– Дерёвня ты немытая, они из кожи вон вылезут, чтобы и в следующий раз дотрахать за своим капитаном. Это великая честь, которой еще не каждый достоин.

Парень в подраной рубахе почесал растерянно затылок, чему-то кивнул и заткнулся.

***

Бандиты уходили на своих двоих с походной поклажей, а особо провинившиеся, кажется, толкали сейчас телегу – лошадей-то не было.

– Почему у меня встал на групповое изнасилование? Неужели я реально монстр и последняя бля...та?, – проносилось у меня в голове, – Или все дело в гоблинском теле?

Да, я читал в мангах, что зеленокожие трахали все, что движется, но… не думал, что все настолько плохо. Видел и замученных женщин в том подземелье, и маленьких гоблоидов, что терзали их тела, но… неужели и я стану таким же?

От мыслей меня отвлекло движение внизу. Мужики, кажется, заметили, что с девушкой что-то уже не так, и прекратили надругательство над ее телом. На их лицах, насколько я мог видеть, застыли довольные улыбки, а двое еще не успели даже портки натянуть на голые задницы.

Вскоре четверо направились к моему дереву, вальяжно перебирая ногами, а мужик с кровоточащим пахом сейчас яростно пинал мертвый труп девушки, будто вымещая свою злобу за испытываемую боль.

– Ну суки, кажется, Люмия поможет мне проредить список тварей, что ходят по этой земле, – прорычал я в сердцах, – Готовьтесь утонуть в своей дерьмовой крови.

Четверка вольготно расположилась под кроной дерева, и о чем-то весело горланила. Один парень достал чью-то ножку, и с аппетитом впился в нее, двое оперли спины о ствол, и прикрыли в блаженстве глаза, а четвертый просто лежал неподвижно, будто умер.

– Ну нет, твари, такая идиллия точно не для вас, – шептал я себе под нос, доставая из своего походного рюкзака металлический крюк.

Одно движение ног, и тело летит стремительно вниз. В ушах шумит ветер, а в руках поблескивает кинжал и матовый металлический крюк.

Приземляюсь прямо на тело одного из бандитов, резко вонзая кинжал в пах своей «подушке безопасности», а крюк тут же проворачиваю в руке, и вставляю в лицо второму. По истошному визгу понятно, что попал куда надо.

Вырываю кинжал и подскакиваю к бородачу. Тот уже открыл глаза и в замешательстве пытается подняться, но не успевает. Кинжал встречается с горлом, и кровь щедро окропляет траву. Парень с ножкой во рту тянется к клинку на поясе, но метко брошенный клинок пробивает его грудь. Тело начинает заваливаться, а я уже на нем – вырываю кинжал, протыкаю еще пару раз живот, а резким ударом ноги вгоняю ножку глубоко в горло жертвы. Та, выпучив глаза, судорожно хватается за шею.

– Мучайся, тварь, я не проявлю милосердия!, – прокричал я ему в лицо, – Страдай и сдохни!!!

Округу заполнили вопли раненных бандитов. Добиваю метким ударом мужика с проколотым глазом. Вырываю крюк из глазницы, чем вызываю локальное извержение Везувия, чтобы в следующую минуту проткнуть им горло горе насильника.

На ногах все еще остается бандит с кровавым пахом. Он сейчас неуклюже ковылял к опушке, куда пошел отряд его товарищей. Я хватаю копье одного из разбойников, и стрелой бегу за последним. Не добегая с десяток шагов метаю деревяху с наконечником и, на удивление, попадаю точно в спину.

Тело мужика заваливается вперед – то, что нужно. Подбегаю к нему, резко тяну за волосы на себя, а вторая рука чертит полумесяц у него на шее. Земля обильно орошается кровью, а из горла жертвы слышаться булькающие звуки.

– Хах-ха-ха, – тяжело дышу я, завалившись прямо на тело последнего разбойника, – Поче-му мир такой жес-то-кий.

Грудная клетка ходит ходуном, пульс зашкаливает, а у меня в голове проносится мысль: «Я не хочу, как они. Я не тварь».

Немного отдышавшись, вытираю клинок о рубаху мужика, и медленно двигаюсь к неподвижному телу девушки.

Та застыла в неестественной позе, широко раскинув ноги. Лицо после удара топором превратилось в кровавое месиво, когда-то прекрасные волосы слиплись от крови, одежды почти нет.

– Прости, что не смог спасти тебя… я слишком слаб и мягок к этому миру, – медленно проговорил я, – Перед тобой человек в теле гоблина, который был бы не против сейчас воткнуть в твой труп свое достоинство. Но я человек, и я управляю этим скотским телом.

Неожиданно на глазах навернулись слезы (есть ли вообще слезные железы у гоблинов), я опустился на колени перед исковерканным телом молодой девушки.

– Я… даже не знал тебя, но никто не заслуживает таких страданий. Я не хочу, чтобы твое тело кромсали лесные звери. Хватит страданий, – сквозь слезы проронил я.

Силой воли заставил себя подняться, дрожащей рукой взялся за тоненькую ножку, и потащил труп вглубь леса.

– Прости… что тащу тебя так, я не могу взять тебя на руки. Я обещаю стать сильнее, – бормотал себе под нос.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я дотащил тело девушки к клочку буроватой земли, в недрах которой скрывалась подземная тварь.

– Прощай, пусть хоть в загробной жизни ты упокоишься, и сможешь существовать без страха и боли.

Тело девушки медленно сползает по земле прямо в зубатую пасть, слышится чавкающие звуки в утробе, и похороны закончены.

Я же иду обратно, чтобы убедиться, что все насильники отошли в мир иной. Под деревом все уже затихли, как и тип на поляне.

– Надеюсь, вы когда-то возродитесь, чтобы я мог еще раз вас убить, – прорычал я, – А пока лежите тут, и пусть ваши тела не тронет ни одно животное – к такой падали лучше не притрагиваться никому.

Иов вот уже двадцать лет был главой Морбурга – заштатного городишки на юге вольного герцогства Мальборо. Но кроме флага с красным единорогом на белом фоне мало что говорило о принадлежности к самостоятельному государству.

Сейчас мужчина лет пятидесяти с выпирающим животом и густой бородой сидел за столом, а под ним отрабатывала повинность одна из служанок. Давно он уже не брал руки ничего тяжелее женской ляжки, а меч на стене порядком поржавел.

Невеселые мысли были в голове у мэра – караваны все реже доходили до городка, продуктов первой необходимости не хватало, а герцогу, кроме подателей, было плевать вообще на все.

– Я не приказывал останавливаться, отрабатывай!, – бухнул по столу Иов, от чего на покрытую платком голову девушки внизу посыпались порохи пыли.

«Да-а-а-а-а-а, тяжела ноша мэрства. Хочется уже уйти на покой, запереться в своем родовом поместье, и хватать за груди служанок помоложе, а не это все тут», – с наслаждением думал Иов.

Стук в дверь нарушил идиллию в богато обставленной комнате.

– Скотобаза, кого там еще принесло, – пробубнил себе под нос мэр, – Входите!

Дверь медленно открылась с явственным скрипом, и на пороге застыл высокий мужчина в очках. Одна рука была занята книгой, а второй он сейчас поправлял оправу, съехавшую на нос.

– Уважаемы-мы-мый мэр, надеюсь, вы не забыли, что сегодня прие-е-е-емный день, и к вам с утра уже выстроилась оче-че-че-чередь просящих, – заикаясь проговорил тот.

– Лом, ты мой секретарь, прими устно от этих селюков, если они умеют говорить нормально, от купцов и горожан письменно их о-о-о-очень важные пожелания, и немного поулыбайся, – проворчал пузан, – Неужели тебя нужно такому учить?

– Го-го-го-го-сподин, я это делаю уже на про-про-про-про-тяжении пяти седьмиц, народ недоволен и… высказываться изволит о вашем ле-ле-ле-ле-ле-нтяйстве, похоти и обжорстве, – проговори Лок, заговорщицки понизив голос.

– Что-о-о-о-о-о, да как они посмели!, – прорычал Иов, снова бухнув рукой на стол. Служанка ойкнула, и ударилась головой о столешницу.

– А-а-й, скотобаза, смотри, что своими зубилами хватаешь, – прокричал мэр, держась за пах, – Пшла вон отсюда. Отработка не засчитана-а-а-а!

Иов быстро спрятал достоинства в недра широких штанов, порывисто подошел к буфету, опрокинул бокал, схватил кусок мяса и затолкал его себе в рот.

– Ну-ф-ф, жони этх мудков сюда, – с набитым ртом промычал Иов, – Ща буэм слущать.