– У всех было что-то свое. Но каждый увидел пред собой первых последователей и примитивный алтарь.

– Да-да, вполне-вполне, – будто закивал неведомый наставник, – Сила веры и алтарь сделали свое дело.

– Только вот проблема в том, что большинство из вас – это никчемные создания, которые заполонили нижний и верхний миры. Куда ни плюнь, попадешь в божка, – резко прокричал голос, – Вас стало слишком много, и баланс катится в пропасть. Богиня Дэя слишком усердно воскрешала смертных букашек, а вот темный пантеон совсем обленились.

С разных уголков зала послышались возмущенные голоса.

– Тихо-о-о-о-о-о!, – пронеслось громогласно по залу, – Это не предмет для обсуждения. Это реальность. В нижнем мире стало слишком густо от разных тварей. Поэтому я разрешаю богам убивать друг друга в нижнем мире, охотиться на последователей, и всячески снижать численность смертных букашек, – прорычал голос, – Что до тебя, Дэя… ты лишишься части своих сил и не сможешь какое-то время призывать новых последователей.

В зале повисла звонкая тишина, что через минуту была разорвана в клочья гулом голосов.

– Что ты за хмырь, чтобы бросаться такими заявлениями, иди ты в анналы истории со своими разрешениями, – вопил какой-то карлик, что сидел справа от Дэи, – Пусть я и молодой бог гномов, но у меня есть права, которые…, – остановился на полуслове тот.

Вдруг его голова стала резко увеличиваться в размерах, глаза вылезли из орбит, повиснув ужасной гирляндой на тонких красных проводках. Рот застыл в гримасе боли, а через мгновение голову, как спелый арбуз, просто разорвало кровавыми ошметками, щедро окропив соседей.

Дэя застыла от шока, и даже не ощущала, как по ее щекам скатываются капли крови, а на голове образовалось небольшая горка ошметков известного происхождения.

– Я. Не спрашиваю. Вашего согласия. Это последнее такое собрание, – цедил сквозь зубы Старейший, – Уверен, вас станет в разы меньше, и баланс снова восстановится.

В зале воцарилась гробовая тишина.

***

Дэя сейчас стояла в стороне от других богов и старалась не показывать той бури эмоций, что поглощали ее естество. Она сводит концы с концами, слабеет от года к году, и мало того, что ее не поддержали, так еще и ограничили. Но намного важнее было немыслимое происшествие – на ее памяти ни один бог не погиб. Да еще и как, Старейший просто размозжил голову бедолаге. Брр.

Костяшки утонченных пальчиков сейчас побелели от напряжения, но на лице сохранялось благостное выражение, чтобы не попасть под опалу могущественного существа.

– Черт бы побрал этого… и свору божков. Я должна быть чуть ли не главным божеством в пантеоне, а меня так унизили, – мысленно вопила Дэя, – Как мне теперь поддерживать проклятье и брать души на это?

– Ну что, дорогая, теперь тебе придется разумнее тратить свои силы? Может, тебе помочь с инвентаризацией?, – хитро улыбнулась подошедшая Люмия.

– А на тебя, как я посмотрю, представление никак не повлияло? Откуда ты только эти словечки берешь?, – зло пробормотала Дэя.

– А я из темного пантеона, если ты не знала. Так что представление, как ты выразилась, мне понравилось. Я уже давно чувствовала, что скоро настанет наше время, – вдохновенно проговорила Люмия, – А что до словечек… да был у меня один любимчик – ученый из коллегии. Ох и много он мудреных слов мне нарассказывал.

– Охх, зачем я спросила… сейчас опять будет история про арахнофила, которого ты попользовала, а потом снесла башку.

– Хах, ты недалека от правды, но ученые такие хиляки, как я убедилась. Больше таким не даю… шанса прикоснуться к великой мне.

Легкая трель оповестила всех богов о том, что начинается новое слушание, и Дэя не знала, чего еще ждать от неизвестного арбитра.

***

Я сидел на своей любимой ветке, и смотрел на интересное представление – в лагере царил контролируемый хаос. Люди бегали между палатками, орали какие-то гортанные фразы, а в промежутках собирали свои вещи. Все это сопровождалось окриками командиров.

– Мда, похоже бандиты все же решили наконец свалить, посчитав место проклятым, – ухмыльнулся я, – Но где мне теперь брать подопытных для тестов проклятья?

В правой части лагеря сейчас команда людей с лопатами закапывала, скорее всего, своих товарищей. На земле лежали, плотно замотанные в ткань, трупы. Пока другие собирали вещи, эти активно работали лопатами. Над аналогами саванов уже резвились вовсю мухи, как бы намекая на несвежесть тел.

В последнюю очередь складывали большой шатер, расшитый золотой нитью. А добро грузили на большую телегу со следами крови на ободах деревянных колес.

Главарь бандитов тащил за волосы пленницу, а та истошно вопила, и мотыляла руками в тщетной попытке достать до своего обидчика. Они остановились примерно на середине сворачивающегося лагеря. Командир что-то гаркнул своим подчиненным, и часть воинов довольно засмеялась.

Некоторые даже побросали работу.

– Что эти мудаки задумали? Что-то мне подсказывает – хорошего не жди, – проворчал я себе под нос, продолжая во все глаза следить за ситуацией на земле.

А там… группа воинов уже стояла перед пленницей со спущенными штанами, и довольно ржала.

Один из бандитов резко подскочил к девушке, схватил ее за руки и прижал к земле, двое держали ноги. Она отчаянно извивалась в их руках, крича, рыдая и откровенно вопя. Но что слабое существо могло сделать стае разгоряченных бандитов? Вскоре мужики поменялись, а девушку затихла, только изредка громко всхлипывая.

Вдруг резкий вскрик вырвал меня из рефлексии. Один из мужиков бегал вопя по поляне, зажимая руками пах, из которого капала кровь. Наверное, девушка все же решила хоть так отомстить своим насильникам. Другие разбойники, что сейчас собирали остатки вещей, гоготали над неудачником. А тот в сердцах достал из-за пояса небольшой топорик, подскочил к пленнице, и опустил лезвие прямо на ее лицо.

Представляя, каков был результат его удара, меня удивила реакция бандитов. Они просто не заметили смертельного удара, и продолжали делать свое дело…

– Да что ж вы за твари-то такие…, – процедил сквозь зубы я, – Сначала ее изнасиловал тот тип, потом топла здесь, убили, и даже теперь не даете ее телу покоя.

Внутри меня поднималась волна странного жара, что грозил выжечь все внутренности. Самое страшное в этой ситуации было то, что я почувствовал «шевеление» и зуд в паху. Лишь огромным усилием воли я сумел совладать с животными инстинктами, и довериться разуму. А он говорил, что у меня сейчас был полустояк. От такого открытия хотелось самоуничтожиться на месте, и… вырезать всех тварей внизу. Но я понимал, что мне не справиться с поредевшим, но все же крупным отрядом разбойников.

– Не время… клянусь перед богиней Люмией, что убью всех насильников и главаря бандитов, что промышляли на этой поляне, – прошептал я, – А если кто встанет на пути, и тех в расход.

***

Кир внимательно следил, как собирается его отряд. Эта поляна и так принесла немало хлопот, забрав пусть и не лучших, но средних разбойников во всех смыслах. Важнее было то, что никто тут не чувствовал себя больше в безопасности, а это было очень важно.

Поэтому после очередного налета и кровавой платы, что собирали его парни, он решил чуть поближе подобраться к Морбургу. Ходили слухи, что тамошние стражи полные отморозки, и им можно будет позолотить руку за информацию о караванах и местных богачах. Да и нужно было место побезопаснее.

– Ворье, убийцы и насильники, пятерка особо отличившихся сейчас трахает ту бабу, остальные, если собрали вещи, двигайте за мной, – прокричал Кир.

Он знал, что многим хотелось сейчас быть на их месте… все возможно, но такой подарок еще нужно было заслужить. Чем отличились эти? Да банально были самыми удачливыми и зоркими поцами, что вовремя замечали путешественников, подавали сигнал и первыми шли в атаку. Заслужили.

– Глава, а какого рожна мы их тута оставляем? А ежели они не нагонят нас?, – послышался голос одного из новеньких селюков рядом.