Сейчас же высота была плевая, и деревянная стена неожиданно закончилась. Я взялся пальцами за край бревен. и аккуратно выглянул так, чтобы поменьше светить своей зеленой башкой. Еще эти глаза, отдающие красным… буквально светофор в темноте.

Непроизвольно мои глаза расширились при виде картины косых домишек, оплетенных плотным слоем паутины, и… тишина вокруг. Все вокруг казалось безжизненный, будто те же пауки высосали все живое из окружающей среды.

– Да что тут творится, блять, – проносились в голове панические мысли, – Люмия послала меня в этот паушник, чтобы я привел ей нашего общего знакомого. Богиня не говорила, что город захвачен ее тупыми детками.

Как бы там ни было, нужно было продвигаться вперед, поэтому махаю рукой своей братве, и те споро двигают ко мне. Пара минут, и мы стоим у городских ворот. Я слабо помнил географию городка, название которого даже не удосужился запомнить. Поэтому мои гоблины решили двигаться по крышам – так и обзор лучше, да и меньше шансов нарваться на засаду пауков. Я ради интереса заглянул в окна пары ближайших домишек ни на что особо не надеясь. И да, там висели аккуратные белесые коконы, которые станут «Кровавой Мэри» для тварей Люмии.

– Мда… что-то мне богиня нравится все меньше и меньше. Точнее, суицидальные задания, которая она дает, – подумалось мне, пока руки и ноги аккуратно переносили зеленую башку на крышу одной из халуп людей.

С высоты и правда был неплохой обзор, что позволило увидеть многочисленные огни далеко впереди.

– Ха, наверное, там еще остались люди. Значит, персонаж, которого нужно найти и доставить, может быть там.

Мне такие размышления казались здравыми, поэтому я с гоблинами стали аккуратно прыгать с крыши на крышу в выбранном направлении.

По пути на земле то и дело натыкались на коконы, попадались и лужи крови, брошенное оружие, фрагменты доспехов и щитов. Особенно удивили две одинаковые по размеру дыры в земле, вокруг которых все было покрыто кровавым соусом.

– Мда, тут кто-то хорошо пообедал. Судя по двум мечам и копью, это была городская стража, – отмечал я про себя.

Живых людей по дороге так и не увидел, что наводило на неприятные мысли. Неужели городок почти полностью захвачен пауками Люмии, и ловить тут нечего?

Отгоняя неприятные мысли, я медленно поднимался в более благополучный квартал. Это было заметно и по каменным фундаментам, плохонькой, но все же мощенной дороге, украшательствам, что сейчас соседствовали с белесой паутиной. Здесь дыр в земле было меньше, как и следов крови.

– Возможно, отсюда народ эвакуировали еще выше, и все выжившие собрались у борделя или того высокого здания, где я угробил старикана-извращенца?, – размышлял я.

Вдруг справа послышался резкий звук, а после вскрик. Резкий поворот головы, и я вижу, как один из моих солдат скатывается вниз по покрытию крыши, всеми силами цепляясь руками за выступающие элементы. Но получалось у него слабо.

Непродолжительный полет, и его черное тело с глухим хлопком падает на камни. Вижу, что серьезных ран он не получил, но на время у него сбило дыхание. И буквально тут же камни справа начали медленно подниматься, чтобы через пару секунд с треском разлететься в стороны, давая дорогу твари Люмии. Тело уже привычно бросается вперед – инстинкты гоблина то и дело вступают в игру раньше, чем человеческий разум может среагировать. И вот я уже лечу вниз на черную тушу, что стремительно приближается к моему солдату. Лезвие клинка чиркает по хитину, не нанеся толком урона, а резкое движение тела буквально отправляет меня в полет к ближайшей стене.

Удар о камень выбивает из легких воздух, от чего рот непроизвольно открывается в отчаянной попытке вдохнуть кислород. А тварь почему-то не обращает внимание на меня, старательно приближаясь к лежащему гоблину.

– Су….ка, тебе пиз…, – через слово прерывисто говорю я, материализуя три трофейных когтя. Непродолжительный полет, и металки пробивают все на своем пути, попадая мне точно в выставленную руку. Тут же поднимаю свой кинжал, и запрыгиваю на брюшко. На этот раз удается найти слабое место в сочленении хитина. Все было кончено через пару десятков ударов сердца.

Краем глаза вижу, что солдат приходит в себя, сидя на пятой точке, и мотая головой. Он смотрит на меня во все глаза, что-то шепча себе под нос.

– Чего ты там мычишь, мудак?, – неожиданно даже для себя крикнул я, – Смотри, сука, под ноги, а то у тебя их скоро не будет.

Боец втянул голову, и меньше всего хотел бы сейчас быть здесь. Но сам виноват, нечего было лажать.

Адреналина немного поубавилось, и трезвость рассудка вернулась. Сверху на нас с интересом смотрели другие чернокожие, о чем-то перешептываясь.

– Ну и че вы там шепчетесь, как бабки у подъезда?, – недовольно крикнул я, – Давайте смотрите там в оба, а мы скоро поднимемся к вам.

Те молча кивнули, и скрылись из виду. Впрочем, переговоры между ними так и не остановились.

– Вот суки, вернемся с задания, нужно будет каленым железом из них это бу-бу-бу выжигать, – негодовал в душе я. Возможно, и перегибал, но все должно быть по моему. С удивлением недавно обнаружил в себе эту черту, и пока не знаю, в лучшую сторону изменение или нет.

Спустя минут десять двинулись дальше. Огни стали заметно ближе, и уже можно было различить, что это факелы, что висели на баррикаде, что перегораживала дорогу вверх. Там, если мне не изменяет память, начиналась торговая площадь, за которой шел бордель, а потом то высокое здание.

– Получается, все эти нищие кварталы людишки отдали на милость пауков, – рассуждал я, – Это они зря… Пауки получили кучу жратвы, и под землей у них, наверное, уже выкопаны тоннеля, в которых удобно делать новые кладки.

В лесу мы не раз находили небольшие яйца, из которых в будущем должны были появляться новые пачки. Но… тем было не суждено, потому что мы весело ими побросались на манер снежков.

Впереди послышался какой-то шум, что с каждым ударом сердца все нарастал. Я показал гобле, чтобы они распластались на крышах, и не светились. И чуйка меня не подвела.

Доски, бревна и прочий хлам баррикады разметало в разные стороны от страшного удара. Поднялся столб пыли, что свел к нулю обзор.

– Что там такое, блядь?, – шипел я от негодования, – Мне нужно знать, что там творится.

Мое любопытство быстро было удовлетворено – на развалинах лежала паучиха с женским телом. На ее белой коже были десятки ран, из которых сочилась вполне себе красная кровь. Черные волосы девушки разметались по деревянному мусору, а отдельные даже впились в прекрасное тело.

Сейчас сестра Лины лежала навзничь, и не подавала признаков жизни, а к ней медленно шел человек с посохом.

– Твар… я те…я…убу...Дэя, – донеслась до меня малоразличимая речь незнакомца.

Остановившись в паре шагов, тот направил навершие посоха на паучиху, и стал что-то бормотать. Кристалл стал разгораться красным с каждым ударом сердца испуская все больше света.

Я не успел открыть рот от удивления, как тело человека буквально сносит вправо, знатно припечатывая о каменную стену. На поле боя появляется новая фигура в широком плаще с капюшоном. Он загораживает собой паучиху.

– Хозя…ин, пауканы!, – буквально проорал один из гоблинов.

Я резко поворачиваю голову к нему, чтобы наорать за нарушение конспирации, как замираю от шока – по всем улицам между домами ручейками стекаются десятки пауков. И направление их движения понятно – они бегут к загадочному незнакомцу.

Грамм стоял со своим отрядом у рамки телепорта в главном храме Дэи. Он окинул глазами бойцов, и мысленно вздохнул. Рэя больше нет, и группу нельзя считать полностью сбалансированной. Доку придется закрывать фланг, и защищать Карму. Учитывая, что он боевой монах, проблем быть не должно, но… вот опыта реальных сражений у него мало. Накладывать благословения и небольшие заклинания в тылу это одно, а лицом к лицу сражаться со Злом – это совсем другое. Глаза старика отдельно облизнули ладную фигурку Кармы. Там уже не было неизведанных областей, и Грамму как-то непривычно видеть ее в одежде.