Я тут же ринулась вперед, к выходу из гостиной, а следом и из дома, но очертания стен растаяли, словно их пожрала неведомая пустота. И я оказалась посреди чернеющей пустоши с падающим снегом.

Только снегом ли?.. Как-то это больше похоже на пепел…

Мороз нарастающего ужаса пробрал так, что весь мой воинственный настрой сам собой улетучился. Не то, чтобы я преисполнилась желания быть милой и вежливой с главным виновником всех моих бед, но и с ходу предъявлять претензии расхотелось. Мало ли, вдруг тут насовсем меня оставит. Лучше уж я в кои-то веки сначала буду думать, а потом уже что-то говорить.

— Как, по-твоему, что это за место? — хозяин Илберга на меня не смотрел. Любовался пейзажем. Будто бы тут и вправду было, чем любоваться…

— Полагаю, задавая этот вопрос, вы и так заранее собрались самолично и ответ на него дать, — я пока придерживалась нейтралитета.

— Верно. Нет смысла ожидать от тебя столь глубоких познаний, — он подставил ладонь под падающие крохи пепла. Да только они все равно пролетали насквозь. Вот и гадай, это мы нереальные, или же само это место.

Но мой собеседник и так продолжал, преисполненный философской задумчивости:

— Ты все там же, где и была. Вот только время другое. Далекое… Ушедшее… Наступившее сразу после того, как смерть настигла ту, что должна была оставаться бессмертной.

Ага, речь однозначно о Марсите, жаждавшей убить магов.

— Я, конечно, ценю ваш творческий подход, и все это вокруг и вправду выглядит…кхм…впечатляюще, но вы ведь перенесли меня сюда точно не затем, чтобы вместе любоваться пейзажем, — все-таки не удержалась я.

Только теперь хозяин Илберга на меня взглянул. И, честно говоря, сейчас он казался донельзя обыденным. Просто седой мужчина, непонятного возраста. С уставшими глазами и отсутствием каких-либо эмоций на непримечательном лице. В общем, ничего такого, что выдавало бы в нем скрытое могущество. Да даже его черная мантия казалась таинственнее, чем он! Достигая самой земли, она словно бы расстилалась вокруг, как часть этого унылого пейзажа из пепла и тьмы.

— Мне тоже, признаться, не очень хочется тратить на тебя время, — ну вот, хоть что-то у нас с этим древним интриганом нашлось общего, — но еще больше мне не хочется полагать, что ты никоим образом не оправдываешь возложенные на тебя ожидания.

— Если вы про убийство Эйтона, то вы точно ошиблись с исполнительницей, — я скрестила руки на груди.

— Почему же сразу убийство? — он чуть склонил голову на бок. Смотрел на меня изучающе, но при этом без особого любопытства. — Не стоит расценивать все столь прямолинейно. Хоть Илберг и утверждает, что ты слишком бестолкова, чтобы осознать, сколь важная миссия на тебя возложена. Но я все же готов рискнуть.

Даже если он и ждал какой-то от меня реакции, я все равно молчала. Просто выжидающе на него смотрела. Накативший до этого страх отступал. Сменяясь осознанием, что я слишком нужна этим интриганам, очевидно, потому-то ничего они мне не сделают.

— Видишь ли, Анна, — ох ты ж, даже по имени меня назвал! — этот мир болен. Болен давно и очень тяжело. А ты… Ты, можно сказать, лекарство.

— От магии? — я тут же спросила напрямик.

— Не стоит настолько все утрировать, — уклончиво ответил он, отведя взгляд, словно вид моей персоны вызывал раздражение. — Все куда сложнее, чем твой примитивный разум способен понять.

— Ну так объясните так, чтобы мой примитивный разум все же понял, — с милой улыбкой парировала я.

Но вряд ли мой безымянный собеседник вообще распознал сарказм, принял мои слова за чистую монету.

***

Вряд ли он настолько жаждал заниматься просвещением отсталых представителей простого человечества в моем лице. Но, похоже, его не покидала уверенность, что убедить меня совсем не сложно. Мол, есть факты, а против них не попрешь.

— Видишь ли, Анна, по самой природе этого мира не всякая магия должна существовать. Некоторая, как тяжелейшая язва, разрушает его изнутри. Пусть вам, смертным, не видны эти разрушения, да и ваша жизнь слишком коротка, чтобы воспринять весь масштаб происходящей катастрофы во времени в целом. Но тебе нужно понять главное: есть проблема, и ты должна эту проблему решить.

— И почему же именно я? — я хмуро смотрела на него, хотя он упорно избегал взгляда. Будто я не заслужила такую честь.

— Да, я согласен, кандидатура весьма сомнительная, — он на миг поджал губы, словно ему очень хотелось поподробнее расписать всю мою «сомнительность». Но наверняка поскорее покончить с этой беседой ему все же хотелось больше. — Но вся загвоздка в том, что нужная сила досталась именно тебе. Ведь сколько бы до этого ни выискивали иномирян, тщательно проверяя и даже находя вроде бы идеально соответствовавших, но до тебя все эти носители магии оказывались ложными! Ни у одного не нашлось той самой, настолько драгоценной потерянной магии! Видишь ли, силу бога нельзя уничтожить. И своей якобы победой местные маги просто изгнали эту силу из нашего мира. Да, я и сам понятия не имею, почему спустя столько лет она выбрала своей обладательницей именно тебя. Но, что есть, то есть, — он развел руками.

То есть я, так сказать, наследница магии почившей богини?.. Нет, звучит эпично, конечно. Если при этом не вспоминать, что это была за богиня, и какие цели преследовала.

А он все продолжал:

— А дальше дело оставалось за малым. Перенести тебя сюда и попытаться снова привязать силу к нашему миру. Даже пришлось пожертвовать последней великой ведьмой, чтобы ее остаточная магия послужила для тебя как привязка на первое время. Видишь ли, не так-то просто удерживать здесь изгнанную когда-то магию богини. И все складывалось вполне удачно. Пока ты не начала невесть с чего упрямиться.

— Вы вправду считаете всего лишь упрямством нежелание убивать кого-то? — не, у него такая простая логика, аж диву даешься!

— Магия Ристеллхолда — это последнее, что мешает исцелить мир, — и снова он, похоже, не распознал сарказма в моих словах. — Да, с одной стороны, своей степенью силы, которой вообще люди недостойны, эта магия продолжает привязывать тебя к нашему миру. И даже я готов признать, что процесс идет куда быстрее, чем мы рассчитывали. Но если узы разрушатся хоть на толику раньше, то все, — он улыбнулся с таким довольным видом, словно сам только и предвкушал этот момент и возможность позлорадствовать, мол, ну а что я говорил. — Потому-то для тебя единственный вариант — убить Ристеллхолда до этого. И все проблемы решены! Остаточная сила ваших уз привяжет его магию к тебе и тебя, соответственно, к нашему миру. И сам мир будет исцелен, ведь последний источник проклятой заразы исчезнет! Вот видишь, Анна, как все просто? И зачем же тебе все это усложнять?

Только вопрос явно был просто риторическим. Демонстративно вздохнув с явным «я не хотел, но ты меня вынуждаешь», хозяин Илберга подытожил:

— Но я уже слишком хорошо знаю, насколько плохо у тебя с пониманием элементарных вещей. Думаю, весьма доходчиво будет оставить тебя здесь. И, посмотрим, насколько быстро ты одумаешься.

И он исчез.

И вправду оставив меня посреди этой чернеющий пустоши под снегопадом из пепла.

Эйтон

Что-то здесь не сходилось.

Абсолютно гладкий свод, без малейшей трещины, ни малейшего намека на возможность обвала и даже довольно свежий воздух для подземного туннеля… О какой катастрофе в этом месте вообще могла идти речь?

— Даже не знаю, зачем вас вызвали, Ваша Светлость, — Чивер, старший из каменщиков, с недоумением почесал затылок, следуя за Эйтоном по туннелю. — Как видите, все у нас в порядке, все ребята по местам, а уж завала у нас давно не водилось. Недоразумение, видать, какое случилось. Все ж у нас спокойно. А управляющий… Ну а что управляющий? Только бегает туда-сюда, суету наводит, да орет до хрипоты. Так оно ж ему наверняка и положено так себя вести. Вам-то, конечно, виднее, но от себя скажу, что тут ошибка какая-то. Ничего эдакого не случалось, а с магией никакой местной уж точно тут не встречались. Не зря ж говорят, что земля мертвая уже давненько как. Не, мы-то копаем, как и отцы наши тут копали, да и деды. А толку? Чего бы тут ни искали, все равно что-то ничего до сих пор не нашли…