Он верил в себя и знак Шен. Он верил, что высшие силы его будут охранять, пока знак на его груди.

Вернулся он во Францию уже в восьмидесятых. Ему тридцать два, ни кола, ни двора.

С того момента прошло много лет. Он стал баснословно богат, а те статуэтки, что он украл на раскопках, украшают витрину его частной коллекции. Знак Шен он так и носил всю свою жизнь. Теперь он отмыт от краски, к нему сделано специальное крепление и особая золотая цепочка.

Лев верил, что высшие силы охраняют его.

Вот только все богатства, что он накопил за долгую жизнь, передать было некому.

Он был дважды женат, но ни одна из его женщин не подарила ему наследника или наследницу. Все женщины его бросали со словами: Ты не выносим. У Льва действительно был непростой характер, годы скитаний наложили на него свой отпечаток. А он искал в женщинах ту любовь, что давала ему мать, забывая, что никакая другая женщина не может подарить ему такой безусловной любви, которую может подарить только мать. Так и не получилось у него с семейной жизнью.

И вот, стоя на пороге вечности, он задумался о наследниках.

Мать, когда еще была жива, не раз ему рассказывала о своей семье, о сестрах, что остались в Кракове. Даже начертила в тетрадке корявым почерком его генеалогическое древо, расписав все связи до седьмого колена. Эту тетрадку он хранил, пронес ее через все жизненные невзгоды. И сейчас он листал пожелтевшие страницы, исписанные неровным почерком матери, задумчиво рассматривал столбцы с фамилиями и именами родственников. Только вот теперь на полях были пометки: умер, сожжен в печи Освенцима, пропал без вести, погиб в боях.

Осталось только одна ветвь, которая хоть как-то могла привести к наследникам. Это была сестра Марыси, Катарина Заславская.

Перед самой войной ее сосватали за еврея, что жил в Брест-Литовске. И она уехала к родственникам, готовиться к свадьбе. Это было еще в начале тридцать девятого года. Со слов матери в сентябре эти территории ушли Красной империи, как тогда называли СССР. Успела ли она доехать до города? Что с ней случилось дальше? Попала ли в лапы фашистов?

Это была тайна покрытая мраком.

В бумагах концлагерей она не нашёл ее имени.

И только недавно он нашёл документы, вернее для него нашли документы, в архивах НКВД. Девушка нашлась, она прожила всю войну вплоть до пятьдесят третьего года в совхозе НКВД далеко за Уралом. Как туда попала Катарина, никто сказать не мог. Но главное, что она была жива. Теперь нужно было найти ниточки ее дальнейшей судьбы.

Поэтому старый поляк заставлял свой организм жить, у него была цель. Он летел в Россию.

Волков провел Диану через служебный вход. Они действительно никого не встретили по пути до его номера. Диана даже не сопротивлялась, когда он завел ее к себе. Из несессера достал жидкий крем, обработал тампоном ее умытое лицо.

Затем растворил какой-то порошок в воде, смочил тампон и вновь обработал кожу.

— Сколько вам лет, Диана? Простите, что задаю такой бестактный вопрос, — Волков внимательно посмотрел ей в глаза.

— Тридцать два, — ответило тихо Диана.

— По вам не скажешь. Я бы вам без косметики дал года двадцать два, ну с натяжкой двадцать четыре, — улыбнулся Волков. — Вы очень красивая женщина.

— Спасибо, видимо, муж так не считает, если сует свой червячок во все дырки, — пробубнила Диана, ее ответ вызвал у Волкова взрыв смеха. Особенно ему понравилось ее определение «червячок», коим она обозвала член своего горе муженька.

— Владимир, зачем вы со мной возитесь, я ведь вам чужой человек, — удивленно спросила Диана, когда Волков ей протянул глазные капли.

— Закапайте, это снимет покраснение, — приказал он.

А потом добавил: Ну, какой же чужой? Вы меня голым видели, так что почти родня.

В этот момент в номер вошёл суровый мужчина с военной выправкой, стального цвета глаза смотрели сурово, цепко. Первым делом он окинул комнату взглядом, внимательно присматриваясь к деталям.

— Ну, что у нас по двум «киндарам», Коля, — спросил его Владимир.

— Взяли на выходе парковки, по документам это Николай Савушкин и Василий Семенов. Оба под подпиской о невыезде. По полицейским базам оба проходили по делу о нанесении тяжких телесных повреждений, но не привлекались, их все время отмазывают.

— Интересно, дальше, — Владимир внимательно смотрел на своего начальника отдела безопасности.

— По негласным данным, менты слили, что оба работают на Станислава Лившица.

— Так Стасик — друг моего мужа! — вырвалось у Дианы.

Мужчины повернулись к Диане и внимательно на нее посмотрели.

— Что ты там говорила про своего мужа? — вдруг спросил ее Волков.

— Я с ним развожусь, — уверенно ответила Диана. — Правда документы еще не подавала, надо сходить к юристу.

— Вот вам и ответ, Дианочка. Ваш муж подослал двух амбалов вас припугнуть, — усмехнулся Волков.

— Такого не может быть, да его мои тетки раскатают по асфальту, порвут, как тузик грелку, — возмутилась Диана.

— Вам есть что делить? — сухо спросил Волков.

— Ну, так, есть. У нас квартира в центре четырехкомнатная, дом в Подмосковье, коттедж, есть домик в стиле Шале под Сочи, ну так счета в банке, бизнес, — задумчиво перечисляла Диана.

Мужчины с интересом смотрели на дамочку.

— Вот и ответ на ваш вопрос, ему просто не хочется делиться. Он решил вас припугнуть, в надежде, что вы прибежите к нему, ища защиту, — усмехнулся Волков.

— Если это он, то он скунс вонючий, я нажалуюсь маме, — топнула ножкой Диана. — А пока, прошу прощения, я пойду к себе в номер.

И она гордо прошествовала мимо мужчин.

— Дианочка, если вам надо куда поехать, то скажите, мой водитель вас отвезет, — вслед ей прокричал Волков.

Потом он повернулся к своему начальнику безопасности, и мужики дружно заржали.

— Интересная дамочка, как она лихо по мордам мужикам фаллосом била, — сквозь слезы от смеха прохрюкал Николай. — Первый раз вижу, чтобы фаллоимитатор, как оружие использовали.

— Не говори, я сам там чуть не заржал, оприходовала двух амбалов, вот есть же женщины в русских селеньях, — ржал Волков.

— У нас проблема, Володя, — перестав смеяться, проговорил Николай.

— Какая?

— Заславский сам собрался лететь в Россию.

— Он же еле ходит, тряхни этот трухлявый пень и он рассыплется, — удивился Волков.

— И все ж он собрался лететь. Набрал команду: врач, адвокат, два охранника, сиделка, камердинер, — перечислил Николай. — Здесь у него свои прикормленные люди. Он на полшага впереди нас.

— Ускоряйся, Коля, ускоряйся, мы должны найти его наследников первыми, — лицо Волкова стало хмурым.

— Есть ускоряться, — Николай по-военному развернулся и вышел.

А Волков еще несколько минут смаковал образ неприступной красавицы, что только что была в его номере. В жизни всегда так, что нам хочется больше всего того, что для нас недоступно.

Так и с Волковым, он хотел присвоить себе вещи, которые купить у его владельца было невозможно, и очень хотел женщину, которая все время его «обламывала».

Диана же пыталась в это время привести себя в божеский вид. Убегая из дома, она не захватила с собой ничего. И сейчас на ней были мятые брюки с грязными коленками, второй свежести рубашка, пальто со следами пыли. О том, что уже второй день она не меняет нижнее бельё, ей и вспоминать не хотелось.

Вернись она домой, могла бы переодеться, но там ее ждал муж, с которым она до колик в животе не хотела встречаться. И она позвонила Маше.

— Манюнь, ты дома?

— Ди, ты, вообще, где?

— Манюнь, я в гостинице.

— Ты до сих пор в гостинице? О, мой бог! Приезжай ко мне!

— Еду.

В этот раз Диана решила ничего не усложнять и забрать свою машину со стоянки. До Маши оно добралась без приключений, все приключения начались после.

Машуня уже ждала ее с неизменным тортиком и чаем.

— Привет, рассказывая, во что еще вляпалась, — с порога спросила Маша.