— Черт, — невольно выругался я и, наскоро пересказав все Финбарру, добавил: — Вот уж действительно будет «подарок».

— Черный маг на Рождество… — у меня слов нет, — Финбарр самым неприличным образом ухмыльнулся.

Я вздохнул.

— Не завидую я Маделиф и остальным. Главное, чтобы после такого Гильдию магов не разнесли.

— А что — могут? — поинтересовался Финбарр. — Люди? Гильдию высших магов?

— Не знаю. Светлые же все время беспокоятся о людях. У них насчет этого вроде есть особый моральный устав. Я не вникал. А тут вдруг «подопечные» взбунтуются.

Тут нас наконец заметили.

— Пожалуй, нам стоит закрыть салон, — сказала хозяйка. — В герцогстве объявлен недельный траур.

— Извините, но мы не обслуживаем, — к нам направилась одна из продавщиц.

— Простите, мы также разделяем вашу скорбь, — заметил я. — Но нас пригласили на похороны герцога и нам очень нужны траурные костюмы.

Продавщица, вытерев последние слёзы, в растерянности уставилась на нас, потом обернулась к хозяйке салона. Та внимательно изучала меня. Похоже, дама была еще та любительница светских хроник.

— Простите, пожалуйста, но можно узнать с кем мы имеем дело?

— Не помните моих фотографий в разделе светских новостей? — поинтересовался я. — Ничего, скоро увидите.

— Вот как? Вы не назоветесь, таинственный господин? — она позволила себе усмешку.

— До Рождества никак не потерпите?

Глаза хозяйки и остальных распахнулись в изумлении.

— Вы не шутите? — дрогнувшим голосом сказала хозяйка. — Вы новый герцог?

— Разве сейчас уместно так шутить? — я не сводил с нее холодного взгляда.

— Ваша Светлость, простите…

Они засуетились, предложив присесть в кресла. Принесли нам с Финбарром по бокалу вина.

— Кроме траурных костюмов, хотел бы у вас еще купить обычных. Поскольку мы сюда срочно вернулись из важной поездки, не взяв с собой вещи. И еще — будьте любезны, позвоните в обувной, оптику и часовой магазины. Нам туда тоже надо будет заглянуть. Боюсь, пока мы будем находиться у вас, они тоже закроются в связи с объявленным трауром.

— Да конечно, Ваша Светлость, — хозяйка лично занялась мной, одна ее продавщица — Финбарром, а третья бросилась к телефону.

Вскоре мне подобрали превосходный костюм из тонкой шерсти и шелковые рубашки глубокого черного цвета. Финбарру подобрали антрацитовый костюм и темно-серую рубашку, хотя он норовил выбрать себе как можно светлее.

— Бери белый, Барри, не ошибешься, — я едва заметно улыбнулся. — Магам Фризии понравится. Перестанут видеть в тебе оборотня. И сообщи им значение своей фамилии, чтобы совсем за своего сойти.

— А что — неплохая идея, да и буду максимально контрастировать с тобой, — Финбарр разглядывал себя в зеркало. — Тебе, кстати, идет черный. И я абсолютно серьезно.

Я хотел было возразить, но, посмотрев на свое отражение, не стал. В голову почему-то пришло, что если меня сейчас увидит тетушка Цецилия, то она точно одобрит выбор. В итоге я взял два таких костюма, с десяток рубашек, после чего мы стали подбирать более светлую одежду.

Оставшись в черном костюме, я расплатился и мы с Финбарром пошли к машине, чтобы оставить там пакеты с покупками. Продавщицы сперва хотели сами донести, но кузен перехватив мой взгляд забрал все из хрупких женских рук, и, заявив что не позволит им носить тяжести, понес все сам.

После этого мы заглянули в обувной, а затем в часовой-ювелирный, где я подобрал себе новые часы с черным циферблатом. Везде меня уже встречали как положено, хотя во взглядах продавцов осталось некоторое недоверие — как это никому не известный дворянин вдруг стал герцогом.

— А в оптику нам зачем? — спросил Финбарр, когда мы зашли в последний магазин.

Я, ответив на приветствие продавца-консультанта, прямиком направился к стойке с солнцезащитными очками. У продавца на лице отразилось почти то же недоумение, что и Финбарра.

— Знаете, сегодня тяжелый день, боюсь, папарацци оставят меня без глаз.

Продавец с пониманием кивнул. Подобрав полностью непроницаемые очки, скрывающие глаза, мы наконец завершили поход по магазинам.

Бросив остальные покупки на заднее сиденье, я достал карточку, чтобы посмотреть адрес, где должно было состояться погребение герцога. Кроме адреса еще имелась приписка с просьбой приехать за полчаса заранее.

— Черт, нам надо ехать в Норден, — я поглядел на часы. — Даже если я применю заклятие перемещения, мы все равно считай опоздали.

Я вывел «Бронко» за город и, когда вокруг замелькали засыпанные снегом поля, стал вычерчивать пальцем заклятие. В поднявшейся метели мы пролетели под грохотание грома в снежной мгле, вынырнув из нее на шоссе Северной дамбы. Я доехал до гавани, повернул направо, въехав по дороге на дамбу. В лучах закатного солнца блестело Ваттовое море, где-то далеко впереди на широкой площадке мола собралась толпа. А на съезде дамбы все было перекрыто полицией. Нам сделали знак остановиться. Но через полицейских прорвался Карлфрид, распорядился нас пропустить, сел на заднее сиденье.

— Ваша Све… — маг осекся, уставившись на меня. — Великая Луна! Маделиф инфаркт хватит, когда она вас увидит в таком виде!

— Неужели? Придется привыкать, — я посмотрел на него, совершенно растерявшегося от моих слов, и рассмеялся. — Расслабьтесь, Карлфрид, сегодня вполне есть повод надеть черный костюм.

— Вы кольцо не забыли? — совершенно убитым голосом спросил он.

— Нет, хорошо, что напомнили, — я достал кольцо и надел на палец. — Как там моя супруга? Хорошо себя ведет? Ни к кому не пристает с домогательствами?

— Я вижу, вы сегодня в ударе. Прошу, церемония должна пройти тихо и без скандалов.

— Надеюсь, так и будет. Почему тут, кстати? — я медленно проехал через толпу полицейских и повел внедорожник к концу мола.

— Старый герцог просил развеять его прах над морем. Тут самое подходящее для этого место.

— Вот как? Никакой фамильной усыпальницы? — удивился я.

— Во Фризии были случаи поднятых мертвых, точнее — нахцерреров, поэтому с некоторого времени всех умерших кремируют. Вероятно, все это случалось из-за того некроманта, которого вы вчера сожгли. Но мы уже решили ничего не менять в последней воле герцога.

— То есть, он был в курсе? Про нахцерреров?

— Да. Нам еще предстоит выяснить, прекратятся ли случаи поднятия мертвых, прежде чем изменить закон о кремировании, — Карлфрид смотрел вперед. — У того шатра остановитесь.

Я припарковал «Бронко» между шатром и еще десятком стоящих там машин. К нам заспешила Маделиф. Я выбрался из машины, когда она почти подошла, и увидел как волшебница бледнеет.

— Эгихард…

Я молча надел темные очки, придав себе совершенно невозмутимый вид.

— У меня просто нет слов, — произнесла она.

— Верю. Давайте уже поскорее закончим с формальностями и я верну себе более привычный вид.

— Но зачем? Мы же говорили, что вполне можно обойтись траурными повязками.

Рукав ее светлого пиджака действительно перетягивала черная лента. Такая же имелась и у Карлфрида. Я не ответил.

— Пойдемте уже, Ваша Све… тлость, — она также как Карлфрид запнулась на «Светлости», поглядела на меня. — Так вот в чем дело: вас забавляет этот оксюморон.

— Именно.

Маделиф, уже ничего на это не сказав, повела нас через толпу по ковровой дорожке. Я ловил на себе цепкие взгляды, собравшихся на прощание с герцогом. В толпе разрасталось изумленное перешептывание. Маделиф подвела меня к Маргарете, по обоим бокам которой стояли маги-охранники.

— Привет, Гретке, — сказал я.

— Харди, — она, словно очнувшись ото сна, улыбнулась, взяла меня под руку, и снова устремила отсутствующий взгляд в закатное море.

Маги-охранники переместились за наши спины. Рядом со мной встали Финбарр и Карлфрид, а Маделиф заняла место рядом с Маргарете. Перед нами стоял прикрытый знаменем с герцогским гербом постамент, на котором покоилась урна из красного мрамора с двумя позолоченными ручками по бокам. По правую руку от нас толпилась фризская знать, а по левую — маги из Гильдии. Чуть подальше собрались, судя по всему, заслуженные граждане, за которым вовсю уже щелкали фотоаппаратами журналисты.