— В духе, который вы держите в своём кармане на данный момент, — пояснил другой участник беседы. — Могли бы вы его продемонстрировать нам? Уверяю, мы лишь хотим убедиться, что он не был украден.

Дошёл-таки слушок. Что ж, моя ошибка, деваться некуда. Пожав плечами, я высунул из кармана бусинку. Честно признать, не совсем понимаю, чему тут удивляться? Низший дух, управлять которым сможет любой доходяга, даже такой как я.

— Действительно, — с искренним удивлением протянул сотрудник, глядя заворожённо на духа. — Будь дух украден, либо передан, оттенок был бы слегка мутным. Скажу вам честно, господин Коршунов, для человека вашего… положения в обществе видеть такое крайне загадочно. Это не просто редкость, это исключение. Дворяне готовы на многое пойти, чтобы иметь у себя кристально чистый дух. Тренируют своих детей до крови в носу, но не могут добиться желаемого. Потому, даже сверхбогатые древние рода ценятся меньше тех, в которых есть люди с девственно чистым духом в руках.

А-а-а. Так вот почему люди поражаются, когда видят в моих руках бусинку.

— Видите ли, — включился в разговор третий сотрудник банка. — В дворянском обществе этот элемент является чуть ли не главным атрибутом исключительности. Любая передача из рук в руки делает артефакт темнее, даже если это наследие, переходящее от старшего поколения к младшему. И далеко не каждый дворянин может позволить себе даже тот дух, который сменил лишь одного хозяина. Такое нынче большая редкость. Дворяне могут иметь в арсенале несколько высших духов. Либо выкупают, либо забирают силой. Но это неважно, после любой смены хозяина духи темнеют.

А это что-то новенькое. Раньше с этим всё было куда проще. У тебя либо есть дух, либо его нет. Именно поэтому я даже не подумал о том, что хорошо бы ауру бусинки скрыть от сенсоров.

— Стоит добавить, что в дворянских семьях не всегда рождаются одарённые люди. Поэтому дар не столько значим в высших кругах, сколько значим сильный дух, — заметил полуседой. — К счастью для них, чтобы контролировать силу низшего духа, наличие ауры не обязательно…

Мужчины рассказывали и рассказывали, описывая нынешнее положение дел в высшем обществе, приводили примеры и всеми способами пытались донести, что мне, бездомному бедняку, не следует злить дворян и показывать бусинку на людях, дабы не вызвать лишнего внимания. Что-то говорили про возможные последствия и… бла-бла-бла.

Если в общем, меня будто попросту пытались принизить, указывая моё место. Всё в точности так же, как и в школе. Дворяне — люди со всеми правами, которым лишь в плюс иметь особые навыки. Сила для дворянина — это Дар, а для бедняка вроде меня — проклятье. Возникло чувство, словно я погружаюсь на самое дно. Да, оно преследовало меня с первого момента. Но теперь я будто достиг самого дна и плотно в нём увяз.

Доживи прежний я до нынешних времён, сложил бы всех, кто посягнёт на мою свободу и поджёг. Прошёлся бы по мёртвым телам в свете сжигаемых поместий. Но сейчас… боюсь, это невозможно. Я вынужден готовиться к столкновению с коварством и интригами, если хочу отстаять свою свободу.

К тому же я изрядно устал жить в грязи, крови и постоянных битвах. Не хочу вновь повторять свою судьбу.

— Господин Коршунов, — собеседник одёрнул меня от размышлений. — Уверяем. Информация о ваших возможностях далеко не уйдёт, разве что несколько глав банковского сектора получат уведомления. В любом случае, можете сильно не беспокоиться. Ваша смерть не позволит другим попадать в астрал и распоряжаться кристально чистыми духами, поэтому за свою жизнь вы можете не беспокоиться. Ставить целью убить вас никто не станет, разве что пожелают навязать брак или попросту втереться в доверие, чтобы контролировать.

— Да, господа. Всё не так уж плохо.

— Конечно, — кивнул директор. — Но мы всё же советуем не светить своими возможностями. Есть люди, которым это может не понравиться.

Вышел я из банка в скверном настроении. Дождался красного света на столбе и вместе с толпой прохожих миновал улицу.

Эти люди в кабинете… после разговора осталось что-то вроде чувства недосказанности. Мне будто чего-то не досказали. Чего-то важного. Понимаю, я совсем не похож на человека, с которым можно вести дела. В чистых кабинетах нельзя быть честным на все сто с человеком, которого видишь впервые, но всё же… ощущал я себя двойственно. Несмотря на то, что люди в банке улыбались мне, их явно что-то встревожило.

Пока шёл в сторону метро, заглянул в парочку лавок с одеждой. Как бы то ни было, деньги у меня остались, а это значит, пришло время слегка сменить имидж. Статуи были облечены в самые разные тряпицы, буквально кричащие о том, что мне стоит ознакомиться с ассортиментом. В одном из десятка таких лавок я пробыл дольше обычного. Рубаха, белая, приятный кожаный браслет, штаны, ботинки и три пары нижнего белья. Тратил с умом, ибо мысли об убранстве моего пристанища не позволяли бездумно транжирить.

Забрав сдачу, оставил на столе десятирублёвую монету и поглядел на парня. Он натянул улыбку.

— Спасибо за чаевые, господин.

— Не гоните коней, сударь. Эта монета здесь с другой целью.

Улыбка на его лице мигом испарилась.

— И с какой же?

— Этого хватит, чтобы вызвать мне машину до дома? — спросил я.

— Хватит, если вы не живёте в другом городе.

— Вот и славно, — кивнул я. — Вызовите мне одну такую, будьте добры.

— Секунду, — стащив деньги, продавец достал свой аппарат и начал в него что-то вводить. Спросил мой адрес, на что я ответил лишь станцией метро, после чего он добавил: — Через две минуты приедет машина. Не желаете присмотреть себе ещё чего-нибудь?

Я оглянулся. Желаю ли я? Разумеется, одного комплекта одежды мне хватит на один вечерок, но пришлось остудить пыл. Успеется.

Однако. Возникла интересная мысль.

— Вот такая чертовщина у вас продаётся? — я указал пальцем на аппарат в руках продавца.

— Телефон? — уточнил он и после моего утвердительного кивка добавил: — К сожалению, у нас только одежда. Магазин электроники на улице Добрынина, 38.

Нет времени. Куплю его позже. В любом случае, даже включить его не смогу. Надо будет попросить сестричку подсобить с этим вопросом.

Прибыл я к ларьку сестры ровно в десять вечера. Как и обещал. Но, когда дёрнул за ручку двери, та оказалась запертой. На миг показалось, сестра решила идти домой без меня, однако… нет. Её милая уставшая мордочка выглянула из-за окошка. Дверь через минуту отворилась, и меня встретили с дубиной наперевес.

— Говорю сразу, я не ждала тебя, — сунув дубину в рюкзак и закрыв створку на ключ, заявила Маша. — Просто задержалась.

Я улыбнулся. Врёт ведь и не краснеет. Явно ждала, иначе зачем сидеть в запертом ларьке? Я сделал вид, что не заметил. Засунул руки в карманы новеньких брюк и продолжил путь в сторону нашей берлоги. Странно, но этот гоблин рядом и впрямь становится мне небезразличен.

— Маш, я красивый? — задал я вопрос после десяти минут молчания.

— Не знаю, — без энтузиазма отозвалась она, а затем была вынуждена посмотреть на меня, ведь моя рука осторожно повернула её голову в свою сторону. Глаза её бегло прошлись по моей новенькой одежде. — Ничего себе. У тебя откуда на такую одежду деньги?

Губы мои расплылись в улыбке.

— Это лишь первый шаг к нашему благополучию, Маша. Ты прости, что взял одежду только себе. Твоих вкусов и предпочтений я не знаю.

— Мы же договорились, что ты не будешь устраиваться на работу, — обиженно протянула она. — Это вредно для поступления в институт. Ты и без работы с Божьей помощью до школьного выпускного добрался, у тебя ещё экзамены, куча всего.

— Насчёт этого можешь не беспокоиться, меня отчислили.

— Чего⁈

Этот хлюпик давно учёбу бросил, в школу он на выпускной попал нелегально. Да, я мало знал о прошлом Константина Коршунова, но эти факты врезались в память. В защиту скажу, ему искренне было стыдно, но тупость брала верх.