Евы не стало в тот день, но её улыбка навечно впечаталась в мою память. Именно в тот миг душа Евы перелилась во что-то большее.

Чёрный омут в очередной раз меняет картину.

Мелкая хижина на берегу реки. Двое молодых парней, жгуты мышц которых переливаются в свете палящего солнца. Между ними целая пропасть, несмотря на то что они друг от друга в десяти метрах. Оба бросают в воду камни. Лица обоих мрачные, словно сама ночь.

— Ты просто завидуешь мне, брат, — говорит Калист, швыряя камень в воду с такой силой, что тот поднимает за собой небольшой ураган в реке. — Меня заметили! Я наконец смогу выбраться из этой грязи!

Я качаю головой.

— Аристократам нельзя доверять, — спокойным тоном произношу, сидя на траве и вертя пальцами белый шарик. Это дух Евы, и он всегда со мной. Служит напоминанием о тех временах. — Будь они кем угодно. Ты им не нужен. Ты для них никто. Им нужна только твоя сила.

Калист смыкает губы в нить, сжимает камень в руке и со всей силы швыряет в меня. Но тот не долетает. Он плавится быстрее, чем достигает своей цели. Калист морщится, глядя на моё спокойное лицо.

— Мы больше не те сосунки, прячущиеся в землянках, брат! — кричит он. — Мы способны служить знатным родам. Быть полезными! Я устал бегать. пойми ты меня наконец!

— Они выбросят тебя, когда перестанешь быть полезным. Либо убьют, чтобы глаза не мозолил.

— Если ты выбираешь сгинуть в этом месте, то так тому и быть. А меня ждут победы, слава и деньги. Отныне я дворянин. Советую держаться от меня подальше. Попадёшься на пути, сотру в пыль, как эти камни.

Калист разворачивается и идёт в хижину, оставляя меня наедине с мыслями.

Пространство размывается, словно клубы дыма, истаивая на глазах, и вот я вижу очередную картину.

— Калист был славным воином, верой и правдой служившим своему роду! Память о его свершениях останется с нами навсегда! Его имя не будет забыто, его подвиги останутся в истории рода Ярославского!

Мне двадцать. Я сижу на дереве, держа в руках шарик духа огненного ворона. Сижу в сотне метрах от столпившихся у ямы с надгробием брата людей, но слышу речь священника отчётливо. Слёз нет, как и жалости к парню. Это был его выбор.

Дворяне выжали из Калиста всё. И продолжали выжимать, пока у брата были силы. В конечном итоге всё привело к смерти парня. Его выбросили в яму точно так же, как это происходило с детьми в темницах.

Мы никто для них. Лишь ресурс, животные.

Подкинув шарик, я поднялся на ноги и молнией пронёсся вдаль, оставляя за собой лишь мятые листья.

В тот день я уничтожил главу дворянского рода, который отдал приказ убить потерявшего руку Калиста. Помню, как горело его огромное поместье. Помню запах горящих тел солдат из его личной гвардии. Именно после той ночи в обществе меня прозвали Фениксом.

Какова ирония.

Из беспорядочных прыжков по своим же воспоминаниям я выходил в омут с мокрыми глазами. Я потерял всех, кто был мне так дорог. Они убили их. Пытались убить и меня, но погибали раньше.

Феникс боролся за свою жизнь, убивая всех, кто смел посягнуть на его свободу. Будь то аристо, либо Демоны. Ему было начхать. Он не герой и никогда не был им.

Но время шло, Демоны наращивали мощь, и Феникс стал нужен Империи. Настолько, что получил статус Великого Гвардейца будучи преступником. Его убийства в конечном итоге были оправданы. Дела сшили белыми нитками, чтобы скорее выполнить его условия.

Помню, как на приёмах они были учтивы со мной. Они не уважали, но боялись. Каждый знал, кем был Феникс до того, как получил статус Великого Гвардейца, но строили из себя невежд и закрывали на это глаза.

Прошло время, и их потомки уже снимают фильмы обо мне, выставляя великим героем.

Я медленно открыл глаза.

Понял, что вокруг уже не прошлое, а настоящее. По ощущением казалось, я прожил детство во второй раз. Со всеми эмоциями. Но в реальности это длилось лишь около двух-трёх часов.

Осматриваюсь одними глазами. Я всё ещё лежу, но по какой-то причине около мусорного бака. Опустив глаза, заметил в ста метрах то самое здание, у которого недавно развязалась бойня с Демонами. Сейчас оно оцеплено, а с крыши валит дым. Изредка мелькают полицейские, которые отдают команды водителям эвакуаторов. Кто-то делает фотографии погибших, другие же отбиваются от журналистов.

А затем слышу старческий смех.

— Надо ж было так нахрюкаться. Ну ты и исполнил, етить-колотить.

Осмотревшись, заметил старика в лохмотьях. Он сидел рядом, опершись спиной о мусорный контейнер, и беззубо улыбался, глядя на меня. В руках он держал бутылку.

— Повезло, что я тебя оттащить незаметно успел, — гоготнул бездомный. — Думаю, тело твоё в обезьянник увезли бы, не окажись меня рядом. Ты лежал на траве, облёванный, грязный и весь в дерьме. Как я вчера. Буга-га.

Издав однократный хрип, я приподнялся с такой тяжестью, словно кто-то сдавливал мои глаза. В голове же всё крутилось в бешенном ритме.

— Воды, — прохрипел я, разодрав глотку.

— О-о-о, сушняк водой не вылечить! — уверенно заявил старик и протянул бутылку. — Вот, лекарство от всех невзгод.

— Что это?

— Сей напиток обладает множеством названий, но я ласково зову его эликсиром долголетия, — красочно презентовал тот свою бутыль. — Поможет, или нет, сказать не могу. Но душу точно согреет.

Приняв бутылку, я опрокинул её. Сделал большой глоток и поморщился.

— Ты в своём уме, прохиндей проклятый? — выругался я. — Это ж водка!

— Чем богаты, — развёл тот руки в стороны. — Не нравится, возвращай.

Злобно посмотрев на старика, я приложился к бутылке снова. На этот раз высушил её досуха и выбросил в контейнер.

— Ох ты ж ёп твою мать… Алкаш малолетний! — сокрушался тот, негодуя. — Мне не оставил! Я теперь где лекарство искать буду? Вот и помогай людям!

Жидкость и впрямь помогла. Сосуды расширились, пустив по жилам больше крови и насытив кислородом мозг. Сухость не пропала, но стало действительно легче. Я снова опустил взгляд на бездомного.

— Исчезни, — отмахнулся я.

— Ох как заговорил, — покачал головой старик. — Смотри-ите какой деловой. Я ему жизнь спас, а он мне исчезни. Раньше молодёжь была уважительнее!

— Раньше и трава была зеленее, — хмыкнул я, суя руку в карман. — Чтоб меня. Телефон подрезали.

Старик посмотрел на меня по лисьи. Показательно взял свою потрёпанную раскладушку и начал что-то тыкать.

— Вызови мне водителя, — попросил я.

— А меня здесь нет. Ты же попросил меня исчезнуть, я и исчез! — пожал он костлявыми плечами. — Вернусь только после извинений и денежной компенсации.

Лёгким движением руки я выдернул мобильник из рук старика. Он и моргнуть не успел.

— Извинения приняты, — подсел он ближе. — Ты же мне его вернёшь, да?

— Верну, только не дыши на меня.

Сделав звонок, протянул аппарат старику и поднялся на подкашивающиеся ноги. Дождался, пока автомобиль остановится у переулка и свалился в салон, пообещав водителю дать вдвое больше за мой внешний вид. Тот нехотя согласился, и мы тронулись с места.

Спустя несколько минут машина остановилась около ворот нашей скромной усадьбы. Мы с водителем вышли вдвоём. Тот не поверил в мою честность и решил проводить до дома лично, чтобы я оплатил поездку.

Когда деньги были возвращены, я поблагодарил мужчину и вошёл в дом.

В ванной оказался чуть ли не с порога. Скинул с себя изорванную одежду и встал под поток холодной воды с открытым ртом. Ощущал себя измотанным, старался отгородить от воспоминаний прошлого. Получалось не всегда.

За две сотни лет в кромешной темноте многое забылось, но это видение… оно открыло давно зажившие раны.

Выходя из ванной, тщательно почистил зубы и обернул полотенце вокруг бёдер.

Дверь напротив открылась, показалась сонная мордашка Маши.