— Сдача — вам на чай!

Задерживаться и ждать его я не собиралась, поэтому очень надеялась, что он услышал. Я поднялась со своего дивана и направилась к лестнице на первый этаж, прихватив сумочку. У летней поры были свои безусловные плюсы, в частности то, что кроме сумочки у меня с собой ничего не было. Я погрузилась в размышления и надежды, рассчитывая вскоре прийти в наш номер и выспаться, но меня грубо вырвали из отрешенного состояния:

— Эй, красотка! В такое время не стоит гулять одной, давай я составлю тебе компанию, а?

Раньше, чем я успела взять себя в руки и вспомнить, что у Элис НЕТ моих навыков и рефлексов, я, не поднимая головы на говорившего, и не пытаясь сознательно на него смотреть, резко ударила ему в пах. После попытки познакомиться он сильно схватил меня за руку, а теперь был вынужден отпустить и согнуться от боли.

Я бросила на него злой взгляд. Судя по придурковатому виду и загорелой физиономии, турист, так же, как и я пришедший в бар, несмотря на то, что он считался местом отдыха местной полиции. Хотя он, возможно, просто об этом не знал. Молодой, лет двадцати пяти на вид. У него были полные губы, глубоко посаженные глаза неопределенного цвета, и волосы, похожие на раскиданную по сараю его пустой башки солому. К тому же, он явно был качком. Отвратительно.

От моего «ответа» он не только упал, но и, казалось, потерял дар речи, широко раскрытыми глазами глядя прямо перед собой.

— Малолетками не интересуюсь, — бросила я мрачно, перешагивая через его ноги.

Зря, потому что он ухитрился поставить подножку, заставив упасть прямо на него.

— И незачем сразу драться, дамочка. Я, может, хотел предложить свежесть своего тела, — ехидно заявил он, напомнив мне Алаверо.

К счастью, он не пытался меня удерживать. И я, естественно, воспользовалась этим, быстро поднявшись. Ушибленные при падении колени отозвались болью. Я поморщилась, с полминуты подумала, и протянула придурку руку. Он мог бы снова уронить меня, но вместо этого встал сам. Только тут я поняла, что мы занимаем лестницу, и это, вообще-то, не слишком хорошо, ведь кому-то другому тоже может понадобиться спуститься вниз. Я отошла к стене, освобождая проход. Качок отряхнулся, и… улыбнулся мне белоснежной улыбкой.

— Извини, наверно это был не лучший способ для знакомства. Меня зовут Джеймс и мне показалось, что ты не против компании.

— Извинения приняты, но тебе показалось, — буркнула я, впрочем, тоже улыбнувшись, хотя и не так открыто.

— Мне кажется, мы квиты, — хмыкнул он. — Это было больно. Кто тебя научил так? И, кстати, как тебя зовут? Я-то представился!

— Меня зовут Элис, и я замужем, — сумрачно отозвалась я, копируя его манеру представляться. — А научил отец, чтобы его солнышко могло отбиваться от тебе подобных. Это невежливо и некрасиво — влезать вот так в личное пространство незнакомой девушки.

— Воу-воу-воу, — произнес он, выставляя ладони вперед в примирительном жесте. — Я все понял, я больше так не буду! А что замужем… Это не мешает общаться, разве нет?

— В целом — нет, но не с тобой и не сейчас. Я хотела вернуться в свой номер, и, если ты не возражаешь, именно это и сделаю.

Он чему-то расхохотался, и я посмотрела на него с недоумением. В ответ он подмигнул мне, и бросил:

— Ладно, так и быть, но я надеюсь, мы еще увидимся!

— А я — что нет, — не удержалась от шпильки я.

Он снова рассмеялся и помахал мне вслед. Я только головой покачала и торопливо удалилась. Этот мальчишка отчаянно напоминал Алаверо в его лучшие дни. Только более высокого, более крупного и более беззаботного. Рик, как мне кажется, беззаботность скорее играет, и на деле скрывает что-то, какую-то боль и негативный опыт, абстрагируется от них. А у этого Джеймса таких проблем не было. Да и вообще, по первому впечатлению, особо никаких. Иначе бы он не лез к незнакомым девушкам. Или реагировал бы на агрессивный отказ сильно иначе.

Я поежилась. Мне повезло, что официант как раз ушел в противоположную от лестницы сторону, а наверху к тому времени почти никого уже не было. И вдвойне повезло, что, несмотря на глупые шутки, этот качок все же оказался адекватен. Потому что в противном случае, можно было бы сказать, что мне не повезло. Совсем. В конце концов, он наверняка сильнее меня хотя бы из-за спорта, или чем он там поддерживает форму.

В любом случае, зла он на меня не держал, ситуация его, похоже, в основном удивила и позабавила, а мне нужно было все-таки вернуться в гостиницу к Алаверо. Я бросила взгляд на часы в мобильном телефоне. Н-да. Почти час ночи. И я, в платье, на каблуках, и в образе Элис. Вот за это я и не любила всю эту неудобную мишуру. Ограничения. Ни драться, ни бегать, ни быть незамеченной, в этом просто не получается.

Но под эти мысли я вполне успешно продвигалась к отелю, и было похоже, что на сегодня «приключения» на мою долю, наконец, закончились. Разве что Эдвин Слэй, который вновь сам стоял за стойкой регистрации и почему-то не спал, смотрел на меня как на трудного подростка. Или что-то вроде того. Когда я проходила мимо, он холодно сообщил:

— Ваш муж места себе не находит, ищет вас. А вы возвращаетесь посреди ночи. Нехорошо!

Я поступила так, как поступила бы, и я сама, и моя Элис: проигнорировала его. Поднялась на второй этаж молча, и так же молча дошла до нашего номера. Вот еще, разговаривать с типом, который называет своих клиенток визгливыми истеричками, и спрашивает у их мужей, как они их терпят. Я ничего не забыла, и, хоть я и добивалась примерно такой реакции, Слэй все равно был мне отвратителен. Интересно, что он получает за помощь в сокрытии трупов?.. Вряд ли он делал это бесплатно, ой, вряд ли.

Я поймала себя на том, что едва не постучала в дверь номера, но быстро сообразила, насколько странно это выглядело бы со стороны. Стучаться в собственный номер, который занимаешь с мужем. Это ведь не слишком здоровое поведение? Поэтому я просто толкнула дверь, решив для себя, что если Рик делает нечто, не предназначенное для моих глаз, то он сам виноват.

Вопреки словам Слэя, он обнаружился валяющимся на кровати в расслабленной позе. Без рубашки. Взгляд его был слегка затуманен, и я решила, что он немного пьян. А на тумбочке рядом с кроватью я заметила увесистую пачку документов. Отлично, хоть на этот раз он не бездельничал, пока я пытаюсь собрать хоть какую-то информацию. В условиях, когда нам не дают, фактически, никакой. Прогресс, можно сказать.

Мне на секунду показалось, что он задремал с открытыми глазами, настолько он меня игнорировал. Я подошла к нему ближе, и слегка коснулась руки, и только после этого он поднял на меня затуманенный взгляд, и произнес несколько пьяным голосом:

— Кэсс, я ненавижу этих… ттупоголовых крети-тиноидов! Если… если бы маньяк убивал их, я бы… пожал ему руку.

Я всмотрелась в него, даже замерев на минуту, а потом раздраженно проговорила:

— Прекрати притворяться в десять раз более пьяным, чем ты есть. У тебя плохо получается.

Он только фыркнул, но отрицать не стал:

— Ты скучная, Кэсси. Я надеялся, что ты поведешься. Но я сказал чистую правду. Я ненавижу этих кретиноидов. И мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не сказать об этом прямо.

— Теперь ты знаешь, как я чувствую себя рядом с тобой, — съязвила я. Постепенно сняла парик и наконец смогла размять виски. Я села на край кровати и скинула туфли, ощутив, насколько устала и как сильно на самом деле болят ноги. Каблуки — определенно, пыточный инструмент. Особенно если с них приходилось падать.

— О том, как ты чувствуешь себя рядом со мной, я знаю много более интересного, — хмыкнул он. — Но ты даже не спросишь, почему я желаю им встретить этого маньяка?

— А зачем? Ты и так сейчас мне об этом расскажешь.

Его выпады насчет того, что было между нами, я просто проигнорировала. Это было очень глупо с моей стороны, но оно было, и теперь остается только хорошо держать лицо. Что я и делала.

— А ты наблюдательная, — ничуть не разозлился Алаверо. — Фишка в том, что им вообще плевать на трупы в городе. Лишь бы кормушка не захлопнулась, а какой ценой — без разницы. Этому… мэру даже на свою любовницу плевать, а они встречались тайно черт знает сколько, лет десять что ли. Теплое местечко — это важно, да, а безопасность людей… ерунда. Не стоящая внимания. Если бы ему не грозило потерять кресло мэра, он бы вообще ничего не делал, сдается мне.