И у меня никакого оружия! Конечно, сотрудников борделя «амазонки» обучили простейшим приёмам самообороны, чтобы не бежать на каждый писк, но мне этого явно не хватит… Зверь мог бы уже убить меня, так зачем закрыл в комнате?! И я вдруг понимаю: нет приказа, а своевольничать слуга… боится?

Интересно, а какой он? Похож на человека или оборотень? Шакал или ирбис?!

Любопытство толкает к двери. Хоть в щёлочку посмотреть на врага. Замираю, затаив дыхание. Кажется, он там. В голове стучит безумная мысль: «Открой».

Дверь вдруг открывается! Никого. Лишь следы когтей на пороге.

Адреналин из сна заставил меня почти бежать по знакомым коридорам… Почему-то к маме. Нет, я не собирался просить, чтобы она меня утешала, мне казалось, что она может быть в опасности.

Лучше было бы успокоиться и пойти к Химэ! Она бы с удовольствием меня развеселила: напоила любимым кофе с солью, выслушала, рассказала забавную историю. Но меня уже принесло к дверям Мариэтты. Зашёл без стука.

Мама спала. Я бесшумно приблизился к кровати. Мариэтта спала… с мужчиной. Он повернулся, просыпаясь, я успел спрятаться за ширму.

– Ты чего, Роб? – очнулась и мама.

– Да показалось… Владик твой, – он прочистил горло.

– Он тебе уже снится? – фыркнула мама. – Тебе ж нашли «товар»!

– Сам знаю. Вода есть, женщина? А то после твоего пойла…

– Ты сам мне это вино доставил!

– Мари, воды дай.

Она со вздохом встала, даже не накинув пеньюар, прошла в другой конец комнаты. Я уже только слушал. Звяканье хрусталя, журчание воды, шаги… Жадные глотки, смех, поцелуи. Сбившееся дыхание, стоны, шлепки. Я зажал уши руками. Удивительно, но я был так измучен, что заснул.

Разбудило то, что меня за волосы вытащили из-за ширмы: «Влад! Негодник!»

Я пытался оправдаться: рассказал о Звере. Мама смягчилась.

– Это всего лишь сон… Повезло, что Роб тебя не заметил! Не знаешь, на что он способен… – её глаза хитро блеснули. – Тебе понравилось?

Я не понял вопроса.

– Владька! Ты ведь смотрел… Как я обработала любимого клиента!

Она обозначила в воздухе кавычки, но я не понял, к какому слову они относились. Роберт, вообще-то, давно ей не клиент, а партнёр по бизнесу и, наверное, её старый приятель, хотя меня всегда от него, от его странных взглядов передёргивало.

– Ты что! Ничего я не видел, не слышал! Почти ничего… – я готов был провалиться сквозь песок. Да, мама любила свою работу, ведь могла бы и не обслуживать клиентов… даже самых важных.

– Такой мастер-класс пропустил! – засмеялась она. – Смутился, малыш, ведь я твоя мамочка. Пойдём!

Нажав на небольшой настенный гобелен, она затащила меня в открывшийся проход. Мы спустились на этаж, другой… Я не решался задавать вопросы. Отсчитав несколько шагов по узкому коридору, Мариэтта поманила меня. Она открыла в стене «глазок» и заставила меня взглянуть.

От увиденного я дёрнулся, собрался возмутиться, но она зажала мне рот и заставила смотреть, прошептав: «Ты взрослеешь».

И я смотрел, как в комнате клиента обслуживали две наши сотрудницы. Меня бросило в жар, голова разрывалась от их стонов, казалось, что сейчас меня стошнит – внизу живота болезненно сжималось. Мариэтта тоже смотрела, открыв себе «глазок» чуть выше. Иногда нужно было контролировать процесс, оставаясь незамеченной.

У меня перед глазами всё закрутилось. Чуть пришёл в себя я на балконе, куда меня вытащила Мариэтта.

– Будто не у нас рос! – скривилась она. – Ладно, мы с тобой ещё и не такое посмотрим!

Нервно засмеявшись, я мысленно пожелал всё забыть, но моё минутное желание не сбылось. Кошмар не оборвался вместе со сном, он продолжается вокруг. Я нервно взглянул на свою руку, будто от неё могла, в реальности, остаться лишь кость. Вдруг, пока я спал, это Демон наслал на меня морок? Ведь следов на моём пороге не нашлось.

Демонический Зверь ещё появлялся в моих снах. К несчастью, и в жизни тоже.

В борделе много любви… на любой вкус и кошелёк, но вот как чувство она там не ценится.

Мариэтта радела о профессионализме своих работниц. Ни одна из них не смела влюбиться, ревновать даже верного клиента… то есть, конечно, чувствовать девчонки могли всё что угодно, а вот показывать это – нет. Старалась, чтобы и «гости» сильно не привязывались к девушкам: «Попробуйте нашу новинку! Со скидкой… Берите по одной цене двух». А сама…

Чувствовала ли хозяйка хоть что-нибудь? Любила ли она первого клиента, который всегда хорошо к ней относился, или отца своего ребёнка? А самого сына? А Рафу?

Со смерти мамы Мари хранила обиду на отца. Не потому, что он на самом деле был виноват. Просто она была ещё маленькой и видела мир глазами тех, кто находился рядом с ней. И если Рафа сам не мог простить себя, то и она перенимала такое к нему отношение. Пока он старательно заглаживал перед дочерью свою мнимую вину, девочка так же старательно от него отгораживалась.

С возрастом её отторжение к отцу становилось все больше, при этом глодаемый виной мужчина не мог отказать девочке. Она пользовалась этим, получая от Рафы почти всё, что хотела.

Мари научилась использовать свою красоту, редкую для этих мест. Предложили бы ей посетить Олифер – земли предков – она бы туда ни за что не поехала. Нужно оставаться необычной… всегда и везде! Если все брюнетки, перекрасься в блондинку, а если светленькие, то наоборот. Обожая внимание к себе, Мари освоила искусство притягивать взгляды: правильно одеваться и раздеваться, обольщать, заигрывать, управлять… Но важно не запутаться в собственных сетях!

Но с князем она сама запуталась. Чёртов повелитель! Мари, кажется, его любила.

И боялась. Из-за его слуги – Зверя.

А с тех пор как у Влада вдруг появилось сапфировое кольцо, Мариэтте совсем не стало покоя. Ладно бы мальчишка просто нашёл украшение, так он ещё и надел его. Известно же, что последнее – плохая примета! Мало ли, кто носил драгоценность раньше! И вдруг прежние хозяева захотят его вернуть? А оно не снимается.

«Нацепить на безымянный палец – надо же! Скажут теперь все, что Влад женился, – раздосадованно думала Мариэтта. – Хорошо хоть олиферцы обручальное кольцо носят на другой руке».

Для Влада самым важным в этой истории стало воспоминание о том, что Агата носила похожее или это же кольцо именно так.

Конечно, украшение пытались снять, но безрезультатно. Тогда Мариэтта перевязала его бинтом, будто сын поцарапался. Но странное дело – бинт распадался на нитки, соскальзывал. Тогда она нацепила на мальчишку перчатку, но странная вещица светилась и сквозь плотную ткань.

– Что ты наделал, Влад?! Подцепил какую-то волшебную гадость! Ты на нас всех проклятье навлечёшь! Весь в деда! – ругалась Мари. Она опасалась волшебства и всего связанного с ним, если это не касалось приворотов и сохранения молодости. Радовалась, что её несостоявшийся супруг Рияд далёк от колдовства. Вот только со Зверем связался, о котором народ уже страшилки стал распускать. Люди наговаривали и на князя, они устали от войн, а тут ещё разгром их флота.

Пришлось Мариэтте всё-таки прибегнуть к магии… к женской, конечно! Она выклянчила у Роберта антимагическую перчатку и успокоилась только тогда, когда заставила сына её надеть.

И всё-таки с сапфировым кольцом на руке Владу было неправильно мыть полы. И вообще, визит Рияда заставил Мари понять, что сын засиделся на непрестижной работе. Он и так уже освоился с бухгалтерией, пришлось и дальше вводить его в курс «бордельных» дел: ресторан, шоу, система скидок…

Я сидел на полу в кабинете, разбирая для Мариэтты отчёты и расписки. Она практиковала женскую медитацию: красила старлайтексом ногти. Сможет над открытым огнём на них хлеб жарить!

Сколько же наши клиенты закусывают! А выпивают ещё больше… В принципе, нам это выгодно, но специализация-то у нашего заведения другая. Сюда не пить приходят, поэтому цена бутылки шампанского у нас равна десяти обычным… Девчонки наши, понятно, обучены раскрутить клиента на бутылку-другую.