– Эндрю, – спас меня декан, который каким-то чудом проходил мимо.

Именно спас, так как куратору просто плевать, что на мне всего лишь форма. Ему безумно сильно хотелось меня наказать. Сначала отшлёпать, а потом задрать юбку и наказать. Весьма пылко и страстно, как лучших фильмах для взрослых. А затем выкинуть из академии, чтобы больше не срывала ему пары, не мозолила глаза и не создавала неприятности.

– Отойдите от курсанта! – властным голосом приказал Неро Скварчилупи. Вот в этот момент я реально зауважала его. И не скажешь, что простой человек.

Блеквел сжал челюсти так, что они побелели, провёл рукой по моей скуле, развернулся и быстрым шагом ушёл в сторону общежития.

Неро Скварчилупи сдвинул брови и посмотрел на меня.

– Ну, хоть вы, курсант Савицкая, объясните, что здесь происходит?

– А я не знаю, – прикусила губу и пожала плечами.

Декан почти застонал, явно проклиная тот день, когда ректор зачислил меня в АкВоС.

А я воспользовалась тем, что он занят своими мыслями, и поспешила к доктору Хару. Нет, ну сколько можно! Хотелось самой крикнуть на весь коридор, что происходит?! Сначала у меня всплеск гормонов, потом у парней, причём у всех присутствующих в аудитории.

Я быстро побежала к лифту, ловя на себе заинтересованные взгляды других оборотней, улыбалась и бежала дальше.

Доктор Хару спала, откинувшись на спинку кресла, и что-то бормотала во сне. Я бесцеремонно разбудила её, вкратце рассказала суть происходящего. Первым делом эта сумасшедшая всё записала в свой блокнот, а потом минут пять ржала надо мной, но когда я уже начала закипать, всё же снизошла до объяснений.

– Ну, твоё тело всё ещё перестаивается, сегодня, должно быть, изменилось окончательно. Как ты знаешь, люди, да и все животные, выделяют продукты внешней секреции – феромоны. У оборотней они сильнее.

– Мать моя женщина, отец мой мужчина, – выругалась я вслух, понимая суть происходящего. – Это что получается… Я слегка вспотела, а с потом выделились феромоны и все вдруг озверели?! Так мне что, в скафандре ходить, что ли?!

– Ну, зачем такие крайние меры? Достаточно просто регулярно принимать душ и пользоваться хорошим антиперспирантом, духами, – Хару Изуми отложила блокнот в сторону и потянулась, хрустя косточками.

– Так, постойте, но я же вчера бегала, занималась и ничего не было? – с надеждой переспросила у доктора.

– Лакшми, ну я же сказала – вынь бананы из ушей, – закатила глаза женщина и начала разминать затёкшую шею. – Твоё тело всё ещё окончательно не перестроилось. Возможно, ещё будут некоторые неожиданности, но тебе не стоит волноваться — это нормально.

– Толпа озверевших парней – нормально? – мой голос едва не сорвался на крик. – Я на такое не подписывалась! Слава богу, что профессор их всех выгнал, – пожаловалась я.

– Да, – доктор Хару, представив сию картинку своим живым воображением, согнулась от смеха. – Ах-ха, наконец-то и у них настанет Великий пост.

А мне от всей ситуации смеяться не хотелось. Не спорю, поначалу я намеривалась позабавиться, подразнить оборотней. Отомстить за вчерашний приём, показать свой характер. Но сводит с ума весь мужской пол, в полном смысле этого слова, в мои планы не входило.

Наконец Хару Изуми успокоилась, достала освежитель воздуха и протянула мне:

– Вот, дарю, до общаги добежишь!

Женщина тут же снова согнулась от смеха

Я взяла в руки белый баллончик с изображением ёлочки и скривилась. Мда! Дурдом какой-то. Благодарить за такой подарок язык не повернулся, так как пользоваться не собиралась. Не хватало ещё, чтобы от меня воняло хвоей! Предательский голосок пискнул: «А быть изнасилованной лучше?».

Поэтому тяжело вздохнув, слегка прыснула на одежду спреем и пошла в общагу мыться. Затем заскочила к Селесте на пару. Подруга смерила меня удивлённым взглядом и задержалась на руке с белой банкой освежителя.

Я пожала плечами и кивнула в сторону укромного уголка. Пришлось посвятить Сел в очередную эпопею. Подруга одолжила нормальные духи, однако ещё смеялась, а в перерывах сочувственно хлопала меня по плечу.

Остальные пары прошли без эксцессов, даже физическая подготовка. Правда, рядом со мной всегда лежали духи и освежитель воздуха, так, на всякий случай.

А за обедом Селеста выдала:

– Знаешь, я тебе даже завидовала поначалу, а теперь нет.

Вот верите, саму себя стало жалко! Я просто вздохнула и заела стресс котлетой.

После занятий нашла профессора Блеквела. Он сидел на кафедре и заливал своё плохое настроение крепким кофе. Косил взглядом на часы и улыбался. А едва увидел меня, чуть не позеленел от злости. Вот чую, мечтал откосить.

– Что вам, курсант Савицкая? – устало спросил он и сделал большой глоток.

– Ну как же, помните, вы обещали съездить со мной после занятий за посылкой? – как можно ласковее произнесла я, а у куратора задёргался глаз.

– Боюсь, сегодня не получится, – решил отказаться Блеквел.

– Да, но если я не смогу забрать кое-какие лекарства, настоятельно рекомендованные мне доктором, тогда сегодняшний инцидент может повториться, например, завтра, – приврала я, не моргнув и глазом.

Эндрю застонал и прорычал:

– Собирайтесь, буду ждать вас у выхода!

Я развернулась и почти закрыла дверь, когда услышала:

– О, Хархат, за какие грехи мне такое испытание…

И мне так хорошо стало от осознания, что это даже не начало моей мести.----Всем доброго утра! Прекрасного настроения на весь день)Продолжение завтра)

Автомобиль у куратора оказался так себе, не чета моей красавице из разряда «хрен ты на меня накопишь». Это была не просто машинка, а мечта. Эх, не стоит окунаться в воспоминания, а то расплачусь. Ничего, выберусь из этой передряги и куплю себе получше, ну или такую же!

Тем временем мы излишне медленно тащились по трассе, и я от скуки успела даже посчитать столбы. Куратор оказался полным перфекционистом и занудой. Он неукоснительно придерживался правил – ехал как минимум на десять километров ниже разрешённой скорости и даже нас на заднем сиденье заставил пристегнуться. В общем, до почты мы еле доползли и даже посылку получили. Проблемы начались с её размещением. Мама назвала её скромной. Она содержала лишь всё самое необходимое, но, узрев коробки, я засомневалась, что они влезут в багажник. Надо было видеть лицо куратора, когда он осознал всю глубину своего попадания. Блеквел сначала приветливо улыбнулся мне с маленькой коробочкой в руках, но стоило за моими плечами появиться грузчикам, как его нервный тик возобновился. С горем пополам мы разместили посылку, под громкие причитания Блеквела.

– Ну что вы носитесь со своей развалюхой, как курица с яйцами, – вспылила Селеста и сдула упавший на глаза локон, едва мы закончили заталкивать последнюю коробку. – Когда меня собирали в АкВоС, вещей набралось в два раза больше! – это подруга сообщила, из лучших побуждений, но куратор не оценил.

Блеквел сжал челюсти, так что будь они не такими крепкими, непременно бы раскрошились. Сузил глаза и глубоко задышал. Я думала, он выкинет из своего ведра все коробки и нас, но мужик оказался крепче. Мы немного помолчали, мило похлопали ресничками. Куратор громко подышал и сел в машину, не произнеся ни слова. А мы продолжили испытывать железные нервы Блеквела. Мстить надо со вкусом. Поэтому сообщили ему, что следует заехать в магазин. Куратор начал звереть.

– Мы договаривались только забрать посылку, – процедил сквозь зубы он и едва не просверлил во мне дырку.

– О, но вы забыли, что мне ещё надо сходить в аптеку и магазин. Вы же понимаете, что я не могу обойтись без некоторых средств гигиены, – ответила, скалясь как можно шире.

Да-да, профессор, всего два магазина, а где два там и три, пять, может, десять. В общем, мы собирались хорошенько развеяться и зайти перекусить в кафе, так как проголодались. Но об этом Блеквелу мы не собирались говорить. В конце концов, кто-то же должен его проучить. Будь он хоть чуточку добрее, то мы бы не стали над ним так издеваться.