Душ и чистая одежда – хорошо! Даже смешки одногруппников перестали меня волновать.

Но едва я вошла в аудиторию, как меня словно громом поразило. За столом препода сидел Эндрю Блеквел. Я поздоровалась и хотела сесть на заднюю парту, когда он дёрнул меня за руку и отвёл в сторону.

– Курсант Савицкая! Так больше продолжаться не может. Я дал вам телефон, только для того чтобы вы позвонили… А вы! В-в-ваши родственники меня совсем измучили. Позвоните и скажите, чтобы они больше не присылали фотографии вашего нижнего белья с вопросом «Это подойдёт?!» – буквально прорычал он. Куратор хотел ещё что-то добавить, но изумлённые лица парней его остановили.-------Прекрасного воскресного денечка и Масленицы)Кто печет блины?Продолжение романа завтра!

Я растерялась. Во-первых, мама отожгла так отожгла. А во-вторых, какого хрена он так разорался? Что теперь обо мне подумают... Оборотни точно все слышали. Еле удержалась от порыва схватиться за голову.

– Простите. Но вы же понимаете, мама... Волнуется, – я выхватила у рассерженного препода телефон и отошла в сторону. Только собралась набрать номер, как он зазвонил, и я по инерции нажала принять.

Внезапно высветилась голограмма девицы в одном нижнем белье, томно приспускающая бретельку:

– Эндрю, я соскучилась... – сексуально протянула она, рассчитывая, что на неё сейчас смотрит только её любовник.

Но вся фишка была в том, что я всё ещё находилась в аудитории и девушку увидели все...

– А-а-а-а, – закричала взбешённая девица и вместо того, чтобы отрубить связь, начала искать, чем прикрыться, сверкая своими голенькими ягодицами.

Лично я и так была в ступоре, а это вообще выбило из колеи. Поэтому просто стояла и не знала, что сказать. Первым среагировал Эндрю.

– Да положите уже трубку, наконец, – взмолился куратор. Его лицо было таким несчастным, что мне его даже жалко стало. На секунду.

Потому что это его карма. Всё же он скотина, чего так жаловаться, у меня красивое бельё, мог бы получать эстетическое удовольствие. Я разорвала соединение и вышла в коридор, чтобы посмотреть фотографии, присланные моей мамой.

И, кажется, мамуля действительно переволновалась. Она скинула фотографии моих самых лучших и эротичных комплектов! Глупо, она могла бы и без меня выбрать нужные. А на некоторых фотках я была в бикини на пляже....

Быстро удалила все компрометирующие фото и набрала номер мамы, без визуальной связи.

– Мама, ты что творишь? – еле сдерживая себя, спросила я. Тут мне и так не рады, а после инцидента с телефоном, куратор меня просто со свету сживёт.

– Дочка, – сонно пролепетала мама. – Я уже почти всё собрала! – начала оправдываться она. – Положила несколько красивых и пару спортивных комплектов белья, кроссовки и спортивный костюм. Я подумала, что тебе это пригодится. Средства гигиены и контрацепции, естественно, пару платьев, туфель и сумочек к ним, вдруг потребуется. Я слышала, у вас там кафе есть...

– Мам! – прервала я её тираду. – Я же сказала тебе вчера русским языком, это телефон куратора! Зачем ты ему отсылала фотки моего нижнего белья?!

– Я?! – удивилась мама. – Да ты что, дочка, я вчера, как ты позвонила, сразу начала сумку собирать. Пришлось ехать в магазин за канцелярией и на твою старую квартиру... – мама на секунду задумалась, а потом выдала: – Костик?!

Она побежала в другую комнату.

– Ну, я ему устрою. Я же вчера ему телефон отдавала, присмотреть... Ах, пакостник!

Послышался стук, топот, а затем крик братца.

– А что, её парню не понравилось... я же от души! Я ещё ему пару фоток Лакшми в купальнике выслал, пусть оценит, какая красавица у него в ученицах. И вообще, что он такой жмот! Мог бы и подарить телефон... – на заднем фоне оправдывался брат и пыхтел, явно бегая от мамы.

Я закрыла лицо рукой. Топот стих. Мама устала, села на стул, насколько я поняла по слышавшимся шорохам, и продолжила разговор:

– Доченька, ты уж прости этого оболтуса. Сейчас папа приедет, привезёт твой компьютер и телефон, мы сразу же посылку отправим, через день придёт. Как ты там, малышка моя?

В конце речи мама всхлипнула, готовясь разрыдаться.

– Мамуль, только не плачь, со мной всё хорошо! Я люблю вас. А перед куратором я сама извинюсь. Всё, мне пора. Позвоню уже со своего телефона! – постаралась успокоить её.

– Люблю тебя, солнышко...

Я разорвала соединение и утёрла слезинку, невольно выкатившуюся из глаз. Никогда в жизни я ещё так не скучала по родителям. Раньше я могла пропадать с друзьями и лишь изредка звонить... А сейчас мне так не хватало моей мамы, папы и даже моего проказливого братика... Так хотелось прижаться к родителям, как в детстве, ведь после их объятий становилось легче...

Я сделала пару глубоких вдохов и вернулась в аудиторию, где на меня тут же уставились все присутствующие.

– Если вы, наконец, решили ваши проблемы, курсант, верните мой телефон и сядьте. Пора начинать лекцию! – снова вспылил Блеквел.

Я отдала гаджет и пошла на своё место. Откровенно скажу, ещё никогда не чувствовала себя хуже. Словно десерт на огромном блюде. Одни студенты восторженно облизывались и принюхивались, другие брезгливо морщились, но, тем не менее, все они следили за каждым моим действием... Весь курс!

Становилось страшно дышать, даже нудная лекция о важности улучшения обтекаемости и чего-то там ещё, не помогала мне отвлечься... Да и вообще, вся эта математика не моё. Я едва досидела до конца пары и хотела убежать, как парни кольцом обступили меня.

– Малышка, а ты вкусно пахнешь. Пойдём, прогуляемся? – совершенно откровенно предлагали одни. Другие звали в кафе или посмотреть на закат, сходить на пляж, проверить матрац в спальне... У кого на сколько фантазии хватило.

И лишь того задиры с компанией не было со мной рядом. Он сидел на своём месте и не мигая смотрел на меня своими тёмными глазищами. Я вежливо отклоняла все предложения и упорно ничего не рассказывала о себе, пока...

Пока не началась вторая пара лекции. Куратор решил меня представить по всем правилам. Ему стоило лишь назвать моё имя и несколько фактов из моей жизни, как милые мальчики сложили два и два и дружно зарычали в мою сторону. Хотя, конечно, не совсем дружно, среди них были те, кто продолжал пускать слюнки, но их стало гораздо меньше.

Однако в этом нашлись свои плюсы, теперь мне никто не предлагал прогуляться вечером в кафе, а потом опробовать новый матрац. Я решила не унывать и отправилась на обед, где меня ждала жизнерадостная Селл.

Но до столовой я дойти не успела, отвергнутые и злые мальчики окружили меня.

Рот заткнули, раньше чем я издала хоть один звук, тут даже мои коготочки не помогли. Парни оказались шустрее. Они быстро завели руки за спину, сжав до боли. Через минуту я уже оказалась прижата к стене пустующей аудитории, двумя большими «пёсиками».

– Значит, куратору дала, а нам отказываешь? – протянул главарь «отвергнутых» и двинулся на меня.

Смазливое личико, фигура атлета, по такому и не скажешь, что больной на всю голову. Он вытащил кляп и протянул:

– Да ты, наверно, полтюрьмы обслужила, чтобы сбежать!

Он оскалился и ударил меня по лицу, со звоном, так что кожа начала гореть.

Прикусила губу, чтобы не заплакать. Только не перед бешеными псами, которые меня и за человека не считают.

– У Эндрю достоинство больше и положение повесомее, не то что у вас, щенков! – облизнула губы и прошипела в ответ. Хуже всё равно обо мне думать не станут.

А слова – единственное, что у меня есть и что может причинить им боль!

– Тварь, хочешь проверить! – прорычал главарь и рванул ворот моей одежды, обнажая грудь.

Помял словно подушку. А во мне завыл и вскинулся зверь, пытаясь вырваться на свободу, но я стойко держала его в узде, ожидая подходящего момента. Теперь это было несложно. Подумать только, ещё день назад я не знала, как управлять всеми новообретёнными способностями, а сейчас действовала на одних инстинктах.