Несмотря на то что в немецких СМИ то тут, то там мелькал термин «культ», я пока еще спокойно относился к этим угрозам.

Но это продолжалось всего 24 часа.

В тот же вечер мне позвонил представитель правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Это был довольно приятный парень, который заглядывал к нам каждый месяц или несколько реже, чтобы разузнать, как обстоят дела у наших отказников.

«Господин Пирц, я должен сообщить вам, что завтра из вашего учреждения будут переведены все отказники. Мне действительно жаль, и лично я не понимаю, почему это делается. Ваши люди – это самые лучшие отказники на всей моей территории. Ваша организация – единственное место, где такие люди чувствуют себя на рабочем месте абсолютно комфортно. На вас никогда не бывает жалоб, у вас не возникают обычные проблемы, с которыми мне приходится сталкиваться в других местах. Кроме того, за все время моей работы мне ни разу не звонили ночью, не поступали срочные вызовы, с которыми нужно было бы разбираться немедленно. Как я уже сказал, мне очень жаль. Но это требование спущено свыше без объяснения причин. У меня связаны руки. Я перезвоню вам завтра утром и скажу, куда вас переводят».

Я был в шоке. Мое первое впечатление об этих парнях из ZDF, к сожалению, оказалось верным!

На следующее утро чиновник позвонил снова. За одну-единственную ночь каждому из наших отказников подобрали новое место. В тот же день мы вчетвером собрали чемоданы и поехали в отделение Красного Креста в Аммерланде. Очевидно, у команды из ZDF действительно были «отличные» связи, и они выполнили свою работу.

В этих неудачных обстоятельствах мы все же оказались удачливы. Нашей группе выделили мансардную квартиру с четырьмя спальнями в большом кирпичном доме при Красном Кресте в Растиди.

«Здесь у вас будут меняющиеся смены, которые всегда начинаются в семь утра. В течение недели вы будете круглосуточно управлять машиной «Скорой помощи». Затем у вас будет 24 часа выходных, и всю следующую неделю вы будете ежедневно по 12 часов, с семи утра до семи вечера, водить такси для больных (такие существуют в Германии)».

Каждому из нас выдали униформу Красного Креста: серые брюки с острыми складками и темно-серую куртку с эмблемой «Скорой помощи».

На следующее утро, не откладывая дело в долгий ящик, к нам явился правительственный инспектор, желающий убедиться, что мы должным образом приступили к своим обязанностям.

Мы с комфортом расположились у себя квартире, купили несколько поролоновых ковриков и устроили собственную «летную комнату». В пять утра звонил будильник, и мы, неустрашимые, вставали, чтобы вместе практиковать программу ТМ – Сидхи. Незадолго до шести утра мы переходили к полетной технике, а затем некоторое время отдыхали, прежде чем немного позавтракать и набраться сил для предстоящего изнурительного дня. Зачастую от наших диких прыжков сотрясался весь дом. Это служило будильником для штатных сотрудников, которые этажом ниже нас спали во время собственного дежурства.

Через некоторое время один из них спросил: «Скажите, ради бога, что вы там делаете в такую рань? Мебель двигаете, что ли?»

Как единственный учитель ТМ в нашей команде, я ответил: «Мы не можем объяснить вам это просто так, с ходу. Мы практикуем специальную технику медитации и с удовольствием прочитаем вашим сотрудникам вводную лекцию. Лучше всего было бы, если бы слушатели пришли с женами!» Поскольку к тому времени я уже окончил двенадцатимесячный курс подготовки учителей ТМ, мне хотелось использовать любую возможность, чтобы рассказывать людям о благословениях трансцендентальной медитации.

Сказано – сделано. Несколько дней спустя у нас действительно сидели двенадцать человек: шестеро сотрудников и их жены. Мы выложились по полной и рассказали им все о ТМ и программе сидхи. Естественно, мы также упомянули йогические полеты, а наши гости слушали как зачарованные. Получился прекрасный вечер, и нам всем было очень весело.

Три недели спустя босс вернулся из отпуска и обнаружил у себя на столе письмо от правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. В письме изощренном канцелярским языком было написано, что у него в организации появились четыре новых отказника, за которыми необходимо внимательно следить, потому что это какие-то странные типы. Нашему боссу было поручено отчитываться об их деятельности. Что работодатель должен делать с такой информацией? Ну, прежде всего он спросил своих постоянных сотрудников, что с нами не так. В качестве ответа он услышал всю правду до последней капли. Что мы умеем «летать», что мы прочитали им вводную лекцию о трансцендентальной медитации и что я разговаривал о ТМ с людьми на работе, будучи одетым в униформу Красного Креста! Однако кроме этого ему сказали, что мы особенно хорошо выполняем свою работу, что мы приятные люди и что сотрудникам реально нравится каждый из нас. Несмотря на это добавление, начальник посчитал наши действия крайне сомнительными; в любом случае ему не хотелось нести ответственность за «этих типов» в одиночку. Кроме того, он должен был отчитаться. Что делает работодатель, когда чувствует себя неуверенно? Он звонит соответствующему инспектору и просит его явиться с визитом.

Вскоре к нам пожаловал сам представитель регионального ведомства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Он попросил меня о личной беседе, которая помогла бы ему составить свое собственное мнение о сложившейся ситуации. Ему не пришлось долго ждать; я ухватился за эту возможность обеими руками и прочитал ему вводную лекцию по ТМ. Чиновник слушал, стараясь не пропустить ни слова.

«Я должен рассказать об этом жене. Это именно то, что ей нужно».

Его очень впечатлило то, чем мы занимались, и он нашел это на удивление хорошим. Возражений у него не нашлось, но перед уходом он все-таки обратился ко мне с просьбой:

«Пожалуйста, господин Пирц, пообещайте мне, что вы больше не будете читать лекции в униформе Красного Креста!»

Я пообещал. И я сдерживал свое обещание… но только в рабочее время.

Теперь моему энтузиазму в отношении трансцендентальной медитации требовался новый выход. Поэтому я арендовал лекционный зал в отеле и развесил плакаты с рекламой своих выступлений. Пришло порядка двенадцати человек, и я – облаченный в свой обычный костюм – рассказал о положительном воздействии этой техники на духовность, здоровье, социальное поведение и мир во всем мире. Аудитория оказалась благодарной – особенно четыре пожилые женщины в первом ряду, которые все время энергично кивали, что придало мне сил. Они внимательно слушали, поддакивали, улыбались, опять поддакивали и опять улыбались. Ну вот наконец-то на горизонте замаячили мои первые посвящения в ТМ. Конечно, все четыре дамы с радостью захотят научиться медитировать. А я с такой же радостью научу их искусству медитации. То, что мои первые наставления адресовались этим замечательным женщинам, было дополнительным бонусом!

Сообщив необходимый объем информации, я ответил на вопросы аудитории, а затем попросил остаться тех, кому действительно было интересно. Остальных гостей, которые желали ограничиться прослушиванием лекции и в целом оставить все как есть, я отпустил по домам. Как я и ожидал, четыре пожилые женщины остались в зале. К моему величайшему изумлению, одна из них сказала: «Мы не хотим учиться медитировать, но мы хотели бы немного позже поговорить с вами!»

Я, должно быть, выглядел как большой вопросительный знак, но возражать не стал.

Тогда я первым делом заговорил с пятой женщиной, уверенной в себе блондинкой лет тридцати пяти, и она пригласила меня прочитать вторую подготовительную лекцию у нее дома – она пообещала позвать пару подруг, и мы назначили удобное время для встречи. Четыре пожилые дамы молчаливо и терпеливо дождались, пока она уйдет, и только после этого по очереди представились и сказали: