Он заметил (как и другие мудрецы последних десятилетий), что человечество начинает революцию сознания – невиданное ранее преобразование, направленное на реализацию всего человеческого потенциала. Медленно, но верно этот процесс привел бы к исчезновению ненависти, конфликтов и войн; вместо этого появилось бы больше единства, больше взаимовыручки и любви во всех аспектах жизни на нашей планете. Благодаря этим новым научным работам мы увидели практичный и легко осуществимый способ прекратить тысячелетнюю тиранию и подавление. Высказывание Махариши о зарождении Эпохи Просветления было с большой помпой распространено по всему миру. Многим людям это казалось преувеличением; для кого-то его слова звучали подозрительно и слишком религиозно. Такой подход вызвал отторжение даже у некоторых медитирующих из движения ТМ, и они – по крайней мере, официально – отказались быть причастными ко всему этому.

На публике Махариши никогда не говорил о собственных внутренних опытах и инсайтах. Он был готов соответствовать обычным привычкам к аналитическому мышлению и интеллектуализации, свойственным современному миру. Он даже пошел дальше. Он хотел подвергнуть научному анализу знание Вед, поскольку был убежден, что это систематизированное и проверенное тысячелетиями знание выдержит любые испытания. Он начал с предположения, что таким образом нам будет легче воспринять эти учения.

Несколько лет спустя группы исследователей еще более убедительно подтвердили эти ранние данные. Они сравнили города, в которых был достигнут один процент практикующих ТМ (к тому времени таких мест стало двадцать четыре), со ста шестьюдесятью похожими контрольными городками – другими словами, в исследовании была задействована четверть сельских муниципалитетов такого размера в США! Ни в одном из городов уровень преступности не снижался до тех пор, пока не появлялся один процент медитирующих. В то же время, как только отметка в один процент была достигнута, число госпитализаций и дорожно-транспортных происшествий сразу шло на спад, как и предсказывал Махариши.

Теперь посмотрим, происходил ли тот же самый процесс (возможно, даже непосредственно у меня перед носом) здесь, в Германии. Насколько этот совершенно новый взгляд на решение проблем современного общества развертывался в моей стране? Я действительно хотел докопаться до сути дела. В нашем центре ТМ хранились какие-то статистические данные, но не каждый учитель ТМ добросовестно поддерживал их в актуальном состоянии, так что они были неполными. Мы знали только, что в Монтабауре и его окрестностях трансцендентальной медитации обучилось много людей – возможно, даже каждый сотый. Разве не было бы здорово, если бы здесь, в Германии, мы тоже смогли продемонстрировать с помощью официальной статистики, что у нас в руках есть практичный способ решения многих проблем? И что этот способ вдобавок ко всему был совершенно дешевым и необычайно быстрым в исполнении? Полностью доверяя результатам американских исследований, я рассуждал следующим образом: если достаточное количество людей в Монтабауре уже практикуют ТМ, то благодаря силе тишины уровень преступности в нашем городе наверняка успел снизиться. Конечно, эта новая концепция требовала радикального переосмысления происходящего от тех людей, которые никогда не слышали об эффекте одного процента. Для них это было ново, по-настоящему ново, и – как мне достаточно скоро предстояло узнать – на изменение привычного мышления им потребовалось некоторое время.

Я прямиком направился в полицейский участок. В центре города я вошел в темное кирпичное здание.

«Меня зовут Лотар Пирц, я из учебного центра трансцендентальной медитации».

В нескольких словах я рассказал, что такое ТМ, и затем меня отвели в кабинет к офицеру рангом выше, и я задал ему свой вопрос: «Можно ли посмотреть данные об уровне преступности за последние пять лет?» Я сразу объяснил, зачем мне это нужно.

Очевидно однако, что у него в голове эти концепции не укладывались. Я сказал ему, что за последние несколько лет сотни людей в Монтабауре обучились трансцендентальной медитации. Но от этого стало только хуже. Чем дольше я объяснял, тем более сомнительным это казалось офицеру: «К сожалению, мы не можем раскрывать наши данные об уровне преступности!»

Несколько часов спустя к центру ТМ подкатила полицейская машина. Из нее вышли два офицера в форме, позвонили в колокольчик и вскоре стояли в нашем коридоре.

«Наш босс сказал, что мы должны заглянуть сюда и убедиться, что все в порядке!»

В одном из лекционных залов я дал ему краткий обзор деятельности нашего центра и рассказал об итогах некоторых исследований о эффективности ТМ. Я представил им эффект одного процента и подробно объяснил соответствующие графики, все это время надеясь добыть желаемую статистику. Они слушали дружелюбно, но отстраненно. И я чувствовал, что имею дело с полным непониманием – и этот опыт мне предстояло испытывать в жизни довольно часто.

Как бы там ни было, благодаря этому визиту полицейские убедились, что у нас не происходит ничего предосудительного. И, несмотря на всю полученную информацию, они отказались что-либо мне сообщить.

Больше я о них ничего не слышал.

Я был чрезвычайно заинтересован в том, чтобы как можно скорее завершить подготовку и стать учителем ТМ. Но где взять деньги? Оплата четырехмесячного курса подготовки учителей, включая проживание и питание, была не вполне посильной суммой для такого молодого парня, как я.

Одно было несомненно. Мне нужна была новая работа, особенно хорошо оплачиваемая.

Я начал присматриваться к вакансиям. Через некоторое время в мое поле зрения попало газетное объявление: хорошо оплачиваемая должность на комиссионной основе в издательстве городских карт. Это звучало неплохо; вскоре я уже набирал номер телефона и в результате получил приглашение.

Прежде всего мне нужно было бы научиться все это делать. Поэтому, следуя инструкции, я поехал в Билефельд и там стал сопровождать одного опытного представителя издательства. Я втискивался вместе с ним в телефонную будку, откуда он назначал встречи с потенциальными рекламодателями и где целых полдня пропитывал меня сигаретным дымом. Конечно, все предприятие жило за счет продажи рекламы для публикации на картах города; но торчать в тесной телефонной будке изо дня в день было для меня настоящим ужасом. Нет, таким образом я не стану зарабатывать свои деньги!

Через три дня мои потребности были удовлетворены. Я пришел к руководителю этого предприятия и сразу взял быка за рога:

«Я бы с удовольствием работал на вас, но можно я буду отвечать за свой отдельный город?»

Какое-то время он колебался – в конце концов, я был неопытным новичком, который себя еще никак не проявил.

Но затем он медленно произнес:

«Хм-м, что ж, может быть, это и сработает. Прямо между Кёльном и Бонном находится небольшой городок, у которого еще нет карты города…»

Ух ты, вот это звучало очень обнадеживающе!

«Наша компания выполнила все картографические работы, и мэр пообещал свою поддержку».

Отлично – это именно то, чего я искал! Босс разрешил мне пользоваться стареньким автобусом «Фольксваген», который принадлежал издательству, и я приступил к выполнению новых обязанностей.

Уверенный в успехе, я попросил разрешения поговорить по телефону с мэром. Условившись с ним о встрече, я, одевшись с иголочки, отправился в мэрию и объяснил свой план. Мэр был необычайно добр: «Молодой человек, чем я могу вам помочь?»

«Что ж, мне понадобится офис и собственная телефонная связь».

Услышав мое предложение, мэр задумался, как и мой новый босс несколькими днями раньше. Однако после размышлений он согласился, и прямо там, в мэрии, я получил и то и другое, а в придачу еще и письмо от самого мэра разным фирмам с предложением о покупке рекламы, что поддержало бы создание карты города.

Я был беден как церковная мышь, и для меня был ценен каждый грош, но я не обязан был трубить об этом направо и налево столь высокопоставленным господам из мэрии. Каждый доллар я откладывал на оплату курса, и снимать номер в отеле для рабочих командировок было бы настоящим мотовством! Слава богу, стояло лето, и я смог еще раз освежить свой цыганский опыт. Я немедленно арендовал небольшую часть лужайки, чудесно расположенной прямо на берегу Рейна в нескольких километрах от моего нового рабочего места. Там, вблизи моей любимой реки, я разбил большую каркасную палатку, в которой еще в детстве жил на каникулах вместе с родителями и братьями.