- Все уже прошло. Я цел и невредим. Ты моя сильная, мужественная девочка! Я так горжусь тобой! У нас будет сейчас отличный отдых. Я нашел замечательное место! – успокаивал ее Гарри.

И вправду, они вышли к своей цели. Не прошел Гарри и ста шагов, как деревья и кустарник расступились, и он вынес Эву на открытую площадку, на которой стоял целенький, на разрушенный дом. И он был маленький! Всего два этажа! Эва даже плакать перестала, так удивительно было увидеть это крохотное строение на Денерве. Домик был беленький, с серебристой крышей и овальными окошками. Около него росли какие-то незнакомые кусты, усыпанные розовыми небольшими цветочками, которые благоухали так сладко и в то же время свежо, что девушка заулыбалась, с наслаждением вдыхая этот аромат.

- Я думаю, что это был домик для смотрителя парка или что-то вроде того. А может просто какой-то очень богатый оригинал построил себе коттедж, не желая жить в башне, -высказал предположение Гарри. – В любом случае – он нас примет. Мне уже случалось пережидать тут непогоду.

За домиком, подсвеченные косыми розовыми лучами заходящего солнца, блестели и искрились другие здания квартала, уже привычной архитектуры.

Гарри перенес Эву через порог голо-двери, и девушка почувствовала, что ее просканировало, изучило защитное поле. Искусственный интеллект, вероятно, признал ее подходящей гостьей и не препятствовал.

«А может он вовсе и не искусственный? Я все больше ощущаю Денерву, как огромный живой организм, наделенный разумом и чувствами. Сейчас, мне кажется, что он улыбается и говорит мне «Добро пожаловать!»», - подумала Эва.

В просторной овальной комнате все было белым. Белая мебель округло вырастала из белого пола, образуя уже привычные предметы обстановки: стол, сидения, ложе… Но оттенки белого у всех предметов были разные, а разноцветные пятна на стенах сливались в завораживающий узор, отчего комната казалась веселой и чуть загадочной, а еще очень воздушной.

Гарри поставил успокоившуюся Эву на ноги и, убедившись, что она не падает, начал вынимать из своего бэкпэка запасенную ими еду и выкладывать на стол.

- Надо подкрепиться, иначе сил не восстановить. Давай, малышка, поедим, - с этими словами он ловко начал открывать саморазогревающиеся блюда, которые тут же выпустили из себя ароматный парок.

У Эвы заурчало в животе так сильно, что Гарри расхохотался, а она сама смутилась. Но это смущение быстро прошло, потому что девушка набросилась на еду, как будто последний раз ела в прошлой жизни.

Когда они оба насытились, Гарри, увидев, что у девушки слипаются глаза, встал из-за стола и, подойдя к ней, поднял на руки.

- Давай, моя хорошая, пойдем в кроватку. У нас был долгий день, - нежно прошептал он. – Завтра я покажу тебе кое-что.

- А сегодня? - сонным голоском спросила Эва и спрятала свое раскрасневшееся личико у него на груди. – Можно сегодня еще немножко… удовольствия?

- Так тебе понравилось, сладкая Эва? Да, я знаю, что страсть – это самый сильный наркотик… Что угодно, для тебя, моя милая…

С этими словами Гарри отнес девушку на ложе, которое вдруг как-то внезапно обзавелось подушками и одеялами. Кровать была округлая, широченная и оказалась очень удобной. Вроде как не лежишь на ней, а паришь.

- Ты слишком устала, девочка. Я не буду брать тебя, но я могу подарить тебе радость по-другому, - волнуясь сказал мужчина.

- По-другому? Это как? – с опасливой надеждой спросила Эва.

- Ты мне доверяешь? Веришь, что я не причиню тебе вреда? – Гарри, нависая над ней, заглянул в глаза девушки, надеясь увидеть правдивый ответ на свой вопрос.

И он его увидел.

- Не говори ничего. Шшшш… - он закрыл ее рот своим поцелуем, нежным и легким, и зовущим за собой.

Потом он аккуратно снял с нее сапожки и провел ее ладонью по застежке ее комбинезона, который послушно раскрылся. Ловко высвободив розовую, теплую девушку из верхней одежды, он снял с нее маечку, а потом, уложив ее на постель, поднял ее ножки и нежно стянул трусики.

Эва инстинктивно прикрыла рукой промежность, и Гарри остановился.

- Ты боишься или стесняешься?

В ответ Эва только отрицательно повела головой, и отняла свою руку от самого интимного места.

Тогда Гарри сам быстро разделся, и лег поверх девушки, опираясь на локти, чтобы не раздавить ее. От был огромным, очень теплым и тяжелым. И эта тяжесть заставила Эву застонать от наслаждения, которое было предвкушением наслаждения еще большего.

Он начал целовать ее губы, легонько и нежно, погладил кончиком языка уголки ее губ, а потом просунул его в Эвин ротик, пробежался по ее белоснежным зубкам и нашел ее дрожащий язычок. Захватив своими губами губы девушки в плен, он теребил и посасывал их до тех пор, пока не услышал ее тихий стон.

Тогда мужчина стал прокладывать дорожку из поцелуев к ее ключицам, затем, спускаясь ниже – к грудям. Он собрал ладонями в горсть обе ее нежные грудки и стал посасывать сосочки и водить по ним языком, одновременно по обоим, придавив свой каменной ствол к ее бархатному лобку.

Лежащая под ним Эва была охвачена страстью, которая разгоралась в ней, растекаясь огненными ручьями от сосков к промежности, и перехватывала дыхание. Когда Гарри опустился ниже, целуя ложбинку на ее нежном животе и щекоча языком маленькую впадинку пупка, ножки девушки непроизвольно разошлись в стороны, а бедра чуть приподнялись, приглашая мужчину. Но она этого не поняла.

Она почувствовала только, что он подхватил ее под коленки, и ощутила его горячее дыхание на своих нижних губках, которые начали раскрываться, как бутон, под лучами утреннего солнышка. Ее лепесточки набухли и разошлись, а под ними на дрожащем стебелечке налилась ягодка, полная ожидания. Эва задохнулась от смущения и желания. Ей было немножко стыдно, но страсть уже захватила все ее существо и стыду не осталось места.

Гарри прошелся мягким языком по ее самому интимному месту от промежности до лобка, а потом еще и еще раз. Он ощутил на губах шелковистую влагу, которая оросила его рот. Эва была на вкус, как слезы ангела: такая же чистая и свежая. И он, чуть раздвигая пальцами ее складочки, проник языком внутрь вагины, насколько смог дотянуться, и провел им по кругу, а потом принялся лизать окружающие ее лепестки. Вперед-назад, вперед-назад. Эва застонала и заметалась, ища разрядки. Тогда он взял в губы ее трепещущую ягодку и пососал ее, а потом, захватив губами, начал нежно, как крыло бабочки, поглаживать этот чувствительный бугорок языком.

Эва шире развела бедра и прижала лицо Гарри к своей вагине. А потом вскрикнув, выгнулась дугой и обмякла. Наслаждение затопило ее, она падала и падала в бездну невероятных чувств, тонула и не хотела выплывать. А когда все же вернулась в этот мир, то осталась лежать без сил, слыша только, как Гарри шепчет ей на ушко о том, какая она прекрасна, и чувствуя, что он укутывает ее одеялом.

- Спасибо, любимый, я и не знала…- нашла в себе силы прошептать Эва.

Гарри хотел ей что-то ответить, но, посмотрев ей в лицо, передумал.

Девушка уже спала и улыбалась во сне.

- Эва, просыпайся, малышка! – услышала девушка сквозь сон.

Открыв глаза, она увидела Гарри, полностью одетого, который сидел на краю кровати и нежно проводил ладонью по ее щеке.

- Который час, сколько я спала? – озабоченно спросила Эва, поскольку чувствовала себя отлично отдохнувшей, полной сил, но ужасно голодной.

- Сейчас семь утра. Мы спали нормальных шесть часов, девочка, - улыбнулся ее проводник.

- Я прекрасно выспалась! Уж было испугалась, что проспала двое суток! – девушка поднялась на постели, но тут же, ахнув, натянула одеяло себе на грудь, поскольку поняла, что совершенно обнажена.

- Стыдливая малышка! Тебе не рассказывали, что поздно запирать ворота конюшни, когда лошадь уже убежала? – расхохотался Гарри.

Эти слова заставили Эву покрыться румянцем. Покраснели не только ее щеки, но и плечи и грудь. «В конце концов, это действительно глупо, так стесняться, когда он уже видел меня всю в буквальном смысле слова. Даже то, что никто до него прежде не видел!», - подумала она, ощущая себя довольно глупо в таком розовом цвете и смущаясь от этого еще сильнее.