— И ты, кровянка, место свое знай, — совсем уж нахмурилась Хозяйка. — Пров мой пес, а не твой. Я могу его хоть пнуть, хоть прибить, будь у меня такое желание. А ты кто такая?
— Ваша трудница, — бойко ответила Марго. — Над этим хрычом, ясное дело, у меня власти нет и быть не может, но какие-то права все равно же есть? Раз есть обязанности?
— Хоть и мертвячка, а бойка! — басовито хохотнул Пантелей. — За словом в карман не лезет. Твоя?
— Моя, — ответил я, после того как кряжистый дед хлопнул меня по плечу, дав понять, кому именно адресован его вопрос. — Они у меня все как на подбор, хоть в бой, хоть на арену цирка.
Но на самом деле я был благодарен Марго за то, что она сделала. Ясно же, что моя давняя приятельница сейчас самым банальным образом подставилась под удар с одной простой целью — сбить градус накала ситуации. Нет, Хозяйка от намеченной цели в сторону не уйдет, понятно, что придуманное ей представление мы досмотрим до конца. Мало того — может, еще в нем и поучаствуем, чего, конечно, очень не хотелось бы. Но одно дело, когда у всех нервы как канаты натянуты, и совсем другое, когда хоть на секунду, а дух перевел.
А что все это спектакль, я не сомневался. Одного только понять не могу — цель, с которой наша нанимательница его устроила. То ли у нее какие-то далеко идущие планы на нас всех есть, то ли она просто со скуки чудит. Причем вторая версия мне казалась куда более реальной, чем первая. Много ли с нас можно в дальней перспективе поиметь? Век людской короток, а с теми поручениями, что она нам дает, житие наше вовсе надолго не затянется. На сколько еще нам хватит удачи?
Зато в качестве развлечения мы чудо как хороши. Все настоящее, все неподдельное, все как у поэта сказано — и жизнь, и слезы, и любовь. Никаких турецких сериалов не надо, сиди да смотри, время от времени направляя движение сюжета в нужную сторону. И ведь живые фигурки будут дергаться так, как ей нужно, потому что здесь все в ее власти.
— А ведь, пожалуй что, ты, девка, в самом деле что-то поняла, — обратилась Хозяйка к Майе, которая до сих пор так и не поднялась с колен. — Так ведь?
— Все поняла, — истово произнесла моя бывшая. — Раскаялась. Осознала. Клянусь!
— Больно быстро ответила, — заявил вдруг еще один дед, сидящий на противоположном конце стола. — Не от сердца идет, от страха. Лишь бы молвить чего — ну как поверят?
— Тоже верно, — кивнула владычица. — Сама так полагаю. Да и потом — поняла, не поняла — сажать ее все одно некуда.
Чистая правда — последние места за столом заняла наша компания, причем, когда мы садились, остальным гостям в некоторых случаях пришлось даже потесниться.
— Хотя и будь куда, все одно ей среди моих гостей не место, — продолжила Хозяйка. — Все, кто ест мой хлеб, делом или верностью доказали такое право. А ты? Добро мое пыталась к рукам прибрать, а после, когда тебя в том уличили, строптивость свою показывала.
— Дура была, — с готовностью признала Майя. — Не понимала, с кем дело имею.
— Врет, — тяжело, словно ворочая камни, вдруг произнес ее спутник, чем удивил лично меня как минимум. Просто я за все время, что его, скажем так, знаю, вроде чуть ли не в первый раз слышу его голос. — Все она знала и понимала, только не верила, что вы есть на самом деле и что отвечать придется. А я говорил!
Моя бывшая, не ожидавшая такой подлянки от собрата по несчастью, вздрогнула, ее лицо исказила недовольная гримаса. И именно она, а также короткий взгляд, которым Майя мимолетно ожгла Ставра, убедили меня в том, что можно доверять своей чуйке, работает она как часы. Вот не зря у меня никакого сочувствия к несчастной-разнесчастной вроде как бедолаге не появилось. Почему? Да потому что ничего Майя и не сломалась, все эти падения на колени, раскаяния и вопли не более чем часть модели поведения, которая, как она считает, может оказаться в данной ситуации максимально эффективной.
И небезосновательно. Да, тактику «большой прогиб» необычной и изысканной не назовешь, скорее — потасканной и избитой, но она ведь работает? И сейчас, и вообще. Вон до диалога с Хозяйкой эта хитрюга уже добралась, глядишь, к концу пира добьется того, что ей условия проживания улучшат. А там и мне придется потихоньку начинать нервничать, поскольку такими темпами Майя вот-вот начнет в спину сначала дышать, а затем, возможно, и стрелять. Может, словами, может, и пулями, она и на то и на другое мастак.
Кстати. А я же сейчас на вполне законных основаниях могу от нее избавиться. Она ведь просила ее пристрелить, верно? И все — нет человека, нет проблемы. И я даже вроде как молодец, проявил сочувствие, взял на себя грех…
Да и рука, пожалуй что, поднимется. Одним трупом больше, одним меньше — велика ли разница? Мы их за сутки со Светкой на пару столько навалили — считать замаешься.
— Знаю, — веско молвила тем временем Хозяйка. — И ответ ее мне ведом. Как там? «Ты еще мне про Данилу-мастера расскажи и каменный цветок». Он промолчал, не стал. А хочешь, девка, я тебе про них расскажу? Про то, как оно было на самом деле?
Молчит Майя, сопит, пол под ногами взглядом сверлит.
— Одно только тебя извиняет — вон та пигалица тебя не лучше. Ну да я про то уже говорила.
Ну вот и наступило время выхода на сцену Марины. Ну а там и до меня дело, глядишь, дойдет.
— Стесняюсь спросить, — мигом среагировала на услышанное Майя, — а почему тогда все шишки на меня сыплются? Честно будет их с ней разделить. Пусть из нее камни и те, кто в них живут, жизнь тянут так же, как из меня.
— Из нас, — пробубнил ее спутник.
— Ну да, — поправилась моя бывшая, которой, разумеется, до этого товарища дела никакого не было.
— В чем-то ты права, — выдержав паузу, согласилась с ней Хозяйка. — Но вот какая неувязка — за одно ее наказывать надо, за другое — хвалить. Отличилась она передо мной, в отличие от тебя. Теперь даже не знаю, как тут быть.
— У нее шанс такой был, — тут же заявила Майя. — И потом — сомневаюсь я, что заслуги ее. Небось все другие сделали, а она так, с краю примазалась — вот, мол, я какая хорошая. Разобраться надо бы. Вдруг выяснится, что ее хвалить-то и не за что, наоборот — с двойной силой наказывать нужно.
— Какая же ты тварь! — удивленно пролепетала Марина, даже в своем немного заторможенном состоянии сумевшая понять, что в данный момент ее конкретно так топят. — Что я тебе плохого сделала? Зачем ты так?
— Место мне твое нравится, — и не подумала смущаться или краснеть Майя.
— Какое?
— Для начала то, что за столом. Великая госпожа вполне ясно выразилась — все места заняты, свободных нет, потому мне сесть некуда. Но ведь если одно из них освободится — вдруг мне разрешат его занять?
— Нам, — безынтонационно заметил стоящий рядом с ней мужчина. — Нам сесть.
— Извини, Ставр, но тут только мне, — возразила Майя — В данном случае каждый сам себе место ищет. И за столом, и в жизни.
— А она мне нравится! — крякнул Пров. — Меня молодого напоминает чем-то. Нет, у меня зубы покрепче были, но эта тоже щучка та еще, вцепится в палец — не оторвешь!
— Как знаешь, — без злобы и обиды пробурчал Ставр. — Ты выбор сделала.
— В твоих словах есть доля справедливости, — прервала начавшуюся было дискуссию Хозяйка. — Ты хочешь за мой стол? Хорошо, попробуй заработать такую честь. А ты, девка, покажи себя. А то, может, и в самом деле хлеб, что сейчас ешь, не заслужен тобой по праву. Может, он вот ее.
— Как доказывать нужно? — Майя окончательно перестала изображать горемычную узницу, ее движения стали упруго-плавными, а в глазах сверкал азарт. — На кулаках, на ножах? Или умом станем мериться? Загадки там, все такое?
— Кто останется стоять на ногах — тот и прав, — показно равнодушно бросила Хозяйка, при этом устраиваясь на троне поудобнее. — А как вы друг друга убивать станете — мне все едино.
Я было обрадовался, когда только говорить начала. Майя не садистка и не маньячка, просто так, для удовольствия, она никогда не убивает. Ну, почти никогда, имеется пара случаев в ее прошлом, в которых не все так однозначно. Но увы, наша нанимательница тут же добавила конкретики, вроде бы и необязательной на первый взгляд, мол, можно и так, и эдак, но при этом дающей понять, чего именно она ждет от поединка. И можно быть уверенным в том, что моя бывшая ее слова мимо ушей не пропустила.
