И ведь наверняка не захочет он мне рассказать о том, что это за дверь, какие тайны за ней скрываются. Знаю я таких дедков, если они упрутся — все, хоть кол на голове теши.

— Подумаю, — немного посмурнела Хозяйка, не понравился ей совет Мискува. — Кто знает, может, и полезен твой совет. Все, ступайте.

— А про третью службу мы когда узнаем? — поинтересовался я. — Просто время начинает поджимать. Его, можно сказать, почти не осталось.

— Всему свое время, — отмахнулась подгорная владычица. — Ступайте, говорю. Хотя нет, стойте! А куда вы потащили девку? Ей дальше с вами не по пути!

— Да ладно вам, — сказал я, снова поворачиваясь к женщине, что сидела на троне. — Она достаточно наказана и вами, и даже нами. Хуже, чем есть, для нее уже не будет.

— А вами как? — заинтересовалась Хозяйка.

— Тихая домашняя девочка, которой в попу дули с рождения все, кто вокруг находился, — я показал рукой на Белозерову, которая по-прежнему пребывала в прострации, — и тут нате вам — туалет в виде большой дырки в полу, никакого тебе комфорта, одежда, провонявшая потом, тени ночных гор, а на сладкое бойня, которую мы сегодня устроили на Большой Калагазе. Странно, что она еще там в обморок не грохнулась.

Между прочим, в самом деле странно. Интересно, почему мне это только сейчас в голову пришло, а не на месте стычки с ведьмами? По идее, ей полагалось скиснуть при виде луж крови, кучи трупов и подзакоптившейся в костре Оксаны. Ан нет, помнится, только побледнела маленько — и все. Хотя, с другой стороны, кто его знает, что с ней в детстве случалось? Где большие деньги, там и охотники за ними, а самым простым ключиком, открывающим кошелек богатея, всегда являлись его дети и внуки, причем чем те младше, тем лучше. Да и вообще среда, в которой она росла, не располагает к открытой демонстрации эмоций, по крайней мере у тех ее представителей, которые не злоупотребляют различными препаратами, расширяющими сознание. Знаю, общался с такими. Всегда улыбаются, всегда достаточно вежливы и рассудительны, но никогда не знаешь на самом деле, что они думают на самом деле и чего от них ждать. Один такой, помню, сначала мне заказ сделал на то, чтобы я ему одну вещицу осьмнадцатого века нашел, а следом за тем, буквально через час, и меня самого «заказал». Дескать — как я этому товарищу заказанный предмет отдам, тут меня и надо прибрать. Хорошо, еще с исполнителем прокололся, тот моим приятелем и должником оказался, а то ведь и до беды могло дело дойти. Мы с ним, помню, по этому поводу много шутили, когда труп слишком хитрого «мажора» к болоту тащили, а после его там притапливали на радость местному болотнику.

— Ты не ответил на вопрос, — осекла меня подгорная госпожа.

— Ответил, — возразил я ей. — Ей то, чему она стала свидетельницей, до седых волос сниться станет. Как по мне, худшего наказания не придумаешь. Мы — другое дело, нас смерть — что чужая, что даже своя — не сильно пугает. Не радует, разумеется, но и эмоций особых не вызывает. А если учесть то, что по ее вине погибли люди, которых она знала… Умом бы не тронулась, короче. Вон уже полчаса не в себе, разве только что слюнки не пускает.

— Пока, — многозначительно заметила Марго. — Пока не пускает.

— Вот-вот, — покивал я. — Так куда сильнее ее наказывать?

— Ладно, забирайте, — подумав, разрешила Хозяйка. — Но, как верно сказала нежить, пока. Свое решение по ее участи я озвучу позже.

Сзади недовольно крякнул Мискув, и я с ним был полностью согласен. Это «потом» хуже, чем почти любое наказание сейчас, ибо никто не знает, когда оно наступит. Но что в самый неподходящий момент — не сомневаюсь.

Впрочем, до него еще дожить надо, так что если рассматривать случившееся как некий промежуточный вариант, все не так и плохо.

— Скажи, воин, а про другую девку ты ничего узнать не хочешь? — вдруг осведомилась у меня Хозяйка. — Ту, с которой эта сначала была?

Спасибо тебе, Светлана. Вот кто тебя за язык тянул? Ясно же, что не вдруг этой каменной леди данный вопрос в голову пришел, а с подачи моей напарницы.

— Нет, — равнодушно ответил я. — Ее судьба в вашей воле, что будет — то и будет. Ну а если вы ее и накажете, то, уверен, той мерой, которой она достойна. Ваша справедливость и честность известна далеко за пределами этих гор.

— Хорошо говорил, а под конец все испортил, — поморщилась Хозяйка.

— Что думал — то сказал, — пожал плечами я, — а там сами решайте. По крайней мере, никому из нас пока не приходится пенять на то, что вы поступили с нами нечестно. Да, Аркаша?

— Так и есть, — потер лоб тот. — Мне даже больше, чем ожидал, перепало. Со всех сторон.

— Вот видите, — улыбнулся я, прекрасно поняв, что именно он имел в виду. — Так мы пойдем? Очень хочется отдохнуть, больно ночь веселая выдалась.

— Идите, — махнула рукой Хозяйка и снова принялась вертеть в руках ключ.

В отведенный нам грот мы не столько вошли, сколько ввалились. Оно понятно — усталость и перегоревший в жилах адреналин давали о себе знать. Даже Марго, которой, казалось, все нипочем, и та повалилась на лавку, точно мешок с картошкой в подпол.

Врать не стану, мне очень хотелось последовать ее примеру, но правила есть правила, и если уж установил их для себя, то будь любезен, следуй им в любой ситуации. Так говорил Мирослав, а его наставления для меня, как бы это пафосно и странно не звучало, святы. Причем даже больше, чем в те времена, когда он был жив.

Потому я достал из рюкзака набор для ухода за оружием, уселся за стол, расстелил тряпицу и начал разбирать пистолет.

— Ведь понимаю, что правильно, что надо, но сил нет, — словно оправдываясь, сообщила мне Метельская и тоже улеглась на одну из лавок. — Все завтра.

— Да бога ради, — отозвался я, раскладывая части оружия на материи. — Ты девочка взрослая, сама знаешь, что и когда делать надо.

Аркаша тем временем устроил Марину в уголке, что-то ей на ухо пошептал, по голове погладил, а после, минут через пять, подошел к столу, уселся напротив и уставился на меня.

— Ну? — где-то через минуту тишины произнес я. — Если сказать чего хочешь — валяй. Нет — иди спать. Просто сверлить меня взглядом не стоит, пустая трата времени. Не действуют на меня такие штуки.

— Ну а вдруг? — Яда в голосе Стрелецкого хватало, что уж там. — Гипноз не берет, так может, хоть совесть проснется?

— Это вряд ли, — невозмутимо сообщил ему я. — Приятель, ты не в той компании оказался, тут душеспасительные беседы не в чести. И не говори, что услышал что-то новое для себя, я еще в Москве тебя предупреждал — не надо со мной ехать, плохая это идея.

— Но я же умереть мог, похоже! — хлопнул ладонью по столу молодой человек. — Не знаю, от чего именно, но все именно так!

— Мог, — кивнул я, шуруя ершиком. — И умер бы. Бывает.

— Бывает? Вот так просто?

— Конечно. А что тут сложного? Аркаша, усвой ты уже — я наемник. Мое дело выполнить полученный заказ, а не беречь твою бесценную жизнь. Повторюсь — ты сам навязал мне свою компанию, потому никакой ответственности за тебя я не несу. Тебя нет в контракте, потому в одних случаях я буду тебя защищать, а в других — использовать. Все зависит от ситуации.

— Тогда и я оставляю за собой право поступать таким же образом, — сдвинул брови Стрелецкий.

— Ты с самого начала так и поступаешь, — подала голос с лавки Марго, — просто сам того не замечаешь. А как тебя чуть-чуть задели, вон разборки решил устроить.

— Ну да, пару раз я повел себя не очень красиво, — чуть повысил голос юноша. — Но не как он! Жизнями вашими я не рисковал!

— Давай вспомним, что ты тогда у золотой жилы устроил, — мигом предложила Марго. — Или как за мешком в драке с нагами прятался. Нет, Аркашенька, ты уж лучше молчи.

— А что он у золотой жилы устроил? — заинтересовался Мискув, который облюбовал себе лавку, стоящую около одной из стен. — Никак решил к рукам прибрать?

— Решил, решил, — зевнув, подтвердила Метельская.