Я сел обратно и, улыбаясь, барабанил пальцами по подлокотникам.

— Вот скажи, Ваня, ты умный?

— Я себя так не расцениваю, но многие говорят, что да, — смущённо сказал он, подоткнув пальцем металлический мостик очков.

— Сидишь тут, жалуешься мне — никто не посмеет меня учить, все боятся. А теперь ещё один простой вопрос: кого ты знаешь, кто не боится, вот кому и так нечего терять?

Тот нахмурился, а потом так быстро расплылся в улыбке и даже задохнулся от догадки.

— Чёртов гений, мать твою! — он несколько раз ударил по креслу и сжал кулак. — Мортиканты, ха-ха! — Иван встал и заходил по комнате. — И когда ты собирался… В смысле, иди ты!

Я понимающе кивнул и отпил в его честь прекрасного байхового чая.

— Не волнуйся, у меня всё схвачено, — сказал я ему, — просто слушай, что говорю, и верь мне. Мы на днях с Терехом уже приступим к обучению. У него третий шаг, самый большой из всех. Он будет только рад насолить Ложе. Прямо-таки пищал от восторга и обещал подготовиться. А теперь давай на боковую, — я посмотрел на настенные часы в комнате своего друга и удалился к себе наверх, пожелав спокойной ночи.

— Что-то Ваня громкий сегодня был, что-то случилось? — спросила Ривка, забираясь в желанные объятия, девушка уже согрела постель к моему прибытию.

— Восхищался твоей новой тридцадкой, — я не преминул похвалить её за прогресс в зачаровании, а заодно сменить тему.

— Понятно, мужские секретики.

— У женщин свои, а у нас свои. Иди сюда.

Бенкендорф перенёс рейд на три дня. Поехал в Вологду решать какие-то организационные вопросы, плюс недавно в Бастион нагрянула проверка из Москвы по поводу Мультибреши и, о чудо как совпало, к их приезду она была закрыта. Гибель целой группы ликвидаторов — это вам не шутки, вот и отправился Христ вместе со Шпульцем принимать бой иного характера.

Я называл это ковровыми сражениями. У чиновников тоже идёт своя война, невидимая вначале простому обывателю, но её последствия зачастую затрагивают многие жизни. Моим же начальникам предстояло доказать свою невиновность, дабы на них не повесили халатное отношение к работе. Всё-таки Мультибрешь — это несчастный случай, а не ошибка руководителя Бастиона.

У меня же освободилось целых три дня! Так я на это смотрел и намеревался провести их с пользой. Тем более мои награды за Бреши уже пришли, в том числе и за две личные. И это была целая гора денег.

Рейд Бенкендорфа принёс пятьдесят тысяч рублей. Туда было включено убийство Матки, одного Вожака и целой кучи насекомых, чьи трупики разобрали на полезные материалы для ремесленничества.

Каждому в отряде отвалило кругленькую сумму. К тому же одно из мест силы, что там открылось, было чрезвычайно редким — молнии. Христ выбил мне десяток бессрочных посещений, так что хоть через год, хоть через два я мог туда явиться и взять своё сполна. Даже если к тому времени не буду ликвидатором.

Это, кстати, другая сторона таких вот аренд. Государство не упускало возможности заработать. Пока ты закрываешь Бреши, можешь пользоваться местами силы сколько влезет, но если не выполняешь минимальный план, то будь добр — плати. Так что я был доволен таким подарком. Потому как эту магию я не рассматривал в качестве срочной.

А вот с личными Брешами получилась интересная тема. Неожиданно по десять тысяч за каждую. Однако эта была стоимость за совсем уж малюток: метр и полтора метра. В ратуше даже удивились: как это я успел их закрыть? Администраторша только-только прикрепила флажки на карту с местоположением новинок.

Я так понял, закрывать личным отрядом порталы было в разы выгодней, чем с группой Бенкендорфа. Тут учитывался весь барыш: и за зачистку, и за закрытие — а это две отдельные статьи оплаты. Для империи такие суммы — копейки, ведь они зарабатывали на переработке трупов монстров несметное количество денег. Зелья и артефакты покупали не только независимые ликвидаторские отряды на передовой, но и наши зарубежные союзники.

Зачарование высшего уровня, кстати, требовало редких материалов именно из монстров: к каждой стихии индивидуальные ингредиенты. Купцы привозили свои товары в Вологду, Сыктывкар и Воркуту, а на обратном пути закупали оптом дорогостоящее сырьё, чтобы перепродать ещё дороже, разъезжая по всей России. Спрос — бешеный.

В итоге после всех заработков у меня на руках оказалось сто пятнадцать тысяч рублей. Я смотрел на эту гору денег и вспоминал, как выпрашивал у отца лишнюю сотку. Чуть больше трёх месяцев прошло. Деньги за первые две Бреши я забрал себе, а вот с последующих уже буду присылать домой пятьдесят процентов. Всё из-за позднего оформления бумаг: я успел закрыть вторую Брешь раньше, чем приготовили документы на включение меня в имперский рейтинг.

— Поздравляю, вы теперь независимый ликвидатор, — улыбнулась мне тогда миловидная девушка, работавшая коллежским секретарём, ответственным за выдачу документов в Вологодской губернии. — В составе вашей группы: Иван Сергеевич Ломоносов. Теперь установленный законом процент наград будет автоматически приходить на его счёт — эти обязательства мы берём на себя. Если захотите включить в свой отряд ещё ликвидаторов, обращайтесь — всё быстро оформим. Удачной вам охоты.

После этих слов она передала мне новый документ, удостоверяющий мою личность как главу независимого отряда. С ним я мог присоединяться и к другим формированиям, более крупным, и без покровительства Бенкендорфа или отца. Это как получить аттестат зрелости. Для империи я теперь официально существую. Моё имя даже есть в общем рейтинге семей!

Правда, наш род был совсем уж в беспросветной заднице. Старый император всерьёз взъелся на Бориса Барятинского и наложил чудовищную по меркам дворянства повинность: сто пятьдесят закрытых Брешей в год на трёх старших Барятинских.

Олег, Дмитрий и Никита сражались на износ, получая при этом лишь одну десятую от всей добычи, её почти всю они отправляли в казну рода, а сами забирали копейки. Короче, у них так выходило, что Брешь в неделю, кровь из носа — закрой. Излишки уже шли по установленному для всех дворян порядку — только на них и выживали, но для этого приходилось чаще устраивать рейды.

Я прикинул в уме траты на дружину и присвистнул: обмундирование, артефакты, алхимия, уход за лошадьми, вербовка новых людей и вообще выплаты воинам и магам… Недешёвое удовольствие. Семьи дружинников уже забыли, как выглядят их отцы, или и вовсе переехали к ним в приграничные города, отчаявшись дождаться отпуска кормильца.

Что касается меня… По словам секретаря, данная повинность была введена старым императором на конкретных лиц. Если Его Величество Павел VII пожелает, он может расширить круг виновных.

«Да уж», — подумал я. — «Если случится такая чехарда, то это скверно попахивает».

Но была и хорошая новость. Стоит выровнять рейтинг семьи до нуля, как повинности братьев снизятся до стандартных, а уровень наград станет как у всех. То есть с них снимут эту кабалу.

«С нас снимут», — поправил я себя.

Теперь я понял, почему отец так переживал — он хотел арендовать места силы под обучение новых магов, чтобы послать сыновьям подкрепление, а в идеале смену. Приток денег иссякал, а сам он не мог оставить родовое гнездо из-за угроз таких прихлебателей, как Пронские — род бы тут же вырезали, покинь он губернию вместе с остатками дружины ради войны на передовой.

«Пятьдесят брешей», — я шёл в трактир и размышлял о сложившейся ситуации. — «Думаю, это мне по плечу, если только закрывать за раз не одну, а несколько, но для этого сил мортикантов недостаточно», — я прикусил губу от досады. Всё-таки мои полумёртвые слуги имели слабый запас маны и больше одного похода не способны были выдержать.

Можно, конечно, выжать из них все соки, но тогда за одну ночь они подохнут в этих лесах. Нельзя этого допустить.

Боевые друзья позвали меня отметить закрытие Мультибреши в тот самый трактир, где Ломоносов проломал стену. Я сразу предупредил, что мне там не рады, но возражения «новичка» даже слушать не стали. Отказываться было невежливо, так что пришлось идти.