Сначала Ривка не обратила внимания на нового посетителя и всё, что тогда хотела — это побыстрее вернуться к расшифровке свитков. Всё её внимание было сосредоточено над решением комбинированных кругов, где плоскости пересекаются узорами в трёхмерном пространстве и дополняют друг друга. Каждый раз выходила какая-то ерунда, и она снова и снова билась о стену непонимания.

Однако когда девушка решила сделать перерыв и спустилась посмотреть, что там за шум Ицхак поднял, то её встретило обсуждение творения молодого барона. Он как раз закончил второй нож, и Ривка подумала: наконец-то в доме наступит тишина и этот странный покупатель уйдёт. Ей ещё надо было распределить внезапно свалившиеся на голову деньги.

Но каково было её удивление, когда внешне едва окрепший юноша приступил к третьему зачарованию! На такое способны лишь мастера со стажем, кто имел приличный запас опыта за плечами и дело не только в количестве маны, хотя она тоже сильно влияет. Её поразила скорость.

Скорость, с которой он двигал своими руками фокусировочник. Она не могла оторвать от них удивлённых глаз, потому что каждое движение было настолько выверенным и чётким, что это даже пугало. Она много раз видела как её дед, прославленный мастер, точно так же работал над простыми вещицами. Будто не задумываясь о возможности сделать ошибку. Порхая над сталью.

Это ощущение силы и спокойствия словно вернуло её в далёкое детство, когда она чувствовала себя за плечами папы и дедушки как маленькая принцесса. Никто не был ей страшен, кроме разве что слепого соседского пса, что смотрел на неё жуткими белыми глазами.

Затаив дыхание, она сидела все эти полтора часа, переводила взгляд с рук на сосредоточенное чуть нахмуренное лицо и боялась пошевелиться. Будто если она хоть раз дёрнет пальцем, то всё волшебство спадёт, даже в горле пересохло.

Но вот он закончил и вытер вспотевшее лицо. Ривка выдохнула с облегчением. Она стеснялась сама взять в руки полученные артефакты, но брат сделал это за неё, и когда мастер увидела структуру узора, то удивились ещё больше, но выдавила из себя лишь жалкое: «Аккуратный».

Она растерялась. Всё из-за этого поглаживания по щеке! Внутри всю передёрнуло в хорошем смысле, а потом она поняла, что он просто вытирал пыль! Аа-а-аа! Ей было так стыдно и вместо того, чтобы по достоинству оценить молодого господина, губы выдавили это: «Аккуратный». Да кто ж так хвалит изящную работу?

Нет, он точно теперь на неё был зол. Но когда Артём попрощался, Ривка не услышала в его голосе раздражения. Это дало ей надежду. По договору барон должен был прийти к ней ещё два раза, и она хотела приготовиться к этому событию. Но уйдя в комнату, она расплакалась, когда взгляд упал на злосчастные разбросанные листы бумаги.

Нет, она любила своё дело, но сейчас будто вдохнула свежего воздуха после ста лет, проведённых в заточении, а потом ей внезапно сказали — всё, теперь опять сиди в темнице. Ривка не жалела себя и, успокоившись, вытерла слёзы, села с прямой спиной за свой, точнее, за папин, стол и тут же погрузилась в сложнейший мир рун.

За этим занятием она провела и весь следующий день, оторвавшись на распоряжения Ицхаку. Брат должен был сбегать в алхимическую лавку и закупить реагентов для зачарования. Барятинский испарился для неё, словно его визит был настолько давно, что и вспоминать не следует. Она убедила себя, что не будет к нему выходить, когда он в следующий раз придёт, чтобы потом не мучиться.

У неё и шанса не было стать ему даже любовницей, не то что женой.

«Не трави себе душу», — так Ривка сказала воображаемому близнецу и, хорошенько потянувшись, встала со стула, а затем пошла вниз поискать вкусненького.

За готовку у них в семье отвечал Ицхак, ибо она в последний раз когда пыталась что-то поджарить, чуть не спалила мастерскую. С этим у неё, конечно, беда, потому даже не следовало думать о Барятинском. Только лишний раз разочаровываться. Да пусть идёт себе там по дворянским делам.

Танцует с фрейлинами, играет на скрипке или чем они там занимаются? Пирожные целый день едят. От этой мысли она хихикнула, представив огромный поднос, и как Артём одну за другой их уминает и говорит что-то по-французски.

Все её познания об аристократии ограничивались любовными романчиками, которые она поглощала, когда хотела расслабить мозг и переносилась мечтаниями в другой мир.

Жуя приготовленный Ицхаком сочный салат и булочку, она услышала, как звякнул колокольчик в мастерскую.

— Хозяйка тут? — раздался звонкий голос мальчугана, Ривка вытерла руки и с полотенцем вышла к посыльному. — О, Ривка, это тебе, — сказал он и подмигнул.

— От кого?

— Да мне почём знать? Богатый дядька — я его на полрубля развёл, может женишок твой? — хохотнул он, а девушка сердито шлёпнула его полотенцем и вырвала из рук письмо. — Жених и невеста, тили-тили тесто! Ай! — вскрикнул он, когда получил ещё один хлёсткий удар по ноге и выбежал наружу.

Она быстро раскрыла квадратный вкладыш письма и забегала глазами по строчкам. Оно было от него. Вот тогда-то сердце и готово было выпрыгнуть от радости. Он признавался ей! Весть о существующей сопернице, конечно, расстроила её, но ведь у многих аристократов по нескольку жён…

Нет, так далеко она ещё не заглядывала, но её так и тянуло пофантазировать. Ривка полдня потратила на поиск приличной одежды и так сильно волновалась, что пришла за час до оговорённого времени. Но когда он явился, всё образовалось как-то само собой, будто они тысячу лет были знакомы. И была та самая ночь…

Затем Артём помог ей и Ицхаку обустроить лавку и заключил выгодный договор, освободив от обещания отцу. Искусство рун грозило кануть в Лету, но её семья всеми силами старалась сохранить его на плаву. Ничего страшного, если это сделает кто-то другой, главное, чтобы всё было не зря. Он помог ей деньгами, помог снять душившую клятву, поэтому Ривка всей душой хотела и ему что-то от себя дать.

Поэтому она так спешила к злосчастному фонтану, а по пути купила всякого хлама, чтобы сделать вид, будто они случайно встретились. Девушка не хотела, чтобы он думал, что она навязывается, но ещё больше боялась, что Артём рассмеётся над её предложением и оттолкнёт от себя. Ведь они знакомы всего ничего — пару дней. Как она вообще смеет лезть со своей непрошенной помощью?

Но всё обошлось. Она больше напридумывала себе, а когда они ехали в обратно, Ривка почувствовала его ладонь на своей, но не подала виду, а он спокойно улыбался себе. Чем-то молодой господин напоминал её дедушку и отца. В тех тоже сквозила эта сила и уверенность. Они никогда себе не позволяли повышать на неё голос, а если она что-то делала не так, терпеливо объясняли, что так нельзя.

Рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, но в то же время внутри проснулась та её сущность, которая всё время сражалась за выживание, и теперь она готова была направить её силы на борьбу за собственное счастье.

После разгрузки вещей они занялись любовью, и Ривка не представляла, что может быть так хорошо. Что можно наслаждаться жизнью без всех этих страданий, потому она не сдерживала себя, и порой даже сама пугалась своей напористости.

— Мне надо заскочить к Бенкендорфу, — надевая штаны, сказал Артём. — Ах, да пошли за Ваней и Семёном, они, наверное, уже замотались по городу бегать, я скоро приду, — он поцеловал её и вышел из мастерской.

Девушка лежала и смотрела в потолок отстранённым взглядом, но когда услышала, что он вышел, задёргала кулачками от радости. Первая победа уже была за плечами. Она не упустит своего, но и давить тоже не станет. Поправив одеяло рукой, Ривка присела на краешек кровати и крепко задумалась, как ей ещё больше завоевать доверие Артёма.

За всей этой встречей с Ривкой и её неожиданным продолжением я совершенно забыл, что хотел заглянуть к Бенкендорфу. Тот просил к нему зайти на днях, видимо, его отряд планировал уже следующую вылазку за стены.

— Здравствуй, Артём, — командир крепко пожал мне руку и принюхался, — поздравляю тебя с заселением, — улыбка едва заметно пристроилась на краешек его рта.