«Язык…» Язык не бывает изучен. Земля не бывает изъезжена. Над нами созвездья созвучий! Под нами соцветья черешен! А перед нами, перед — зеленые ромбы гати, самумы гагачьих перьев, перьев гагачьих! Сырые следы животных поджаривает восток. Заводы, заводы, заводы пульсируют, как висок. Мы высохнем – рано-поздно — мы высохнем, как чернила. А мир все равно не познан. Так пусть же птенцы чирикают! Пусть почки дрожат на взводе весеннего рубежа! Пусть звезды, стрекозы – звезды, крыльями дребезжат! Березы 1 Бывают разные березы. В повалах – ранние березы. А на переднем плане — дряблые, корявые, как якоря. Бывают черные березы, чугунно-красные, чернильные, горчичные и цвета синьки… А белых нет берез… Их красят зори, ливни беглые, бураны — оторви да брось! А люди выдумали белые. А белых нет берез. 2 Художник брезговал березой. Творец оберегал палитру. Писал он образно и броско бананы, пальмы, эвкалипты. И кисть игривая играла и краски клумбами макала. Его холщовые экраны дымились лунными мазками! Однажды как-то, ради шутки, художник за березу взялся. Но краски скалились, как щуки, и из-под кисти ускользали. Тогда он разложил березу. Нарисовал отдельно крону, порезы на коре, бороздки и даже соки под корою. Все было глянцево, контрастно, с предельной правильностью линий. А вот березы, как ни странно, березы не было в помине. Сегодня Какие следы на гудроне оставили старые ливни? Кто ищет гармонию в громе? Кто ищет отчетливых линий? Изгиб горизонта расплывчат. Запруды затвердевают. Кто ищет счастливых различий в звериных и птичьих дебатах? Над каждой звездой и планетой, пусть наиярчайшей зовется, над каждой звездой и планетой другие планеты и звезды! И каждая новая эра — к смещению прошлых поэтов, и новые лавы поэтов бушуют, как лавы по Этне! И самые вечные вещи сегодня лишь — зримы и явны, и Солнце — сегодня щебечет! и Птицы — сегодня сияют! И ходят за грубые скалы влюбленные только сегодня. Их груди прильнули сосками! За голод, за подлость, за войны их месть под кустом веселится, вдыхая озона азы! И в солнечном щебете листьев зеленые брызги грозы! Городской лес
Осеннее Комариные укусы дождика на лавках. Ходят листья, словно гуси на огромных красных лапах. Над булыжником плакат: – Осторожно, листопад! И трамваи – набок, набок! Эх, по рельсам – по канатам! Осторожничать не надо, все идет как надо! Развороченная гильза лист. Но ныне – присно без излишнего трагизма умирают листья. Умирая, протоплазма объявляет праздник! Горожане, как пила, — загружены полностью: трикотажные дела, булочные промыслы… Но не понимает лес трикотажность, булочность — празднует, наперерез беспробудной будничности! «День занимался…» День занимался. И я занимался своим пробужденьем. Доблестно мыл, отмывал добела раковины ушные. – Не опоздай на автобус! — мне говорила Марина. – О, мой возлюбленный, быстро беги, уподобленный серне. — Как быстроногий олень с бальзамических гор, так бегу я. Все как всегда. На углу – углубленный и синий милиционер. Был он набожен, как небожитель. Транспорту в будке своей застекленной молился милиционер, углубленный и синий, и вечный. Все как всегда. Преднамерен и пронумерован, как триумфальная арка на толстых колесах автобус. В щели дверные, как в ящик почтовый конверт, пролезаю. Утренние космонавты, десантники, парашютисты, дети невыспанные, перед высадкой дремлем угрюмо, дремлем огромно! А после – проходим в свои проходные, то есть – проходим в рабочие дни ежедневно, так и проходим – беззвучные черные крабы, приподнимая клешни — как подъемные краны! |
