Рыбы и змеи 1. «Речная дельта…» Речная дельта, как зимняя береза, бороздила мерзлый грунт корнями. Морской окунь плыл к дельте, подпрыгивая, окунаясь в пригорки волн. Речной окунь тоже плыл к дельте, шевеля плавниками – красными парусами. – Здорово, старик! — закричал речной окунь и хлопнул морского окуня хвостом по плечу. – Чего молчишь? — закричал речной окунь. — Зазнался, старик? Ведь и ты и я рыбы. И ты и я пьем воду. – Правильно, — сказал морской окунь. — – И ты и я рыбы. Только ты пьешь воду, а я пью океан. 2. «За столом сидели змеи…» За столом сидели змеи. Чешуя, что черепица. Злоязычная семейка занималась чаепитьем. И беседовали с жаром змеи: (о, змеиный жар!) кто кого когда ужалил, кто кого когда сожрал. За веселым чаепитьем время голубое смерклось. Застучала черепицей миловидная семейка. Обнялся клубочек милый спать на дереве сторогом. Дурень-кролик ходит мимо змей. А надо бы — сторонкой. 3. «За городом…» За городом, за индустрией – курганы. Торгуются с ветром древа – пирамиды. Там сучья стучат боевыми курками, прожилки мильонами ливней промыты. Там чавкают – да! – кабаны каблуками. Там что ни цветок — больше скверовой клумбы. Там змеи – там змеи повисли клубками. Змеиные блоки. Змеиные клубы. Сползаются змеи, скользя и лукавя, они прободают любые пласты! Клубками, клубками, клубками, клубками диктаторы джунглей, степей и пустынь. И кажется — нет на земле океанов. Сплошное шипенье. Засилье измен. Сплошь – беспозвоночность. Сплошное киванье осклизлых, угодливых, жалящих змей. И кажется — нет на земле окаянной ни норки тепла, что сломались орлы. И все-таки есть на земле Океаны, апрельские льдины, что зубья пилы! Да, все-таки есть на земле Океаны и льдины, что ямбы звонят, что клыки! Идут океаном апрельские ямбы… Им так наплевать на клубки. «А крикливые младенцы…»
А крикливые младенцы возомнили вдруг — орлами… Вы, младенцы благоденствий, аккуратней окрыляйтесь! Ваши крылья от кормлений хилы. Выхолены лапы. Если это — окрыленье, какова ж тогда крылатость? Ваш полет не торен. Сдобрен жиром. Устремленье жидко: с лету, к собственным гнездовьям. Безразлично — падаль — живность! Рев о деле, а на деле кувырканье да оранье… А крикливые младенцы возомнили вдруг — орлами… У орлов на клювах шрамы, а на крыльях раны ружей, но орлы гнилье не жрали — было нужно иль не нужно! Подыхали — но не жрали! Подыхали — клювом кверху! Подыхали — глотку рвали птице, зверю, человеку, без слюней, без жалоб, немо — клювы в глотки! когти в рыла! За утраченное небо! За изломанные крылья! Подыхали, веря: где-то, скоро — исполна за раны. А крикливые младенцы возомнили вдруг — орлами… Ночь 9 октября 1962 года 1. «Приснилось мне, что я оброс грибами…» Приснилось мне, что я оброс грибами. На горле, на ключицах, на лопатках, как плоские листы болотных лилий, на длинных черенках росли грибы! Поганки, сыроежки, грузди, но большинство поганок. Весь живот в поганках. Грудь в поганках! В пегих! Как волосы короткой стрижки, часто росли грибы. Точно горилла шерстью, я весь, как есть, топорщился грибами! На длинных черенках грибы торчали, как плоские листы болотных лилий, осклизлые, но вместо хлорофилла просвечивали — синий, красный, желтый, зеленый — кровеносные сосуды. Ого! Оригинальная грибница! — воскликнул я, все еще склонный к шуткам. Я хлопнул всей ладонью по грибам. И хлопнул я, и онемел от боли. Как будто хлопнул по десятку бритв, как будто бритвы врезались в ладонь! Грибы во сне – к болезни. Я здоров. Я, правда, иногда болею гриппом, но не грибами. «Гриб» – такой болезни нет ни в одной из медицинских библий. Я хлопнул. Удивился. И проснулся. Грибы! И, окончательно проснувшись, я снова удивился наяву. |
