– Спорим? – предлагает Влад.

– Вот еще! – проблеск разума еще не потух, и я не спешу согласиться на нечто подозрительное и непонятное.

– Опять трусишь? – Козырев обходит стол и встает за моей спиной.

Я уже было приподнимаю попу со стула, чтобы встать, но на плечи мне ложатся большие теплые ладони, и меня будто припечатывает к месту.

Влад поглаживает мои плечи, и я снова начинаю волноваться за свою стойкость.

Чувствовать голыми лопатками прохладную пряжку мужского ремня… Это будоражит. И с какой стати я вырядилась в платье с открытой спиной, я же ничего такого не планировала?

– Вовсе я не трушу, – выдавливаю я далеко не так уверенно, как хочется. – Я просто занята. У нас корпоратив. У меня нет времени на глупости…

Тем временем, сильные пальцы надавливают чуть сильнее, и я непроизвольно чуть поворачиваюсь, чтобы этот массаж пришелся на уставшую от ежедневной компьютерной работы зону.

Козырев охотно продолжает меня разминать.

А я вместо того, чтобы забить тревогу, начинают обмякать под его руками.

– Ну ты же утверждаешь, что я не смогу заставить тебя стонать за столом. Так давай поспорим. Если ты выиграешь, я выполню твое желание…

Вкрадчивый тон Влада не заводит меня в дебри заблуждения.

Ишь ты. Стонать.

Я не такая.

Ой, вот-вот тут, и еще чуть-чуть сильнее.

– Я уже ничего не хочу. И я сыта…

– Алла Георгиевна, у меня достаточно опыта, чтобы дать даме ровно столько еды, чтобы в нее влезло кое-что еще, – хмыкает Козырев.

Ну что ты будешь делать!

Невозможный пошляк.

– Зачем вам это нужно? – напрямую спрашиваю я. – К чему такая исключительная настойчивость? Я уже не знаю, что и думать.

– Я своих целей не скрываю, Алла Георгиевна, – низкий голос вызывает дополнительную волну мурашек. – Я собираюсь заняться с тобой сексом.

Офигеть! Вообще наглый!

– А что? Больше желающих совсем нет? И вы решаете склонять тех, кто против? – вскипаю я, но как-то недостаточно сильно. Подсознательно я готова переругиваться долго, лишь бы мужские пальцы не останавливались.

– Желающие есть. Не жалуюсь. Но я предпочитаю сам выбирать жертву…

Жертва злится еще больше.

– И за какие такие заслуги мне прилетело столько внимания?

– Нравишься ты мне.

Гад.

– А вас не смущает, что я к вам на «вы»? – пытаюсь я открыть Козыреву глаза на то, что я никак сближаться с ним не собираюсь, а совсем наоборот тяготею к дистанции.

– Нисколько, это будет очень пикантно.

И тут я просекаю, что гладят мне уже не шею и не плечи, и даже не ключицы, а несколько ниже.

– Безобразие! – выражаю я свое мнение по этому поводу. Не очень искреннее, но тем не менее.

– Безобразие – это то, что ты до сих пор не голая, – поправляет меня Козырев. – Поэтому давай не будем оттягивать неизбежное.

Ну прям классика. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять?

– Да с чего вы взяли, что неизбежное? – я искренне изумлена подобной уверенностью.

– Потому что пока все идет по плану. Моему плану, – уточняет Влад.

И меня тут же начинает надирать эти планы товарищу пустить под откос.

Мне, конечно, льстит его внимание, чего уж там. Самец прям выдающийся.

Но рога обломать хочется сильнее.

– И что это за дивный план? – скептически приподнимаю бровь.

Да-да. Я тоже умею, у меня даже лучше получается.

– Сначала заманить на вкусную еду, потом споить, соблазнить и поиметь, – откровенно признается наглец.

От такой честности у меня глаза на лоб лезут.

Поиметь! Я даже разворачиваюсь на стуле, чтобы заглянуть в беспринципное лицо нахала.

И что я вижу?

Предвкушение!

– Ничего у вас не выйдет!

– Раз ты так уверена, почему отказываешься от приглашения? Представляешь, как это будет эффектно, оставить мне с носом? – подначивает Влад.

Вот чую подвох. Чую.

Задница тоже семафорит, что это то, о чем она предупреждала.

Но описанная картина такая заманчивая.

Я, понюхав Козыревское блюдо, говорю: «Ой спасибо, но нет!» и ухожу в закат, оставляя его с разбитым сердцем, тоской в глазах и членом, зажатым в ладошке.

Моментально считывая мое изменившееся настроение, Влад отходит к вешалке в углу зала и снимает с нее мое пальто. Расправив, предлагает мне облачиться.

Как оно тут оказалось? Я раздевалась в общем гардеробе!

Но Козырев уже нетерпеливо встряхивает шкуркой.

Я с опаской вдеваю руки в рукава.

– А вдруг вы маньяк? – я, конечно, поздновато об этом задумываюсь, но в наше суровое время лучше поздно, чем никогда.

– Можешь маякнуть подруге какой-нибудь, куда и с кем ты поехала, – благосклонно разрешает Козырев, и я тут же лезу в телефон отбивать телеграмму Левиной: «Я еду к Владу доказывать ему, что я с ним не пересплю!»

Уже отправив, вижу в этом сообщение какое-то несоответствие, но Козырев не дает мне ничего исправить. Он берет меня за руку, и почему-то от этого простого действия у меня сердце ухает вниз.

Моя ладошка утопает в его лапище. И задница там помещалась почти вся.

И грудь, наверно, поместится…

Черт, о чем я думаю?

Внезапно вся эта поездка во имя справедливости кажется мне очень опасным предприятием. Меня же там могут того…

Влад же подает мне сумочку, которую уже предусмотрительно скоммуниздил вместе с пальто.

Я так поражена этой предусмотрительностью, призванной не дать мне сорваться с крючка, и виртуозным запудриванием мозгов, что не сразу вникаю в слова Козырева:

– И да, Алла Георгиевна... Я маньяк.

Левина читает мое сообщение, видимо, сразу, потому что мобильник начинает трезвонить. И не затыкается. Янка явно жаждет со мной что-то обсудить, и я очень даже «за», но мне приходится вырубить звук.

Не могу же я свои хитрые планы обсуждать прямо при Козыреве?

Это он беспечно выдал мне свою стратегию, уверенный, что ничто ему не помешает, а я должна быть коварнее!

Спуск в лифте происходит в непонятном напряжении. Я смотрю на Влада. Влад на меня. И в воздухе витает что-то такое, от чего я снова нервничаю. И чем больше я нервничаю, чем шире улыбка на лице Козырева.

Он выглядит довольным сытым котярой, который играет перепуганной мышкой для собственного удовольствия, зная, что может слопать ее в любой момент.

На парковке я немного напрягаюсь.

– Вы за рулем? Но вино…

– Три глотка мне как слону дробина, я бы мог уступить тебе водительское кресло, но нам настолько недалеко, что это не имеет смысла.

Я нащупываю в кармане гигиеничку и без предупреждения бросаю в Козырева.

Влад ловит ее на автомате одной рукой.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Если совсем рядом, то так и быть. Но вообще, я негативно отношусь к вождению в нетрезвом виде.

– После целого бокала я бы не сел, но это так мило, что ты по-семейному меня пилишь, – смеется Козырев, открывая мне дверцу.

Забравшись в салон джипа, пока Влад обходит машину, чтобы сесть на свое место, я ковыряюсь в телефоне. Запал Левиной иссяк, но напоследок она оставляет мне сообщение: «Презервативы требуй! И позвони мне утром!»

Презервативы?

У ставшей беременной так внезапно Янки это, походу, больной вопрос.

Я скашиваю глаза на Козырева, заводящего машину. Этот выглядит так, будто презервативы у него рассованы везде.

– Уже проголодалась? – насмешливо спрашивает он, замечая мой пристальный взгляд.