Что я там говорила? Дам гипотетически? Да никогда!

После такого только игнор!

– Я и сам не отказался бы от десерта… – мечтательно произносит оскорбивший меня мерзавец, продолжая смотреть, куда не надо.

Возомнил себя Казановой? Девчонка вон тоже поедает его глазами. Какой у них тут интересный сервис.

– У нас на завтра забронирован отдельный зал, меня попросили подъехать для уточнений по меню, – я демонстративно уделяю все внимание девушке. На бейджике написано, что ее зовут Надежда.

Только она открывает рот, как ее перебивают:

– Иди, Наденька, этой клиенткой я сам займусь, – отпускает он ее, смеривая меня масляным взглядом.

– Хорошо, Владислав Сергеевич, – бросив последний тоскливый взгляд на мужика, Надежда покидает нас.

Звучит очень символично.

Я возмущенно булькаю.

– А вы кто? Представьтесь, – займется он мной. Ха! И почему на нем нет бейджика?

– Для тебя – Влад, теперь твоя очередь, – складывает он руки на мощной груди, демонстрируя дорогущие часы.

– Для Вас – Алла Георгиевна, – акцентирую я на формальном обращении.

– Ну раздевайся, Алла Георгиевна, – продолжает надо мной потешаться Влад. И видя, что я мешкаю, стаскивает с меня куртку, я только и успеваю перехватить сумочку из одной руки в другую.

Как я ни хорохорюсь, а такие внушительные представители мужского пола мне встречаются редко, и поэтому я немного сдуваюсь, ощущая инстинктивный трепет перед тем, в чьи глаза чтобы заглянуть, надо задрать голову.

Да и пахнет Влад, как мужчина. Парфюм, сигареты, мята.

Щетина еще эта, и кисти рук крупные…

Чего там Левина говорила, длинные пальцы признак большого достоинства?

– Все-таки голодная, – троллит меня он, перехватив мой взгляд совершенно случайно метнувшийся от пальцев Влада к предполагаемым грандиозным бонусам, пока он вешает мою шкурку.

Покрываюсь пятнами и выхожу из себя:

– Вам ничего не угрожает ни при каких обстоятельствах!

Губы Влада растягивает коварная улыбка.

– Это провокация?

– Это констатация!

Как же он меня бесит! И ведь знаю этот тип мужиков. У нас Демид такой. Ему просто нравится смущаться невинных девушек! Ну или не очень невинных… Да ему лишь бы смутить!

Хотя это не отменяет того, что Демид бабник.

Этот, судя по всему, тоже.

Между нами ничего не может быть. Определенно. Ой все! Кобель!

Пока я размышляю над несовершенством этого мира, Влад ведет меня через общий зал ресторана, в котором мерзкие людишки смеют есть у меня на глазах, заставляя мое сердце обливаться кровью. А мне и завтра смотреть, как коллеги отрываются за праздничным столом, а самой точить только овощную нарезку.

К тому моменту, как Влад подводит меня стойке, отгораживающей кухню, я от зависти извожусь. Я готова забрызгать ядом все вокруг, но у меня пропадает дар речи, когда он широким жестом указывает мне на выставленные в ряд блюда.

– У нас сегодня аналогичный банкет готовится. Можешь посмотреть, пока не унесли, вдруг что-то глянется, а потом пробежимся по вашей разблюдовке, – Влад делает знак выглянувшему из кухни парнишке в белом колпаке, и тот с подобострастным восхищением в глазах бросается к нему.

Глянется?

Да он издевается!

Я понимаю, что завтрашний день станет для меня серьезным испытанием. Сейчас я испытываю непреодолимый соблазн отменить все великолепие и попросить заменить его на витаминный салат для всех и тушеную капусту на второе.

Господи, пошли мне мужа-повара!

Разве я о много прошу?

– А ваш шеф-повар мужчина? – тяжело вздыхаю я.

– Да, а что? – приподнимает бровь Влад.

– Я бы ему отдалась, – признаюсь я. – Особенно за десерт.

Паренек, которого Влад отправлял с каким-то поручением, возвращается с распечатками, надо думать, нашего завтрашнего меню.

– Владислав Сергеевич, пирожные, которые вы придумали, все раскупили…

Розовый ореол на мгновенье окутывает Влада в моих глазах. Я слышу пение небесного хора, словно божественный свет раскалывает потолок над нами и освещает плечистую мужскую фигуру, дорисовывая в моем воображении ей фартук и половник.

Но кто-то сразу же все портит.

– Отдаться? Могу устроить, – предлагает Влад и, привлекая внимание к паху, засовывает руки в карманы черных джинсов, которые сидят на нем круче, чем мои на мне.

Его ехидная усмешка как бы намекает, что и на десерт мне подсунут «леденец».

Это он, что ли, шеф-повар? О нет!

Да ну не…

Не верю.

Но я настолько шокирована тем, что Влад еще и кондитер, что не могу подобрать достойного ответа. Вот вечером дома меня, сто пудов, озарит, когда будет поздно.

Это несправедливо!

Кондитер не имеет права быть таким спортивным, мускулистым, горячим и наглым!

Да я только понюхаю какой-нибудь долбанный чизкейк и тут же пухну.

Ненавижу этого Владислава Сергеевича!

Небось все калории на бабах сжигает.

Уж кому как не мне понимать, что женщины к нему бегут, стоит ему поманить их куриной ножкой.

– Молчание – знак согласия? – вкрадчиво уточняет Влад, продолжая развлекаться за мой счет.

И вроде стебется, а глазами по мне шарит так, что единственное неосторожное «да» может обернуться качественной прожаркой одной молодой овечки.

– Это был комплимент, а не призыв к действию, – шиплю я.

Коварно ухмыльнувшись, Влад тянется рукой куда-то за стойку и как волшебник достает оттуда блюдо с миниатюрными канапэ. Ударяя в самое сердечко, он ставит его передо мной:

– Попробуй. Хотели добавить к вашему меню…

И голос у него такой, как у искусителя, понимающего, что стоит мне попробовать, и я продам душу.

И хотя я уверена, что простой канапэшкой меня не возьмешь, что-то мне подсказывает, что уверенность Влада чем-то подкреплена. Скорее всего, практикой.

Дрожащей рукой я подцепляю самую безобидную на первый взгляд шпажку.

Вроде бы ничего суперкалорийного.

Но как только я отправляю ее в рот, у меня на языке происходит взрыв вкуса. После достаточно однообразного рациона в последние полгода эта маленькая закуска становится потрясением. За нежной плотной дыней идет нанизанный волной тоненький слайс прошутто. Он такой жирненький и соленый, присыпанный трюфелем в самый раз, чтобы не успеть утомиться от его яркости. На фоне солоноватости мяса расцветает кисло-сладкий вкус вяленого томата, подчеркнутый перченой оливкой. Композицию завершает звездочка из свежего огурчика, своей сочностью замыкая круговорот ощущений.

Первый взгляд оказывается настолько ошибочным, что я, не понимая, как это происходит, съедаю все канапэ с этим сочетанием. Спохватываюсь, когда этот вид заканчивается.

С ненавистью и внутренней беспомощностью я смотрю на оставшиеся закуски.

Вот эта, например, с обжаренным сыром, маслиной, помидоркой черри и кусочком бри, запросто пустит под откос все мои усилия по похуданию. Или вон та… С маринованным огурцом, копченой белой рыбой, лимоном и долькой цуккини с полосочкой, оставшейся от сковороды гриль… Я не могу не представлять, какой гастрономический оргазм меня ждет, если я все это съем. А ведь это даже еще не салат. Не говоря уже про мясо.

Но я смогу. Я сдержусь.

Я не съем!

Я кремень!

У меня есть сила воли! Да я кандидатскую защитила! Это стоило мне седого волоса в брови, но я не сдалась!

Неужели я не смогу устоять перед тарелкой с наскоро сварганенной закуской?

– Ну как? – тон Влада такой интимный, будто он принес мне завтрак в кровать.

– Не вкусно, – припечатываю я.

– Оно и видно, – смеется стервец, указывая взглядом на горку осиротевших шпажек. – Еще?

Ах ты сукин кот!

Пользуешь моей слабостью!

Теперь я понимаю, почему у всех шеф-поваров жены – красавицы из числа бывших моделей и балерин. Они просто берут их тепленькими на кордон-блю или ризотто, и девы, не жравшие толком годами, падают к их ногам как спелый плод.