– А мясо… – внезапно охрипшим голосом спрашиваю я.

– Потом поешь, иначе я взорвусь от твоих стонов.

Козырев вырастает из-за стола и мгновенно оказывается возле меня. Я еле успеваю отставить бокал, коктейлем из которого я решила ликвидировать внезапную засуху во рту.

– Но… – мявкаю я, но мне уже затыкают рот.

И прямо сейчас я понимаю, что до этого со мной действительно играли, как кот с мышкой.

Все эти подначки, споры, заманивания, демонстрация статей и талантов – только для его удовольствия и азарта.

А сейчас все по-взрослому. На восемнадцать плюс. Или даже тридцать плюс.

Потому что, атаковав меня собственническим поцелуем, Влад больше не церемонится. Я под задорное вжиканье ширинки в считанные секунды оказываюсь лежащей на свободной части стола с задранной юбкой, придавленная телом Козырева, будто каменной скалой.

Голова идет кругом от страстных поцелуев, отнимающих дыхание.

Отбросив всю свою вальяжность, Влад мгновенно доводит мой вид до нужной ему кондиции. В один жест он забирается мне под спину и расстегивает молнию на платье.

Не давая и слова поперек сказать, он слитным движением и гладит мне плечи, и стаскивает с них бретели, освобождая томящуюся грудь.

Потискав мягкие полушария, Козырев вдавливает меня в себя. Кожа к коже.

Он горячий, твердый, вкусно пахнет.

Напрягшиеся соски жаждут внимания, но Влад уже разбирается с моим бельем.

Не мудрствуя лукаво, он сдвигает тонкую полоску ткани, и спустя миг я чувствую скользкими складками горячую гладкую головку.

Это я считаю, что все происходит слишком стремительно, а естество мое уже смачивает мужскую твердь, чтобы принять в себя поскорее.

– Когда ты облизнула вилку, я чуть не кончил, – рычит Козырев, сжимая меня еще крепче. – Алла Георгиевна, ты нарвалась.

Член надавливает на самую дырочку, вызывая у меня томление и зуд в глубине.

– Ох ты блядь, Алла Георгиевна… – шипит Влад, помогая себе руками растянуть вход во влагалище, но это не так просто.

Я реально малолитражка.

Мне и хорошо, и тянет, и дергает, и чуть больновато.

Я жалобно пищу и верчу попкой, пытаясь не то помочь Козыреву, не то избежать этой дубины.

Если б я ее видела до этого, я бы у него малинку не ела!

От избытка эмоций я кусаю Влада в плечо, но только провоцирую его этим на резкий толчок в мою мякоть. Я натянута до предела. Даже дышать страшно.

Влад замирает, наслаждаясь пульсацией моей плоти, обхватившей его агрегат, как перчатка. Уткнувшись мне в шею, он целует меня за ухом и предупреждает:

– Сейчас покатаю.

Ванильный секс?

Нет. Не слышал.

Впившись в ноющий сосок губами, Козырев покрепче ухватывает меня за попку, и его поршень приходит в движение. Грубые жесткие толчки на всю длину сминают меня внутри, растягивая под толстый член. Я чувствую каждую венку, каждый изгиб ствола. Влад заполняет меня снова и снова. Порыкивая и сыпля скабрезными комплиментами в адрес моей дырочки. Я не обращаю на них внимания, потому что такого со мной еще никогда не было. Киска горит, жалуется, стонет и при все этом счастливо хлюпает, выделяя все больше смазки. Бедра уже совсем мокрые от моих соков.

Козырев работает, как отбойным молотком, и каждый удар бедрами отзывается у меня сначала где-то под сердцем, а потом заставляет напрягаться низ живота в сладком спазме. Крупная головка не выскальзывает из растраханной дырочки, но член все равно скользит внутри с усилием. Кровь приливает к натертым губкам все сильнее.

По всем статьям, мне не должно нравиться, но я почти улетаю.

Напряжение между ног копится, мучает меня, а даже не могу толкнуться навстречу. Влад все контролирует. Беспощадно сношая мою киску, заставляет меня сходить с ума, изнывать от желания кончить.

Впервые в жизни я во время секса стону в голос.

Козырев приподнимает мои ноги и обе закидывает на одно плечо. Придерживая меня за щиколотки, он начинает таранить меня совсем безжалостно, так что грудь тяжело колышется в такт шлепкам яиц о мокрую промежность.

Я уже в конец искусываю себе губы, когда Влад решает, что я заслуживаю милосердия.

Ущипнув нагло стоящие соски, он поглаживает подрагивающий живот и спускается ниже. Втискивается пальцем туда, где набух клитор, и позволяет мне кончить, доведя до пика несколькими грубоватыми движениями.

Убедившись, что я свое получила, Влад внимает член и, просунув между сдвинутых ножек, кончает мне на живот, роняя капли теплой спермы на кожу и скомканную ткань платья.

Бедра дрожат, киска горит и судорожно сжимается, заливший меня жар плавно остывает, и в мою раскиселенные увлекательной поездкой мысли врывается первая здравая за вечер:

– Презервативы, – зажмурившись, со стоном шепчу я.

– Погоди, – хрипит Козырев. – Сейчас в спальню переберемся…

И делает поступательное движение, между ног, и я понимаю, что у него до сих пор не обмяк! Глаза мои распахиваются:

– Я больше не хочу!

– Захочешь, Ал, – впервые называет меня без отчества Влад. – Ты вчера прогуляла сеанс сексотерапии. Я ждал реванша, как хороший мальчик. Сегодня будешь отдуваться за оба дня.

– Но это нечестно!

– Какая разница? – невозмутимо спрашивает Козырев, соскребая меня со столешницы и вытряхивая из платья. – Ну и ты стонала. Ты проиграла, Ал. Долг чести нужно отдать.

Долги?

Когда я успела обрасти долгами?

В непонятках я осоловело хлопаю глазами.

Как это все вообще могло произойти?

Я, конечно, когда брила ноги, где-то глубоко в душе, догадывалась, что романтический момент возможен. Где-то очень глубоко. Настолько, что и себе не признавалась.

Романтический! Но не эротически же!

И что?

Еще даже не полночь, а я уже свежекончившая женщина с в мятом, забрызганном спермой платье, подол которого перекрутился вокруг талии, а между ног сквознячок холодит остывающие натертые складки!

Целомудрием и не пахнет.

Я выскальзываю из рук Козырева и пытаюсь утвердиться на дрожащих ногах.

Вишенкой на торте становятся мои трусишки, съехавшие на пол.

Кажется, кружавчики не выдержали пыла Влада и повредились. Я смутно припоминаю какой-то треск, когда Козырев прорывался к моему клитору сквозь рижское достижение текстиля.

С возмущением смотрю на Влада:

– Вандал!

– Ничего, так даже удобнее, – хмыкает он. – А с чулками это ты удачно придумала.

Никакого чувства вины!

Хотя о чем это я? Он с содержимым трусиков разобрался куда более варварски.

При воспоминании о том, как Козырев разбирался, напористо и неумолимо, по телу пробегает сладкая судорога, а коленочки тают.

Влад успевает меня подхватить до того, как я оседаю на стул.

– Ну-ну, а не время отдыхать.

Я скашиваю глаза на Козыревский агрегат. Хоть посмотреть, что там за монстр такой превратил мою девочку в распухший мегачувствительный пельмешек, который и сейчас нет-нет, да и сжимается от лёгкого покалывания.

Член Влада выглядит угрожающе даже в полуготовности. Правда, под моим взглядом он снова начинает наливаться, вызывая у меня лёгкую панику.

Куда мне столько?

Этот мясистый удав с крупной головкой, снова выглядывающей из крайней плоти, во мне не уместится! Я категорически отказываюсь верить, что меня поимели этой базукой!

Продолжая наблюдать за тем, как орган возвращает себе мощь, я нервно облизываю губы.

– А ты ненасытная, – одобрительно произносит Козырев, неверно растолковав мою реакцию.

Я несчастно смотрю на него одним глазом, потому что на другом ресницы склеились от потёкшей туши.

Даже думать не хочу, как я сейчас выгляжу. Одна надежда, что недостоточно привлекательно. Однако я, похоже, не очень рублю в мужских вкусах, потому что глаза Козырева только больше загораются.