На фото отец, умерший в тюрьме, и мать, которая, как и ее муж, нашла утешение на дне бутылки и, в конце концов, умерла. А еще там я и мой брат, дети, несущие бремя родительских решений.

Фотография была сделана за неделю до того, как отец получил билет в один конец в тюрьму за ограбление банка и другие преступления. Через полгода его семилетнего заключения, он ввязался в драку, отправившую его в могилу.

Я закрываю за собой дверь и стою посередине комнаты между дверью и постелью. Моя грудь вздымается и опадает, пока я болезненно вдыхаю и выдыхаю.

Что, черт возьми, я могу сделать с Райаном? Я испытываю сильное искушение сказать ему, что вышвырну его за дверь, если он не изменит своего поведения. Но чувство вины сожрет меня заживо.

Но как я могу просто стоять и наблюдать, как моя жизнь рушится у меня на глазах?

В промежутке между двумя биениями сердца, тихий голосок в голове нашептывает ответ, который в равной степени дарит надежду и ужасает.

Если ты действительно хочешь перемен, начни действовать.

***

Утром, как только на занятие по физиотерапии с Райаном приезжает Сэнди, я обмениваюсь с ней парой слов и провожаю ее в гостиную.

Сэнди― высокая женщина средних лет с копной рыжих волос и стрижкой пикси, одетая в серые с белым штаны для йоги и топик, который подчеркивает ее миниатюрную, но атлетичную фигуру.

Когда мы заходим, я морщу нос от запаха гнилой еды, грязных носков, алкоголя и пота. Открываю окна и собираюсь прибраться, но Сэнди пришла на полчаса раньше запланированного. Я бы прибралась прошлым вечером, но Райан не открывал дверь, пока я не уснула.

— Простите за беспорядок.

Поднимаю пустую пластиковую бутылку из-под колы с пола.

Единственная не захламленная часть гостиной — это тропинка, которую Райан оставил для проезда, дорожка, ведущая к телевизору.

— Все нормально.

Я тронута тем, что она помогает мне прибраться, но в то же время мне неловко.

— Вы необязаны…

— Не волнуйтесь. Я к такому привыкла.

Она улыбается мне с сочувствием, и мне становится еще неудобнее.

— У меня есть сын, имеющий привычку превращать гостиную в свалку.

— Спасибо.

Я скрываю неловкость за улыбкой.

— Я должна знать что-либо еще, что вы не рассказали мне по телефону?

Сэнди выуживает носок из-под дивана и отдает мне.

— Да, ― глубоко вздыхаю. — В последнее время он ведет себя отвратительно.

— Не переживайте.

Она подходит к своей сумке и оглядывается через плечо.

— Я справлялась и с более тяжелыми случаями.

Мы не успеваем закончить разговор, на пороге появляется Райан. Его мрачный взгляд путешествует с меня на Сэнди и обратно, рассматривает более-менее прибранную комнату и возвращается на Сэнди.

— Привет, ― говорит он ей и заезжает в комнату.

— Доброе утро, Райан. Я рада с тобой познакомиться.

Сэнди протягивает ему руку, которую он игнорирует.

Желая, чтобы земля поглотила меня, я иду к двери. Прочищаю горло.

— Боюсь, я не могу остаться. Мне нужно присутствовать на благотворительном вечере в школе.

— Все хорошо. Езжайте. ― Сэнди ободряюще улыбается мне. — Мы с Райаном найдем общий язык.

Я киваю и игнорирую фырканье Райана.

Чтобы успокоить нервы, принимаю долгий душ. Пока теплая вода барабанит по моей коже, я пытаюсь не думать о Райане, плававшем в ванной всего пару дней назад, и о страхе, который я тогда испытала.

Сегодня я выбираю другой цвет, а не привычные для меня оттенки черного. Зачастую я автоматически тянусь за черной одеждой. Этот цвет помогает мне почувствовать себя в безопасности, скрытой от глаз. Но сегодня меня должны видеть, так что я выбираю васильково-синее коктейльное платье и довершаю образ парой коричневых эспадрилий.

Впервые за долгое время я наношу на лицо макияж: бледно-розовый блеск для губ и тушь. Я хочу чувствовать себя неотразимой.

Может быть, если я буду хорошо выглядеть внешне, это отразится на том, что внутри. Попробовать стоит. Во время бессонной ночи, я поняла, что достигла критической точки. Устала каждый день чувствовать себя дерьмово, устала от чувства вины, устала ходить на цыпочках каждый раз, когда Райан рядом.

Я выхожу из спальни, планируя выскользнуть из квартиры прежде, чем занятия Райана закончатся. В моих жилах стынет кровь, когда я обнаруживаю его в темном коридоре рядом с моей дверью и с зловещей улыбкой на лице.

— Что ты здесь делаешь?― хмурюсь я. — Разве ты не должен быть…

— Мне понадобилась передышка.

Он смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Чего это ты принарядилась? У тебя свидание? Я думал, ты собираешься на работу.

Найдя в себе храбрость, я упираю руки в бедра.

— Все верно. Я еду на благотворительный вечер. И как сотрудница школы, я должна выглядеть презентабельно. ― Мой взгляд тверд. — Ты имеешь что-то против?

— Мне плевать, куда ты едешь. Но я против того, чтобы ты с кем-то встречалась. ― Он втягивает воздух сквозь сжатые зубы. — Лучше бы тебе не лгать мне.

Нет смысла спорить с Райаном, так что я прохожу мимо него, игнорирую его присутствие, пока забираю капкейки с кухни и покидаю квартиру, изображая уверенность, которой не ощущаю.

Сев в машину, я делаю несколько глубоких вдохов. Заставляю себя вспомнить недавнее чувство радости и надежды, наполнявшее меня за несколько минут до того, как увидела Райана. Я смотрю на окна нашей квартиры через ветровое стекло и вижу, как колышутся шторы. Мне не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он наблюдает.

Стоя в туалетной комнате для персонала, я завершаю разговор и бросаю телефон в сумку. Затем встречаюсь с собой взглядом в зеркале, вглядываюсь в свои глаза, игнорируя жгучую боль в них, в поисках храброй женщины, которой я так хочу стать.

— Ты справляешься, Пейдж. Ты веселишься.

Я позволяю улыбке коснуться своих розовых губ. Неважно, что внутри радости я не чувствую.

Сбор средств идет полным ходом уже два часа. Все это время я изо всех сил старалась не думать о Райане, не позволять мыслям об этом утре и прошлом вечере отравлять разум.

Я думала о нем только тогда, когда мне приходилось звонить ему раз в час. Я все еще борюсь с собой, прежде чем позвонить ему, упрямая часть меня побуждает игнорировать этот порыв только для того, чтобы тихий внутренний голос напомнил, что он сделал, когда я не подчинилась его приказам. Так больше не может продолжаться. Я должна найти выход из этого затруднительного положения, прежде чем оно обретет больший масштаб. А пока образ брата в ванне заставляет меня взять в руки телефон.

У меня есть еще час, чтобы о нем не думать и попытаться насладиться временем, проведенным вдали от дома.

Количество комплиментов, которые я получила за свой новый образ как от коллег, так и от школьников, ошеломляет, а мои капкейки заставляют людей возвращаться за новыми. В каком-то смысле, это придает мне уверенности в себе. Той, которую Райан изо всех сил старается сокрушить каждый день.

Когда я выхожу из туалетной комнаты, звонит мой телефон, чей звук эхом отражается от стен.

Чего он хочет?

У меня нет на это времени. Мне нужно идти в зал.

Сын Исаака Бакстера, Дилан, который, по-видимому, находится в городе со времени похорон своего отца, выступит с речью через десять минут.

На ходу я лезу в свою большую сумку за телефоном.

Прежде чем успеваю его найти, я во что-то врезаюсь. Нет, в кого-то. Я вскидываю голову.

Мои глаза встречаются с магнетическим изумрудным взглядом. Теплое, незнакомое ощущение разливается по моим щекам.

Незнакомцу на вид лет около тридцати пяти. Его темные волосы вьются и длиной доходят до воротника накрахмаленной белой рубашки. Под аккуратно подстриженной бородкой скрывается сильная квадратная челюсть. С такой внешностью ему только сниматься в фильмах.