Кладу голову на руль, стараясь не давить слишком сильно. Все это время я думала, что это может быть Райан, что он все еще жив и жаждет мести. Хотя теперь знаю, кто мой мучитель, я не испытываю облегчения. Есть еще так много вопросов без ответа, событий, которые трудно связать с Лилианой. Человек в черном «Ниссане», например, был мужчиной. Может, она действует не одна?

Разбитая и растерянная, я завожу машину и еду в продуктовый магазин на нашей улице. Бросаю в тележку кое-какие основные продукты: молоко, хлеб, чай, яйца, фрукты и овощи.

Двенадцать минут спустя я держу в руках сумку с продуктами и стою перед домом Рут. Мучаясь одиночеством, я часто приходила сюда последние несколько дней. Я заходила выпить кофе с пирожными и дважды приглашала ее на ужин. Трудно поверить, что всего несколько недель назад мы говорили друг другу только привет. Теперь она полностью оттаяла по отношению ко мне и даже поделилась со мной историями своего короткого пребывания в Голливуде и ее погони за актерской славой.

Она мне тоже начала нравиться, но не настолько, чтобы рассказать ей о том, что я скрываю. Я должна хранить этот секрет.

Прохожу через ворота и звоню в звонок. Никто не отвечает. Я жду, прежде чем позвонить снова. Перекладываю пакет с продуктами в другую руку и жду. Все еще нет ответа.

Рут не открывает. Мой взгляд падает на растение в горшке рядом с дверью. Она сказала мне, что хранит там запасной ключ, и что я могу в любое время прийти к ней домой.

Я не знаю, можно ли мне входить в ее дом, но что, если что-то случилось? Я знаю, что она выходит из дома только утром по делам и обычно возвращается к полудню. И она не могла никуда уехать без своей машины.

Она одинокая старуха, у которой нет живых родственников. Теперь, когда мы подруги, я не могу просто уйти, не узнав, в порядке ли она. Если ее нет дома, я оставлю продукты на кухне и уйду.

Стараясь не чувствовать себя нежеланной гостьей, я открываю дверь. Меня сразу же приветствует запах свежих цветов.

Рут любит работать в саду, и в ее доме всегда в каждой комнате стоят вазы со свежими цветами. Каждый раз, когда я слышу, как она рассказывает о своем хобби, я начинаю снова скучать по Талии.

— Рут, ты дома? — зову я несколько раз, но не слышу ответа.

Стараясь не волноваться, я вхожу в ее ярко-желтую кухню и ставлю продукты на стол. Затем иду на поиски.

Спальня наверху пуста. Здесь не так светло, как на кухне, даже с широко открытыми окнами.

Мой взгляд останавливается на кровати, покрытой разноцветным одеялом. Ее подруга, жившая в нашем коттедже, смастерила его для нее всего за месяц до своей смерти.

Я собираюсь проверить ванную, когда прохожу мимо окна и решаю посмотреть, не вышла ли Рут в сад.

— Слава богу, — шепчу я.

Конечно, она в саду. Почему я не подумала сначала заглянуть туда? И почему первое, что пришло мне в голову, это что с ней что-то случилось?

Она стоит на коленях перед розовым кустом, одетая в бежевые шорты и белую блузку. Белая соломенная шляпа с голубой лентой покрывает ее седые волосы, а садовые перчатки защищают руки.

Я спускаюсь вниз и открываю стеклянные двери, ведущие в сад.

Рут, испугавшись, оборачивается в мою сторону.

— Смотри, что притащил кот.

Она с трудом встает с земли. Ей, кажется, все равно, что я вошла без разрешения.

Подойдя ко мне, она снимает садовые перчатки. Белое перышко падает на землю. Она перешагивает через него.

— Извини, я не хотела… Я звонила в звонок.

— Не надо извиняться. Мы соседи. Пользуйся этим ключом, когда тебе нужно. Я увлеклась розами, да и слышу в последнее время плохо.

Она берет меня за руку хрупкой, морщинистой рукой и бросает садовые перчатки на металлический садовый стол.

— Давай зайдем внутрь. У меня есть яблочный пирог и свежий лимонад. Я собиралась отнести его к тебе… позже.

Она так благодарна за продукты, что обнимает меня — впервые за нашу недолгую дружбу. Она настаивает на том, чтобы вернуть мне деньги, но я отказываюсь.

Сидя за кухонным столом, я пью лимонад и ем яблочный пирог.

Рут сидит по другую сторону стола и наблюдает за мной.

— Ты в порядке? В последнее время ты выглядишь взволнованной. С малышом все хорошо?

У меня не хватает смелости сказать ей об уходе Джареда. Но она, наверное, уже знает.

Я кладу руку на живот и качаю головой.

— Ребенок чувствует себя прекрасно. Просто сейчас в моей жизни происходит много других вещей.

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Ерунда, правда. ― Делаю глоток лимонада. — Я не хочу грузить тебя своими проблемами.

— Иногда полезно выговориться. Может быть, я смогу помочь.

Я долго молчу, тыкая в яблочный пирог вилкой. Подхватываю кусочек и подношу ко рту. Рут наблюдает, как я молча жую.

Меня сводит с ума невозможность никому довериться. Судя по тому, что я видела до сих пор, Рут, кажется, не сплетница. Может быть, я могла бы рассказать ей достаточно, чтобы почувствовать себя лучше, но не все. Ничего о моем прошлом.

— У меня проблемы с браком. ― Тру висок. — Джаред… он думает, что я ему изменила.

— Я не хотела говорить тебе, но до меня дошли слухи. Дорис снова распускает язык.

— Конечно. Уверена, что у нее много глаз и ушей в этом городе.

— Ходят слухи, что у тебя был роман с сыном отца Тревиса Дженкинса.

— Эти глупые слухи ходят уже давно.

Я смотрю ей прямо в глаза.

— Рут, я никогда не изменяла Джареду. Мы с Ральфом просто коллеги и друзья. Между нами больше ничего нет.

Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы кто-то поверил мне.

— Но твой муж тебе не верит?

Хоть я и не изменяла мужу, но от стыда опускаю голову.

— Он ушел. Не отвечает на мои звонки.

Рут рассматривает розы на столе. Тот факт, что она ничего не говорит, подсказывает мне, что она уже знает.

— Ты же не веришь слухам, да?

— А должна?

Она снова смотрит на меня. Что-то в ее взгляде изменилось. Улыбка исчезла.

— Ты мне нравишься, Кейтлин. Я не думала, что понравишься, но я ошибалась. ― Она делает паузу. — Но правда в том, что я тебя совсем не знаю. Ты мало рассказываешь о себе.

Что происходит? С чего вдруг эта подозрительность?

— Я… я просто не люблю говорить о себе.

— И я уважаю это. К сожалению, я недостаточно долго дружу с тобой, чтобы знать, могла ли ты изменить своему мужу.

— Я думала, мы подруги.

— Я тоже так думала.

Рут пододвигает к себе мою недоеденную тарелку с пирогом.

— Но друзья не лгут друг другу.

— О чем ты говоришь?

У меня голова кружится от всевозможных вопросов. Все это не имеет смысла. Она была такой милой. Обняла меня.

— Я дала тебе шанс сказать мне правду. Ты этого не сделала.

Она встает из-за стола и ставит мою тарелку у мойки.

— Я всегда чувствую, когда кто-то что-то скрывает.

Чувствуя себя так, словно меня ударили по лицу, я отодвигаю стул и встаю.

— Мне пора идти.

— Думаю, ты права.

Она замолкает.

— Возьми с собой продукты. Я могу купить себе еду.

Ощущая душевную боль, я хватаю сумку и спешу уйти.

В безопасности своего дома я приваливаюсь спиной к закрытой двери. Рут что-то знает. Я должна держаться от нее подальше. Я должна держаться подальше ото всех.

Полночь, я в гостиной, слишком устала, чтобы идти наверх спать. Чувствую себя так, как будто меня переехал грузовик, но сегодня я почти ничего не делала.

Я взяла два дня выходных, так как не могла вынести все эти взгляды и перешептывания. Да и присутствие Лилианы в школе меня душит, даже когда мы в разных помещениях.

Единственное, что я сделала сегодня, это пошла к доктору Ферн, чтобы запросить тест на отцовство.

Сначала она посмотрела на меня, как бы осуждая, но потом это выражение лица исчезло, и она исполнила мою просьбу. Она взяла у меня нужные ей образцы, и я передала ей расческу Джареда для снятия пары волосков.