В прошлом те немногие недолговечные отношения, которые у меня были, рухнули и сгорели дотла, когда парни понимали, сколько времени я должна уделять бабушке Рози.

— Почему бы нам…

Вдали я услышала протестующий скрип двери, который сразу же отвлек от того, что говорил Уокер. И в мои мысли проник слабый голос бабушки Рози.

— Эйвери, это ты?

Прежде чем я успела хоть что-то сказать, пожарный обернулся и увидел мою родственницу на переднем крыльце.

На мгновенье мужчина повернулся снова ко мне.

— Это твоя бабуля? Та, у которой Альцгеймер?

Мои руки моментально вспотели, и я поспешно вытерла их об джинсы.

— Ч-что? А, эм, да. Бабушка Рози. Но с ней все в порядке. У нас нет серьезных повреждений, да и всем нужным я запаслась заранее, — затараторила я бессвязно.

Я не знала слышал ли он панику в моем голосе, но для меня все звучало ломко и отчаянно.

— Я должен осмотреть твой дом перед тем, как вернусь к ребятам. Это меньшее, что могу сделать, — Уокер подарил мне еще один поцелуй, и даже несмотря на то, что это было простое касание губ, меня все равно пробрало до костей.

— Нет! — я почти кричала, но мужчина уже пересекал улицу, направляясь к моему дому.

Его длинные ноги позволяли легко преодолевать расстояние, в то время как я едва поспевала. Он уже был у забора, в то время как я была лишь на полпути.

Воздух просто испарился из моих легких, когда он сократил пространство между воротами и входной дверью, где терпеливо и невинно ждала бабушка Рози.

Я не знала, где малышка, наверное, все еще спала в люльке, бабуля не держала ее на руках. С бьющимся в горле сердцем я следовала за мужчиной так быстро, как только возможно.

— Доброе утро, мэм, я Уокер Брайант из пожарной охраны. Как у вас дела?

— Здесь был пожар? — донесся до меня вопрос бабушки Рози.

— Нет, мэм. Я помогаю с уборкой после шторма. Вы помните шторм, что был прошлой ночью?

— Шторм? — простодушно переспросила родственница.

— Да, мэм, прошлой ночью был сильный ураган. Как вы себя чувствуете?

— О, со мной все хорошо. Моя внучка Эйвери отлично обо мне заботится.

Уокер оглянулся на меня через плечо, когда я, запыхавшись — и от поцелуя, и от короткого бега через улицу — поднималась по ступенькам на крыльцо.

— Держу пари, что так и есть.

— Хотите сладкого чая? — я вздрогнула от того, что укоренившееся гостеприимство бабули никуда не делось.

Последнее, чего бы мне сейчас хотелось, так это чтобы Уокер вошел в дом.

— Нет, бабуля, я думаю, он…

— Было бы замечательно, мэм, спасибо, — Уокер сделал вид, что меня не услышал.

Я снова дернулась.

— Ты уверен, что не занят? Разве тебе не нужно проверить тьму других людей или что-то в этом роде?

Уокер одарил меня ухмылкой через плечо, пока бабушка вела его в дом.

— У меня всегда есть время для компании двух прекрасных дам.

Мое сердце замерло, когда мы вошли внутрь. Рози была занята тем, что готовила нам всем по стакану сладкого чая. Я же знала, что не смогу ничего выпить из-за комка в горле.

Все, что я видела — это повсюду детские вещи. Такой человек, как Уокер, должен замечать все, поэтому они не могут остаться вне его поля зрения. Как только бабушка Рози подала ему стакан чая, она улыбнулась и вернулась к просмотру своих передач на планшете, сидя в глубоком кресле.

Его кадык дернулся, пока он делал пару глотков. Не смотря на свою панику, я им все же залюбовалась.

— Ты работал всю ночь? — решила, что лучшим выходом будет отвлечь пожарного разговорами.

Может быть, если я это сделаю, он не заметит бутылочки на стойке или молокоотсос на кухонном столе. Мои щеки горели от смущения, но я надеялась, он подумает, что это из-за жары.

Я не знала, то ли это из-за моих нервов, то ли из-за отсутствия кондиционера, но сейчас внутри, по ощущениям, было около ста градусов.

Уокер допил стакан и поставил его в раковину рядом с бутылкой, на которую, похоже, не обратил никакого внимания.

— Ну, у меня снова перерыв между контрактами, и я вернулся навестить тебя. Когда я услышал о шторме, то вызвался добровольцем в пожарную службу для реагирования на чрезвычайные ситуации. Когда они увидели, насколько все может быть плохо, то поняли, что им нужна любая помощь, которую смогут получить. Там полный бардак.

— Если ты имеешь ввиду нечто похожее, как здесь, то у тебя полно работы, — я надеялась, что мои слова не прозвучали так же негостеприимно, как у меня в голове.

— Ты права, — бросив быстрый взгляд на бабушку Рози, сказал мужчина. — Надеюсь, ты не против, если я зайду к вам в следующий раз, когда буду свободен? Не знаю, когда это будет, но я хотел бы с тобой повидаться снова. Вообще я хотел увидеть тебя после того, как ты ушла, но у меня не было возможности связаться с тобой. Твой номер я ведь так и не заполучил.

Словно мои мечты ожили, или же самый страшный кошмар. Я не знала, что именно.

— Эм, я не уверена…

И снова меня прервали.

В этот раз это был тонкий, пронзительный плач голодной малышки.

Уокер

Первое, что пришло на ум — где-то у соседей есть ребенок. Когда большая часть электричества отключена, легче слышать окружающие шумы, даже несмотря на жужжание бензопил.

Затем я заметил страдальческое лицо Эйвери, бледное, как у призрака. Я нахмурился, потому что что-то было не так.

Она точно никогда не упоминала о ребенке, да и я бы что-то да заметил, будь он у нее.

Не говоря ни слова, Эйвери развернулась и исчезла в спальне, а я остался в полном замешательстве, пока девушка не вернулась со спеленатым, извивающимся свертком в руках.

За время моего обучения на парамедика, я имел дело с достаточным количеством новорожденных или около того, так что, узрев младенца, смог определить, что ему с месяц или два отроду.

Эйвери не смотрела мне в глаза, доставая из холодильника пакет с молоком. Она готовила бутылочку в абсолютной тишине, если не считать возни младенца. Ребенок успокоился, когда она поднесла бутылочку к его рту, и начал есть.

Сначала я не знал, что и подумать. В голове стало невероятно пусто. После нескольких быстрых мысленных подсчетов я понял, что либо она была беременна, когда мы были вместе, либо…

Нет.

Этого не могло быть.

Она бы нашла способ сообщить мне.

Я мог бы не провести почти целый год в качестве — я чуть не захлебнулся собственной слюной при следующей мысли — отца и не знать об этом.

— Это ребенок? — спросил я, когда мой голос вернулся ко мне.

Глаза Эйвери все еще были прикованы к булькающему младенцу, но она молча кивнула.

— Посмотри на меня, — потребовал я, в то время как мое сердцебиение эхом отбивалось во всем теле.

Я мог поклясться, что даже слышал, как оно стучало прямо в моей голове. Когда девушка меня проигнорировала, я снова заговорил.

— Эйвери.

Ее широко раскрытые глаза неохотно встретились с моими, и в них в равной мере был как страх, так и вызов.

— Это Розалин Грейс, — наконец-то заговорила она. — Моя дочь. Грейси.

— Когда она родилась? — мои слова звучали резко и порывисто, как океан в разгар зимнего шторма.

— Несколько месяцев назад, — ее слова звучали слишком тихо, так что мне, черт возьми, почти приходилось читать по ее губам, чтобы понять, что девушка вообще говорит.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что несколько месяцев плюс девять месяцев беременности означают, что ребенок был зачат примерно в то же время, когда мы были вместе.

Сладкий чай скис у меня в желудке, и сахар теперь казался ужасной идеей. Я хотел сесть, но боялся, что если попытаюсь пошевелиться, мои сведенные колени подогнутся подо мной, полностью выдавая уровень шока, который я испытывал.

— Она моя? — слова вышли жесткими и холодными непреднамеренно.

Или, возможно, тон был таким специально.

Ведь как она могла так долго скрывать это от меня? А если бы со мной что-то случилось, то я так бы и не узнал о том, что в этом мире у меня есть ребенок.