Пожилой японец чинно, со своей обычной выправкой прошествовал в палату, оставив телохранителей за дверью.

— Китамура-сан, — он снова поклонился мне, я же попытался подняться, чтобы кивнуть ему из положения сидя, но он остановил меня жестом. — Ни к чему, — затем он посмотрел на Аямэ и обратился к ней. — Рад снова видеть в этот чудесный день, который стал нашим новым рождением.

Девушка пару раз хлопнула ресницами, затем поклонилась ему, а потом ответила:

— Действительно, музыка птиц красочнее звучит в моих ушах.

Я сначала нахмурился, потому что возникло подозрение: а не приводила ли себя в порядок девушка какими-нибудь сильнодействующими препаратами. Но в памяти Даичи я откопал что это было ритуальной фразой, которую произносили после чудесного спасения. Вообще их было несколько видов, и этот не самый распространённый.

— Бывает, что лист тонет, а камень плывёт, — ответил на это Иендо, присаживаясь к моей кровати. — Но вы правы. Я по-новому сегодня ощущаю вкус жизни. И надеюсь оставить это чувство у себя надолго. Оставьте нас ненадолго, пожалуйста.

Аямэ поклонилась и вышла из палаты, притворив за собой дверь.

Иендо-сан глубоко вздохнул и посмотрел на меня. Некоторое время он молчал. Я тоже предпочитал не говорить ни слова. Проще было реагировать на то, что скажет этот человек. Наконец, он улыбнулся одними глазами и произнёс:

— Скажите, вы хорошо знакомы с родными поговорками и мудростью предков? — в его вопросе я, как ни странно, почувствовал угрозу. Что-то было там такое, тяжёлое, глубинное. — Мне просто для справок.

— Не могу сказать наверняка, — я пожал плечами, глядя прямо в глаза большому начальнику. — Какие-то знаю. Но не сказать, чтобы увлекался собирательством.

— Знаете, говорят: «Семь раз проверь, прежде чем усомниться в человеке», — сказал он с таким видом, словно это просто мудрость века.

— Что-то такое слышал, — кивнул я, но внутренне напрягся.

— Так вот, весь сегодняшний день я потратил на эти самые проверки, — он даже усмехнулся, а затем глянул на меня в упор. — И теперь я всё про вас знаю.

Начавшая было зарождаться надежда на то, что я прорвусь в корпорацию Хицуи, тут же поблекла. С другой стороны, а чего я хотел? Это для рядовых безопасников могла сработать моя легенда прикрытия и липовые документы. А для птицы столь высокого полёта — никогда в жизни. Так что было неприятно, но вполне ожидаемо.

Вот, если он сейчас скажет, что я был русским магом в прошлой жизни, тогда он меня сможет шокировать. Но так глубоко компетенция Иендо не распространялась.

— Главное, чтобы информация была достоверной, — ответил я, полагая, что нужно продолжать держаться уверенно, словно ничего не случилось. — А то, знаете ли, всякое бывает.

— О-о! — протянул мой посетитель, откидываясь на спинку. — Информация более чем достоверная. — Я захотел узнать о своём спасителе всё, вы должны меня понимать.

— Я понимаю, — сказал, а сам подумал, что не стал бы он сейчас со мной лясы точить да называть спасителем, если бы хотел избавиться, и в моей душе снова зажёгся огонёк надежды. — Сам сделал бы то же самое.

— Мне в первую очередь было интересно, кем вы работали, что имеете настолько прекрасную реакцию и внушающую силу, чтобы вытащить сразу двоих из-под нависшей угрозы, — он едва заметно улыбнулся одними уголками губ. — И что же я вижу? Передо мной полицейский из Саппоро, пытавшийся устроиться в мою компанию под чужими документами. Ради интереса я уже пробил, откуда они взялись. И вот тут передо мной нарисовалась целая цепь событий, которая привела вас к зданию Хицуи Кемикл в час катастрофы. И вы знаете, что самое интересное? Из одних и тех же фактов можно сделать абсолютно противоположные выводы. Собственно, поэтому я и пришёл к вам.

— А какие выводы можно сделать? — поинтересовался я. — Если не секрет, конечно.

— Пока секрет, — ответил мне пожилой японец, поднялся с гостевого кресла и принялся мерить шагами палату. — Пусть хоть что-то в моих рассуждениях останется для вас тайной. Полагаю, так будет справедливо.

Тут я ему не мог возразить. Наверняка, у меня «откатали» отпечатки пальцев и практически сразу выяснили, кто перед ними. Представляю, как данное событие озадачило Иендо. Но мне-то терять уже было нечего, поэтому я даже не расстроился. Наоборот, я лихорадочно соображал, как это можно повернуть в свою сторону.

— Раз уж вам известно, что я был полицейским, — я не акцентировал внимание на слове «был», но оно всё равно прозвучало и достаточно ярко. — То вам, наверняка, доложили, что на имя Такаяма Даичи уже был подписан приказ об увольнении.

Иендо кивнул, причём, как мне показалось с неким удовлетворением. Словно он хотел, чтобы я указал именно это обстоятельство. Но он ничего не сказал, продолжая слушать, что я скажу ещё.

— Более того, у меня случился конфликт с местным начальником полиции, так что я просто вынужден был уехать, — я развёл руками, показывая, что иного варианта и не было. — А где проще всего затеряться? Конечно, на самом виду, в густонаселённом городе, — подытожил я. — И вот я тут.

— Кто сильно желает подняться наверх, придумает лестницу, — задумчиво произнёс пожилой японец. — Что ж, это вполне в духе последних самураев. Но объясни мне, зачем ты пошёл в нашу компанию? И почему по подложным документам? Даже не так, — он сел обратно в кресло и поднял взгляд к потолку. — Скажи мне правду, Ёсикава специально тебя пытался внедрить в нашу компанию?

Вопрос прямой, как Синай — меч в кэндо. Только вот дьявол кроется в деталях, не так ли? И я с чистой душой мог ответить то, что полностью устроит Иендо.

— Нет, он не пытался меня внедрить, — я уже понял, что мой посетитель считал бы любую фальшь, но её не было. Конечно, это же моё личное решение, а суперинтендант лишь помог мне немного. — Приход к вам полностью моя инициатива.

— Зачем? — холодно и чётко произнёс Иендо.

Я понял, что это самый главный вопрос. Именно от ответа на него зависит всё. И вот это самое «Зачем?» было очень многослойным. Как луковица. Как сталь, из которой делают лучшие катаны.

— Видите ли, Иендо-сан, — сказал я, вспоминая, как тут любят витиеватости. — Я бежал из родного города, мне пришлось скрываться под чужим именем, снова устроиться в полицию я не мог. Что касается новой личности, да, Ёсикава-сан мне очень помог, но только потому, что я помог ему. Если вы досконально изучили мою историю, то знаете, но некоторое время назад мне удалось спасти его от возможной смерти.

Важный человек в японском бизнесе сейчас презрел этикет и вовсю рассматривал меня так, словно я — забавный зверёк или редкое растение. Он слушал меня, пытался отыскать фальшь в моих словах. Но её там не было. Я говорил правду, одну только правду, и ничего, кроме правды.

Но не всю и не до конца.

— Да, — ответил он, слегка наклонив голову, — я в курсе, что ваши отношения начались не совсем, — он хмыкнул, — традиционным способом. Впрочем, как и наши с вами. Но меня интересует, почему именно наша компания?

И тут я подумал, что не знаю, известно ли Иендо об операции по освобождению Хидео. Скорее всего, да. Но вот известно ли ему о моём в ней участии? В любом случае, у меня есть другая ниточка, которую я могу подсветить. Она в любом случае известна моему посетителю, но принял ли он это во внимание?

Хотя этот человек, который ведёт себя, как истинный хозяин жизни, а не как позёр, полагаю, привык принимать во внимание всё.

— Из-под летевшего без управления автомобиля я вытащил женщину и ребёнка, — ответил я, увидев искры в глазах Иендо. — Это оказались Вакаиро Миво и её сын — Хидео. Позже я познакомился и с отцом Вакаиро-сан, и с её мужем. Тот как раз работает в вашей фирме, и он сказал, что спасителю своей семьи поищет место где-нибудь недалеко от себя. В связи со спецификой моей деятельности, он решил меня направить в службу безопасности. Вот, собственно, и вся логическая цепочка. В Токио мне больше не к кому было обратиться: только к Ёсикава-сан и к Вакаиро-сан.