— Какой смысл туда идти? Что я могу сделать?

Риттеру нравилось говорить с пустотой. Иногда потому, что он хотел верить, что кто-то его слышит. Что все умершие наблюдают за ним, и все их надежды и чаяния сейчас сошлись в его борьбе, его жизни. Иногда же просто потому, что озвученные мысли всегда более структурированы и, что самое главное, более реальны. Сейчас мужчина не знал, чего он хочет от произнесенного вслух.

Он повернул голову в надежде разглядеть свой рюкзак, но в помещении была абсолютная тьма, а потому ему оставалось только нащупать искомое рукой. Но сколько он ни шарил ей, рюкзака все не было, и, предпочитая не тревожить еще не до конца зажившие ребра, мужчина так и остался лежать на месте. Он даже не знал зачем пытался найти свои пожитки. Все-таки в данный момент он был в безопасности, и хотя голод понемногу начал его донимать, куда более правильным сейчас было бы брать еду из запасов, сохранившихся в бункере.

Не прерывая своей неподвижности, Риттер предался воспоминаниям о той жизни, что была ДО. По мере того, как время шло, тело болело все больше, будто специально не позволяя думать о хорошем. И то ли от боли, то ли из-за ностальгии на щеках мужчины появились влажные, соленые следы.

— Если кто-то сейчас наблюдает… Не смотрите. Не сегодня. Возвращайтесь завтра.

Мужчина вновь попытался заснуть.

Агнолия, маленькая принцесса, готовилась ко встрече с Владыкой Войны, великим Архонтом по имени Арес Диокитис. Девочку ничуть не впечатляли эти титулы или слова. Но её мать сказала, что от впечатления, которое они произведут на этого человека, зависит судьба всего их королевства. Агнолия не понимала и этого.

— Как может судьба всего королевства зависеть от одного человека, тем более что это не мой папочка?

— Не задавай глупых вопросов, Агнолия. Ты — принцесса, и должна производить сугубо положительное впечатление! — настаивала мать.

И маленькая девочка, в очередной раз мысленно грустно вздохнув, приняла царственный вид.

Мужчина, явившийся на встречу с ее папой, был просто великолепен. Он носил золотые доспехи, но ничуть не заботился об их чистоте. Девочка сразу же представила, какой нагоняй получила бы от матери за такое. Владыка Войны не удосужился побриться, и запах, распространявшийся от него, был исключительно кошмарным, полным перегара и пота. Девочка пришла в восторг.

После приветствия и сухого знакомства, во время которого мужчина явно демонстрировал свою головную боль, последовали долгие и скучные разговоры о непонятных ей вещах, но маленькая принцесса только и делала что исподтишка изучала все в этом странном и неопрятном мужчине, с которым, несмотря на его ужасные манеры и внешний вид, так церемониально и почтительно общались царствующие особы.

Когда с официальными делами было покончено, пришло время прощаться на ночь, потому как визит Архонта не мог ограничиться одним днем. Мать привела Агнолию поближе к гостю, дабы последняя отвесила почтительный реверанс господину и могла удалиться.

Маленькая принцесса ждала этого, чтобы наконец показать себя во всей красе, но Арес только мельком взглянул на нее и, махнув рукой на прощание королевской чете, отправился в отведенные ему покои. Разочарованию не было предела.

Ночь была долгой, скулы Агнолии сводило от обиды и недовольства, и она не сомкнула глаз. Вместо этого девочка вела разговоры со своей подушкой, которая была то ее матерью, то папой, то самим Аресом. Сначала она пыталась уговорить маму на то, чтобы все начали вести себя как этот дядька, потом папу, чтобы он позволил остаться Архонту погостить у них на подольше, а после просила Владыку Войны стать ее другом.

На следующий день во время очередной светской прогулки, на которой они с матерью должны были неторопливо прогуливаться по дворцу, чтобы напомнить слугам о своем положении или чем-то еще, до чего Агнолии дела не было, они проходили в том числе мимо тренировочного поля для рыцарей королевства. И впервые в жизни принцесса посмотрела на это поле, поскольку её взгляд привлек блеск грязного золота. На площадке Арес умело фехтовал с самыми прославленными рыцарями, имена которых Агнолия никак не могла запомнить, хотя кто-то сказал бы, что он их попросту избивал. Не думая о последствиях, девочка побежала к сражающимся.

Мужчины, увидев, что в опасной близости оказалась принцесса, тут же остановились, из-за чего пара из них тут же получила по лицу от не счевшего необходимым прерваться Ареса.

— Агнолия! Славные рыцари, прошу, остановитесь! — почти наплевав на правила приличия кричала королева, догоняя свою дочь.

Архонт повернулся к девочке, помешавшей его тренировке.

— Что такое, принцесса? — с задорной улыбкой вопросил Арес.

— Научите меня сражаться так же, как Вы! — выкрикнула девочка, которая, к своему собственному удивлению, никогда в жизни так ничем не интересовалась, как только что увиденным.

Арес рассмеялся. А затем с серьезным лицом ответил ей:

— Нет.

Мелисса Фель, Владычица Севера, правила Снежным Бастионом и всеми северными землями последнюю сотню лет. Её ледяные глаза часто оставляли осколки на месте сердец многих мужчин. Белые волосы, что опустились ниже пояса, были заплетены в косы на манер скандинавских причесок старой Земли. Одетая в серые меха самых удивительных животных Архонт стояла перед зеркалом. Позади нее не было никого, но любой человек, дворф или эльф, будь он там, непременно преклонил бы перед ней колени. Прекрасная и холодная она производила впечатление навеки вмерзшего во льды цветка.

За прошедший век ни один демон не приблизился к вверенной ей цитадели, как и к другим, и все чаще стала ходить молва, что Архонты выполнили свой долг. Мелисса не знала как к этому относиться. Она вглядывалась в зеркало и видела только себя. Девушка обращала свой взор на стены твердыни и представляла, как ее закладывал Думгни Железокованный. Она смотрела на то, как почитают Архонтов, и видела, сколько сил в это вложила Ваэль. Мирно спала по ночам благодаря общим усилиям всех живших когда-то в этом мире существ.

— Всех, кроме меня. А зачем здесь я?

В углу позади нее в тенях вежливо кашлянул морок давно погибшего адъютанта. Мелисса резко обернулась, сразу же узнав, кто скрывается за тенью.

— Госпожа, почему Вы так говорите?

— Ты давно погиб, — с грустью произнесла она.

Девушка сначала опустила глаза, будто испытывая вину, но затем, поняв, что такого шанса может больше не представиться, шагнула во тьму и стала пристально разглядывать гостя, пытаясь запомнить как можно больше деталей.

— Тогда получается, что это мне здесь не место.

— Ты — первый алхимик, ты начал золотой век магии. Тебе здесь будут рады куда больше, чем мне.

— Вы Архонт.

— Правда?

Неуверенность девушки все больше вырывалась наружу.

— Вы сомневаетесь в своем происхождении?

— Я сомневаюсь, что заслуживаю титул, данный мне при рождении.

— Госпожа, — его прервал поднесенный к губам палец девушки.

Она зажмурилась изо всех сил, не давая слезам возможности вырваться наружу, и покачала головой.

— Почему ты умер?

— Что? Я не понимаю вопроса.

— Почему я не помню, как ты умер?

— Мелисса, я…

Её сердце сжалось в комок иголок. Девушка упала на колени и начала рыдать.

Думгни Железокованный взирал на бесконечную пустошь перед ним. Закончив справлять нужду с куртины на визжащих внизу демонов, он заправил свою ночную рубаху и почесал неаккуратно выбритое и немного онемевшее с непривычки на морозе лицо. Закончив свой утренний ритуал, Владыка Огня направился в оружейную. Ваэль, совершавшая утренний обход крепости по выработанной очень много лет назад привычке случайно наткнулась на собрата Архонта. Поначалу она приняла его за кого-то из “смертного” гарнизона и потому, проходя мимо, просто вежливо поздоровалась. И только в ответ на характерное ругательство на языке старого мира, она остановилась и, мягко говоря, удивилась. Быстро рванув назад, девушка встала перед Думгни и, пристально разглядывая и на всякий случай запоминая его подбородок, ведь другой возможности может никогда не представиться, ткнула пальцем в сторону отсутствующей бороды, задавая немой вопрос, будучи не в силах подобрать слова.