Ваэль стала ходить взад и вперед, но не отдаляясь от Паскаля. Немного помедлив, она едва заметно кивнула сама себе и вновь присела рядом с мужем. Девушка распростерла руки над мужем и приложила всю свою волю, воображение и все знания о времени, на которые была способна, и тело мужчины окутала синяя дымка. Короткий, полный восторга смешок вырвался из груди девушки, когда брошенная песчинка над телом Паскаля застыла, так и не упав.

“Теперь он должен быть в сохранности!”

Но девушка не собиралась останавливаться. Теперь, когда она стабилизировала своего мужа насколько смогла, пришла пора разобраться в том, что здесь произошло. В этом она была хороша, это была одна из немногих способностей, обладанию которой Ваэль была рада. Она сконцентрировалась, и все время вокруг нее в действительности остановилось. Однако не только вокруг нее, во всем мире.

Тем временем Риттер продолжал самозабвенно рассказывать продуманную до мельчайших подробностей историю о том, как демоны напали на его родовой замок, и что он не знал об этом до того самого момента, как открыл дверь своей комнаты. Он смотрел в пол, чтобы сохранить образ трусливого и слабого человека, совершенно не замечая того, как Мелисса вместе со всем окружающим миром застыла в пространстве.

Ваэль мотала время назад до того самого момента, как глава культа (то, что это культ, она уже поняла по символике на одеждах умерших людей) активировал артефакт. Этот крик даже сейчас, сквозь время, оказал на Ваэль мощнейшее воздействие, из-за чего она вновь заплакала. Благо сейчас время спокойно и покладисто дожидалось любых решений Ваэль, поэтому, вновь пережив те же чувства, что отправили ее в нокаут в первый раз, и утерев слезы, она стала смотреть в прошлое дальше. Сразу после крика, испущенного черепом, в месте, где предположительно оставался отдыхать Паскаль, вспыхнула ярчайшая молния. Она бросилась под своды пещеры и в то же мгновение двинулась в сторону падающей Ваэль из прошлого, и ее муж, вышедший из света, подхватил ее. Его тело переполняла магия. Прожилки магической энергии не только вызывали невероятное голубое свечение его глаз, но даже стали прорываться наружу вокруг них, создав на коже множество светящихся трещин. Главарь культистов только и успел, что выставить вперед руку с черепом, как Паскаль выпустил вокруг волны пламени, льда и молний. Большинство культистов погибло на месте. Здоровяк же, отделавшись испугом, увидел, что артефакт сработал как надо и создал вокруг него барьер из темной, мерцающей энергии. Паскаль так и продолжал парить над спящей Ваэль и метать огромные сгустки маны в сторону противника, пока его мерцающая броня не стала покрываться трещинами. Увидев это, главарь несколько раз ударил по черепу, выплевывая крики на непонятном Ваэль языке. В конце концов челюсть артефакта разжалась и выплеснула еще одну волну темной энергии, но Паскаля это словно никак не касалось. Повторив атаку еще несколько раз с уже почти уничтоженным щитом, мужчина решил ретироваться. Он медленно начал пятиться назад, пока Архонт Магии продолжал безмолвно парить над своей суженой и запускать самые разные сгустки магии в щит противника.

“Паскаль еле держится! Он блефует…”

Когда противник решил, что оказался на безопасном расстоянии, он тут же развернулся и бросился прочь. Подождав еще с бесконечную минуту, Паскаль рухнул без сил. Будучи уже почти без сознания, он протянул руку в сторону убегающего и с вычурным стоицизмом сказал, глядя прямо в глаза той Ваэль, которая была безучастным наблюдателем, что в руках у здоровяка была его собственная печать, содержащая еще и украденную энергию. Разумеется, он не мог знать, что девушка стоит здесь. Смысл его слов мог бы ужаснуть ее, если бы он не находился на грани комы.

В течении нескольких следующих дней Ваэль не без помощи местных из ближайшей к выходу из пещер деревни доставила Паскаля в их родной дом. Когда она убедилась, что он в безопасности, и что стазис поле вокруг него сохранно, она тут же села писать письма ближайшим по ее прикидкам Архонтам и прочим доверенным союзникам. Текст писем в общем и целом был следующим: “Одна из печатей Архонтов была украдена. Она в руках культа, цель которого мне неизвестна, и была заряжена темной энергией, которую мы запечатали в Гробнице Первого. Прошу Вас незамедлительно приступить к расследованию в своих землях и по возможности прибыть в Шахматное поместье. В качестве дополнения прилагаю рисунок символа культа”.

— Прости, что ты сказал? — Мелисса прервала повествование Риттера.

Риттер наконец поднял глаза на нее. Лицо собеседницы источало куда более сильное непонимание, чем он ожидал, и юноша начал паниковать.

“Она не поверила в эту историю? Или… Там где-то есть упущение? История же проще некуда, что она там не понимает?”

— Что именно Вам не…

— Тебе, — поправила его девушка.

— Прости, к такому сложно привыкнуть. Что именно тебе не понятно?

— Ты многозначительно произнес: “Ад”, а потом сказал, что открыл дверь и увидел “это”. И все. Это даже не начало и конец истории, это даже на краткий пересказ не тянет.

“Да я же тут минут десять распинался! В смысле она услышала только это? Она вообще меня слушала?”

— Эмм… Но…

— Что?

— Ничего, простите, начну сначала. Возможно я пропустил несколько важных моментов от волнения, — вновь стал оправдываться Риттер.

— Мы на ты, — повторила Мелисса.

Студент вновь начал свой рассказ. История, которую он выдумал, держалась в первую очередь на том, что баронство его отца находилось в таком захолустье, о котором большинство слушателей даже не слышали, а если и слышали, то все равно никогда не интересовались новостями оттуда. В противном случае Риттер был бы с ними знаком, потому что с самого детства изучал, как его отец ведет дела. Потому-то его маленькую ложь до сих пор не раскрыли. История повествует о том, как все баронство подверглось массивному демоническому нападению, и только чудо помогло спастись Риттеру и его семье. Этим чудом была мелкая склока между двумя крупными феодалами, как раз за право быть сюзереном дома Морс и вверенного ему баронства. Именно этот спор могущественных людей и был той самой правдой, на которой Риттер основал свою ложь. Сам же он в действительности боялся того, что может поджидать его за каждой открывающейся дверью, но этот страх тянулся куда дальше этой жизни и этого мира. Этот животный ужас сформировался за те десять лет, что Риттер был последним живым человеком на земле, уже после того, как демонические орды захватили его родной мир и терраформировали его. За те десять лет он навсегда получил множество травм. То, что за каждой дверью скрывается ад, было самым заметным.

В этот раз Мелисса слышала его рассказ от и до. Она не задавала вопросов и не перебивала. И хотя ее лицо практически не выражало эмоций на протяжении всего рассказа, Риттер, в этот раз смотревший прямо ей в глаза во время всей истории, не раз отмечал, что в особо страшные моменты она немного задерживала дыхание и облегченно вздыхала, когда он или другие благополучно выбирались из передряг. Только когда история была рассказана во второй раз, и Мелисса облегченно вздохнула и улыбнулась, Риттер понял, что, возможно, переборщил с драматизмом.

Повисло недолгое молчание. Мелисса явно над чем-то размышляла, а Риттер все гадал, не прокололся ли он где-либо. Все-таки эта история была придумана на очень маловероятный случай, и Риттер даже не представлял какой. Наконец, Мелисса заговорила:

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое. Надеюсь… — она еще ненадолго задумалась. — Нет. То, что ты пережил — плохо, и я прекрасно понимаю, что такие травмы… — она вновь уставилась в пол, затем встала, немного прошлась по комнате и снова хотела заговорить, но так и застыла в бессилии что-либо придумать.

Риттер, все это время с невинным видом наблюдающий за девушкой, понял, что ей надо помочь.

— Госпожа, простите, что поделился с Вами своим бременем. Оно Вас не касается, и прошу более не беспокоиться об этом. Я прекрасно понимаю свое положение и сделаю все, чтобы больше не подводить Вас.