— Это ты, Веджанус? — спросил Меликл.

— Я не опоздал?

— Нет! Мы выходим примерно через час.

— Жаль, а мне хотелось бы поговорить с тобой… подольше, как раньше.

Некоторое время они стояли лицом друг к другу и пожимали руки.

— Ты неарх этого огромного корабля?

— Да, Веджанус!

— Итак, все, что ты хотел, сбылось.

— Да, возможно,  это так.

— Я привел тебе четырех друзей, это  молодые парни, они хотят пойти с тобой. Ты примешь их?

— А, ты ручаешься за них?

— Я ручаюсь только за себя и за тебя, Меликл. Но они надежные ребята и неплохие  гребцы.

— Хорошо. Они нам пригодятся. Но ты сам то, Веджанус... ты, же сказал мне...  — начал Меликл.

 Веджанус быстро прервал его.

— Я сам не могу пойти, — сказал он.

— Но ты, же говорил, что сможешь… что ты передумаешь.

— Да. Я тогда так говорил, но теперь ситуация изменилась.

— Почему?

— Потому что твой друг Калиас все-таки оказался прав. Наши дела с финикийцами и Хореоном оказались слишком опасными. Сейчас они все сговорились против меня. За мою голову назначили цену. Коринф подписал соглашение с другими городами, чтобы покончить со мной раз и навсегда. Даже Поликрат предупреждал меня: но при этом он сказал, что делает это в последний раз и что отныне  он будет преследовать меня вместе с остальными. Он сказал мне это прямо в лицо. Я не злюсь на него за это. До сих пор я служил ему верой и правдой, как его наемный солдат. Ведь я всего лишь пират, а не солдат.

— Но тогда тебе лучше пойти с нами.

 — И оставить своих друзей на произвол судьбы в такое время? Нет, Меликл! Ты сам понимаешь, что для меня это невозможно. Я  всегда был грабителем и мошенником, но трусом, и предателем - никогда!

Меликл кивнул, нахмурившись.

— Что теперь будет с тобой будет, друг мой?

Веджанус пожал плечами.

— То, что было до сих пор. Не волнуйтесь. Я как-нибудь справлюсь. А если нет, то мне не жаль такую жизнь, как моя.

— Не говори так, Веджанус. Мне трудно смириться с тем, что я ухожу, а ты остаешься здесь. Я уеду отсюда и буду жалеть, что ничего о тебе не узнаю.

— Да? Это хорошо, Меликл. Забавная вещь, однако…  иногда мне тоже хочется, чтобы меня пожалели.  Я думаю...

— Не о чем не думай, Веджанус.

— Как так не думать?   Хуже всего то, что не только я, но и мои друзья доверяют мне  сильнее, чем раньше. Но это мое дело и об этом нет времени рассуждать. Скажи мне лучше… все твои друзья плывут с тобой?

— Да, Веджанус.

—И  этот длинноногий бегун  и его невеста?

— Да.

— И этот мальчик, ее брат Диосс тоже едет с тобой?

— Ну, конечно же, он в первую очередь.

— Диосс…   да, Диосс. Бедный маленький музыкант, я бы тоже хотел с ним увидеться  Позови его. Я привез ему его собаку. Если только это она…

— Я  ее никогда не видел. Пусть он придет и сам скажет.

— Хорошо, пошли за мальчиком. Твой друг наверняка узнает ее. Меликл.

— Но почему, Веджанус, ты говоришь, что это может быть не его собака?

— Я не знаю. Может быть, дело не в собаке.

— Ее зовут Аргос?

— Возможно, но она не отзывается ни на какие клички. Пастух, у которого она  жила, говорят, называл ее Волком. Мои люди, которых я послал за собакой, не смогли схватить ее, так как  она никого к себе не подпускала, поэтому  они договориться с пастухом, который тайком вывел собаку из сарая, связал ее и они привезли ее как теленка.  Однако зверюга предварительно искусала их так, что они до сих пор зализывают свои раны. Они пришли все ужасно покусанные и побитые. И я этому не удивляюсь. Собака тоже лежала как неживая. Мне стало жаль ее, и  я приказал ее развязать, но она меня тоже укусила. Свирепая зверюга. Никогда в жизни не видел ничего подобного. Я приказал бросить ее в клетку. Я когда-то перевозил в ней леопарда. В ней я и привез ее сюда. Она лежит там уже десять дней и ничего не ест,  только пьет и рычит. Все время воет по ночам. Я  уже сотню раз хотел выбросить ее за борт.

— Это не его собака!

— Я тоже думаю, что это не она. Это какое-то дикое животное, возможно,  что это действительно волк или полуволк.

— Пусть Диосс сам придёт и посмотрит.

Вскоре пришёл  Диосс или, вернее, прибежал. Он ни с кем, не здороваясь, ничего не замечая вокруг себя,  запрыгнул на корабль, сразу же увидел клетку и бросился к ней.

— Аргос, — крикнул он коротким, сердитым голосом.

Лежащая в клетке собака с трудом поднялась, принюхалась и вдруг что-то почувствовала. Счастливый вой вырвался из ее груди.

Диосс бросился к клетке, отодвинул засов и вошел в дверцу.

— Берегись! — крикнул Веджанус, но было уже поздно. Собака рысью, бросилась на него,  уперлась передними лапами в грудь Диоса, свалив его и начала энергично облизывать его лицо, нос, рот, глаза, потом залаяла,  выскочила из клетки, пробежав на бешеной скорости расстояние  в несколько десятков шагов, врезалась в ноги какому-то матросу, сбив того с ног, сама того не заметив, и снова прыгнула на Диосса. Она села рядом с ним в расстоянии одного шага, подняла свой нос и начала громко лаять и выражать свою огромную радость настолько, насколько это делают собаки.

— Аргос, Аргос, — прошептал мальчик, наклоняясь и обнимая ее. страшную голову и лаская ее черные спутанные волосы.

Пираты удивились. Веджанус в изумлении покачал головой.

— О, мой  этрусский бог Тин, — воскликнул он, — я больше не жалею, что не утопил этого зверя!

Меликл положил руку на плечо Диоса.

— Нам пора идти, — сказал он.

И тогда Диосс оставил собаку и быстро бросился к Веджану. Тот поднял его, а  Диосс напрягся, обнял его за шею и сжал так  сильно, как только мог. Он уткнулся мокрым плачущим лицом в лицо великана и шепнул ему  прямо в  ухо дрожащим голосом:

— Веджанкс, ты самый лучший человек, ты лучший из всех людей на свете.

Грозный пират стоял неподвижно. Он долго-долго неумело гладил мальчика по спине своей грубой рукой. Затем он поставил его на землю.