Предложение об основании нового поселения, высказанное Меликлом, ранее уехавшим в Коринф,  было принято благосклонно.  Письмо Нехурабхеда,  персидского посланника, адресованное Городскому Совету Милета, было принято  с благосклонностью. Совет  города заявил, что создание нового поселения благоприятно  повлияет на  развития торговых отношений с восточными странами. Когда выяснилось, что многие холостяки уже готовы пойти туда  а кроме них  собралась еще большая группа отпрысков, выкупленных из рабства и способных для работы в поселении, они поняли, что дело уже полностью созрело.

Богатая городская казна предоставила соответствующие деньги в качестве займа для покупки или постройка корабля.  Через своего археопага Софрониска они удачно купили большой корабль, вероятно, построенный финикийскими мастерами.

Зтем  они объявили о наборе поселенцев. Вербовка прошла в мгновение ока.

Руководителем экспедицией был назначен  знаменитый Диомен и опытный  мастер-плотник, рекомендованный Меликлом. Они оба были уже в годах  и поэтому командовали только номинально. На самом деле всем заправлял Меликл.

Он подавал заявки на получение городских разрешений, принимал и отвергал желающих  и заботился о надлежащем оборудовании корабля. Вместе с ним работали Полиникос, Калиос (который не хотел возвращаться в Сиракузы, пока хотя бы немного не отрастет его борода и у которого  откуда-то появились не только свои деньги, но и кое-какой финикийский товар и даже свой повар-раб)  и... Ксенон.

Ксенон оказался самым горячим и неоценимым помощником.

Он заботился о каждой трещинке, о каждом куске ткани, веревке, он десятикратно проверял качество купленного товара, мучил себя и других, торговцы его проклинали, экипаж побаивался. Ксенон об этом знал, но его это не волновало. Он проходил через весь корабль с озабоченным и вечно обеспокоенным лицом, но сам  усердно работал,  и заставлял работать других.

Подготовка продолжалась.

Обычно, такие экспедиции отправлялись весной, чтобы дать поселенцам время летом и осенью, привыкнуть к земледелию и заложить основы поселения. Однако тем временем произошло событие, внезапно изменившее их планы, и ускорило приготовления к отъезду.

Из других городов  стали приходить новости о смелом нападении Веджануса на финикийский корабль и на Коринф, о смерти известного богача Хореона и участии молодежи из Милета и Самоса в этом разбое.

Поликрат Самосский, первым  посоветовал своему бывшему офицеру Диомену, ускорить отъезд сына.  Действительно, если бы оскорбленный Коринф попросил выдать им Полиникоса, обвиненного в заманивании и убийстве Хореоса, ему, Поликрату, пришлось бы удовлетворить их просьбу, чтобы сохранить хорошие отношения с Коринфом, который вряд ли пожалел молодого человека.

И когда эта же новость дошла до Городского Совета города Милета, надо было поторопиться.  Они вызвали организаторов экспедиции и приказали им   ускорить  отъезд  неудобных крамольников.

Првда,  богатому Милету  вряд ли смог бы чем-то  угрожать Коринф. Они тоже желали жить в мире, и именно поэтому, на  просьбу Коринфа, о  выдача виновников, им  ответили, что их больше нет в городе, и они уехали навсегда.  И если  Коринф  захочет, то путь плывет на другой конец эллинских земель.

Так что,  экспедиция, которая должна была выйти через месяц, отправлялась почти в середине зимы.

Все были рады такой спешке: Меликл, Диомен и другие жители Милета, но главным образом уважаемые отцы города.

С Диоссом дела обстояли  хуже. Ускорение отъезда было для него настоящей катастрофой. Он ежедневно ждал прибытия Аргоса, своего четвероногий друг. Ведь Веджанус пообещал ему еще на корабле, что  обязательно выкупит собаку.

Он поверил в это. Меликл и Полиникос тщетно убеждали его, что наверняка пират уже забыл свое обещание,  еще  когда они плыли мимо Аттики по пути в Коринф.  Если собаку тогда не забрали,  то сейчас трудно было ожидать, что кто-то решится на такой долгий путь из за такой мелочи.

Так сказали ему старшие, но Диосс настаивал на своем.

— Я говорю так не только из за себя, или из за собаки, — сказал он. — Ведь Веджанус сказал, что должен увидеться с Меликлом, а если он появится, то обязательно привезет  и собаку.

В этом он себя убеждал и  верил в это. Он верил всю неделю, за несколько дней до отъезда. Но  когда он увидел корабль, готовый к отплытию, то потерял последнюю надежду. Он немного поплакал от жалости к своему другу.  Но тут, же вытер слезы. Нечего ему плакать. Ведь он уже не ребенок.

Он понял, что невозможно иметь все, что пожелаешь. Такова жизнь. Но все, же ему было очень грустно.

Теперь он стоял в толпе людей на корабль. Рядом с ним стояли его мать Эвклея и брат. Они смотрели на все с любопытством. Жрецы, принесшие священный огонь, уже ушли, но толпа на набережной увеличивалась. Родственники,  знакомые и  друзья пришли провожать уезжающих, принеся посылки, багаж и различные ящики.

По деревянному мосту вели коз, баранов и домашнюю птицу. Для всех животные Ксенон изобретательно построил отдельные загоны. Эти животные были предназначены для новых фермерских хозяйств дальнего зарубежья. Зерно, сено и солома для них хранились в особых трюмах. Сопровождающие внимательно смотрели на все с любопытством и, расхваливали порядок и правильную расстановку вещей на корабле.

— Они такие молодые вожаки, но какие разумные для своего возраста. Наверняка, они преуспеют во всем.

Так утешались отцы и матери, прощавшиеся со  своими сыновьями, и дочерьми. Да, и с дочерьми тоже, потому что девушки и молодые женщины тоже садились на корабль. Это  были будущие жены и домохозяйки поселенцев. Некоторые были совсем молодыми. С этого момента для них начиналась жизнь, полная забот, работы и обязанностей.  Отовсюду доносились крики, ругань, шутки и плачь.

Меликл и Ксенон быстро протолкнулись сквозь толпу людей,  бросив взгляд на последние приготовления к отъезду и сосредоточенно думая, а ничего ли они не забыли.

Меликл посмотрел на корабль в море, где рядом с ним покачивалось на волнах  его собственное судно -  «Анита». Он поручил управление этим кораблем своему брату Тайросу так,  как  сам должен был возглавить командование основным кораблем, а фактически всю экспедицию. Поселенцы и их семьи давно  уже его знали и стояли в стороне,  с любопытством глядя на суровое лицо  своего командира.

Вдруг на борт поднялся человек, подошел к нему и что-то  сказал приглушенным и прерывистым шепотом.

Выражение лица Меликла тут же изменилось,  по нему пробежала вспышка радости и удивления.

Он быстрым шагом покинул готовый к отплытию корабль.  Все взгляды на набережной обратились на него, но только на время, потому что у всех в этот момент перед отъездом было много  и своих дел.

Меликл поспешил на другой конец гавани, вслед за своим проводником.

Там среди  других кораблей стояла  неприметная черная видавшая виды барка, которая пришла час назад.  Меликл запрыгнул на палубу и  встал напротив мачты  Из за нее вышел высокий, плечистый, сутулый мужчина.