Они утешали себя тем, что пираты тоже усвоили урок. Но это было слабое утешение. Ведь финикийцы признались, что они тоже понесли большие потери. У них было несколько убитых, и много тяжело раненых, которых им пришлось оставить в Саламине, включая капитана корабля, Арубаса, помощника Хирама, большого знатока торговли  рабами.  Он был настолько тяжело ранен, что хотел, чтобы его отвезли в Пирей, к афинским врачам, которые  всегда славились своим искусством.

Финикийцы сошли на берег  в полдень и в три часа вечера того же дня самые достойные из них посетили Хореона  и передали ему письма от своего господина Хирама Кипрского.

Когда Хореос узнал, что Арубас не приехал, он принял купцов довольно недоброжелательно потому, что был  недоволен отсутствием Арубаса, с которым  не раз заключал удачные сделки за спиной Хирама.

Он не знал ни одного из этих троих, но посчитал, что ни один из них не был столь важным лицом.  И только один из них, самый младший, по имени Рабдоем,  был удостоен его  чести, потому что Хирам упомянул того в письме так, как он был сыном богатого купца в Сидоне, путешествовавший впервые. Как единственного,  достойного себя, он даже пригласил его на ужин в свой дворец, но молодой финикиец отказался.

Купцы ночевали на корабле.

На следующее утро к ним пришёл слуга Даматриона и пригласил в свой дом, чтобы осмотреть товар. Купцы немедленно отправились к нему. Через полчаса они вошли во двор  дома Даматриона.

Рабы, приготовленные для продажи, ждали во дворе и со страхом наблюдали за ними.

Самым важным из финикийцев был, вероятно, самый молодой из них, стройный, смуглый, с острыми чертами лица. О выглядел  великолепно, и в глаза бросалась яркая расцветка его восточной одежды  и тяжелая золотая цепь, свидетельствовавшая о богатстве и достоинстве пришельца. Во всем его характере, в каждом движении и словах проглядывало превосходство над всеми вельможами.

Это был тот самый Рабдоем, сын богатейшего купца из Сидона. Но все деловые переговоры вел не он, а  его спутник, высокий, лысый, гладко выбритый, с рыжими волосами толстый мужчина, лицо которого блестело от пота и жира. Этот человек не был похож на  финикийца. Судя по тому, что у него не было бороды, и что он носил короткое платье с глубоким вырезом, он был больше похож на египтянина, очень редкого гостя с земли священной реки. Звали его Анакарбис, и происходил он, как он сказал, из греческой колонии в Египте. До сих пор он занимался делами только на рынках Египта и Сидона в качестве одного из многочисленных помощников принца Хирама.

В те времена было обычным явлением, когда подобные греческие полукровки оказывали услуги финикийцам, египтянам или сирийцам. На своей новой родине эти умные, жаждущие денег и славы люди часто добивались значительных результатов.

Анакарбис был именно таким греком. Судя по всему, он отлично осознавал свое призвание и сразу взял на себя все  хлопоты по переговорам. Он внимательно осматривал каждого раба по отдельности, ощупывал его мышцы, смотрел на зубы и интересовался, сколько каждому лет. Он время от времени ударял несчастного прутком по спине, или толкал того, если он не сразу отвечал на его вопросы.

Третий покупатель, высокий, худой и седой, с лицом хищника-стервятника типичный финикиец, был молчалив и спокоен, держался в стороне и не вмешивался в дела.

Все смотрели только на Анакарбиса. Он работал быстро. Поразмышляв некоторое время,  он отобрал несколько рабов, в том числе карийку с  ребенком. Но на этом  торг только начался.

Теперь  уже скупой Даматрион не хотел терять свою выгоду.  Но, Анакарбис, если раньше быстро принимал решения, то теперь торговался упорно и твердо стоял на своем.  Он спорил о каждой драхме, чтобы было слышно даже на улице. Даматрион уже весь покраснел, пот капал  у него  со лба, и он уже раз десять считал, что они договорились и встреча закончилась.  В конце концов, с помощью Рабдоема, который оказался более уступчивым, торги закончились.

Анакарбис немедленно заплатил наличными, проверил еще раз рабов, поцокав языком и вздыхая: — Плохой товар, не качественный,   — сказал он как бы про себя, — это не то, что я ищу; Хирам приказал нам покупать в основном молодежь, мальчиков и девочек до пятнадцати лет,   не старше.

— У меня есть такой раб, — сказал Даматрион, —   музыкант, играет на флейте, но к сожалению, он был сильно избит и сейчас немного ослаб.

— Музыкант? — Рабдоем проявил некоторый интерес.

— Да, маленький мальчик. Флейтист.

— Хорошо.  А, мы можем взглянуть на него. Он здесь?

— Нет. Ну, это недалеко отсюда , в моей казарме портовой охраны.

— Тогда, давайте сходим туда.

Анакарбис пожал плечами. — Зачем нам на него смотреть. Ведь он же еще болен.

Но они все равно пошли.

Диосса вывели из подвала. Мальчика, который всего несколько дней назад не мог подняться на ноги,  всего трясло, он еле мог стоять так, что ему пришлось прислониться к стене и держаться за нее.

 Пожилой офицер Антенион, вошедший вместе с купцами, наклонился к нему: — Парень, возьми себя в руки, —  сказал он. — Финикийцы уже купили твою мать и брата.

Диосс сделал все, что было в его  силах. Некоторое время он боролся со слабостью, но вскоре  притих и присел на колени бледный, измученный, без капельки крови в лице. Когда он  увидел Антениона и Даматриона, внезапно потерял надежду на то, что им удастся его продать.  

Богач пришел в ярость: — Встань, собака! — заорал он хриплым голосом.

Диосс немногоо приподнялся, но тут, же снова опустился на колени, глядя на них взглядом разъяренного животного.

Анакарбис подошел к нему.

— Ты музыкант? — спросил он.

Диосс посмотрел на него, но не ответил. Может быть, он не понял вопроса.

— Ты умеешь играть, дурак?! — крикнул Анакарбис.

— Умею..,  господин.

Анакарбис повернулся к Даматриону.

— Этот товар не для нас — презрительно сказал он.

Даматрион побледнел от гнева.

Антенион попытался спасти дело.

— Он действительно хороший музыкант, - сказал офицер.

— Что из этого? Мы не довезем его на Кипра.

Рабдоем схватил за руку своего помощника.

— Анакарбис, — сказал он, — ты же знаешь, что  Хирам велел нам найти музыканта.

— Да, но этот музыкант..,  полуживой.

— Он был гораздо слабее, — сказал Антенион, — но теперь с каждым днем его силы возвращаются.

— Это все ерунда, — проворчал Анакарбис, но подошел к Диоссу. и ощупал его кости: — Ничего не сломано, но я никогда не покупал таких немощных.