— Вы ведь были так близки, разве нет? — героиня постучала ногтем по стеклу фоторамки.
— Вы ошибаетесь, мы только формально были знакомы.
— Да? Странно, а кольца носите одинаковые.
Оксана кивнула на руку, которой Сухина отмахивалась от знакомства с Казаковым. На самом опухшем из пальцев блестел золотой перстень, на котором бриллианты складывались в кривой крест, напоминающий букву «Г».
— Это популярная серия. Уверена у многих есть такие, — Сухина безрезультатно подёргала кольцо в попытках снять и в итоге не придумала ничего лучше, чем накрыть его рукой.
— Верно. Верно. У меня тоже такое есть.
Поставив фоторамку на место, сыщица вытянула вперёд правую руку и продемонстрировала собеседнице точную копию её перстня, только с буквой «У». Кровь отхлынула от лица Сухиной так быстро, что его можно было легко спутать со светофором. Женщина уставилась на кольцо, словно в нём хранился ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого, или как минимум упаковка эклеров.
«Это какой-то фэтшейминг, завязывай», — надулась Оксана, отчего её щёки заколыхались в воздухе. Почему высокие моральные принципы девушки пробудились именно сейчас, а не тогда, когда она смеялась на пузатым помощником следователя? Ещё один вопрос, на который никто не получит вменяемого ответа. — «Я-я смеялась над ним самим. То есть над его личностью, а не над его фигурой. Это разные вещи. И вообще заткнись».
— Хотите знать, где я его раздобыла? Это секрет. Хотя о чём это я? Какие могут быть между нами секреты?
Оставив в покое фотографии, сыщица ещё раз окинула взглядом кабинет, после чего не спеша подошла к столу Сухиной и села в кресло напротив. Она по-прежнему нарочито не смотрела на хозяйку офиса, бросая той лишь редкие ехидные взгляды. Оксана взяла с подставки стопку брошюр, которые издавали «Горожане Акдольска за Нравственность, Добропорядочность и Открытость».
— Я ничего не знаю. Честное слово, не знаю
— Не прибедняйтесь, Елена Владимировна, — Оксана выглянула из-за брошюры, на которой схематичные мальчик и девочка держались за руки на фоне бушующего огня. «Секс до брака — путь в клоаку», — гласила подпись. — Я уверена, вы знаете многое о многом. Можем даже сыграть в игру. Если я вдруг скажу что-то, чего вы не знаете, я сразу уйду.
— Уходите! Я полицию выз-ову!
Угроза Сухиной прозвучала бы значительно убедительнее, если бы её голос не дрогнул в конце предложения. Хотя и это вряд ли бы спасло её. Рука, которой она схватилась за телефон, так вспотела, что гаджет вылетел из неё, как из катапульты. Оксана проследила взглядом дугу, по которой смартфон отправился в окно, и медленно покачала головой, после чего вернулась к чтению. Теперь она держала в руках флаер, на котором антропоморфная бутылка с надписью C2H5OH замахивалась ножом на мужичка с сизым носом. «Алкоголя глоток сокращает жизни виток», — делилась мудростью будущая растопка для печи.
— Аккуратнее, Елена Владимировна, так недолго и шею свернуть, — сама не зная зачем, Оксана сделала паузу и посмотрела прямо в заплывшие жиром глаза. — Итак, приступим к нашему эксперименту. Я готова поспорить на сто тысяч миллионов, что Казаков — не единственный ваш знакомый, досрочно покинувший наш бренный, но по-своему очаровательный мир. Вы, например, знаете… Простите, знали Кирилла Мельникова. Кажется, именно его фирма выиграла у вас тендер на обустройство детских спортивных площадок. Ещё вы знали Аргунову Эльвиру. Она ведь подавала на вас в суд, да? Помните, когда вашему фонду пожертвовали те купеческие усадьбы в центре города, а вы их сразу снесли? Не делайте глупостей, Елена Владимировна, это чревато.
Дверь, в сторону которой медленно откатывалась Сухина, с грохотом захлопнулась. Женщина судорожно сглотнула и пыхтя вернулась на место. Оксана же продолжила внимательно изучать брошюру, предостерегающую читателей: «Жизнь для себя — жизнь зазря». Сухина подняла полные слёз глаза на свою мучительницу, но вместо её лица увидела картинку, на которой с одной стороны рыдала девушка, а с другой смеялись мужчина и женщина в окружении двенадцати или тринадцати детишек.
— Про то, что вы знакомы с Николаем Игумновым, наверное, даже заикаться не стоит. Довольно странно не знать собственного брата. Тем более что вы так тесно с ним сотрудничаете. Это ведь ему вы продали участки из-под усадеб, если не ошибаюсь. И, ткну пальцем в небо, подрядчиком по тем спортплощадкам тоже IDC должна была стать?
— Я… Мне нужен адвокат. Я не буду говорить без своего адвоката!
— Так я, вроде, и не прошу вас говорить. Видите ли, я очень люблю звук собственного голоса, поэтому совершенно ничего страшного, если говорить буду только я.
Оксана дочитала последнюю листовку. На ней отплясывали два старика, над головами которых значилось: «Мы всегда везде прорвёмся и без пенсии обойдёмся!». Девушка бросила всю стопку макулатуры прямо в урну и переключила всё своё внимание на Сухину. Та подключила всю свою смелость, чтобы выдержать пронзительный взгляд профессиональной ищейки, но явно переоценила себя и опустила глаза.
— Что ж, это было легко. В конце концов вы все были знакомы сколько, тридцать лет? Больше? Перейдём к чему-нибудь посложнее и поинтереснее. Что ещё такого эдакого вы можете знать? Посмотрим-посмотрим. Рискну предположить, что вы знаете, из-за чего убили Мельникова. Успешный бизнесмен, крупный застройщик, филантроп. Такие часто становятся жертвами подозрительных обстоятельств: то из окна выпадут, то в лесу случайно закопаются. Мельников, к примеру, раз семь ударился затылком о молоток. Ещё вы можете знать, кто убил Аргунову. А если и не знаете, то догадываетесь, вы же женщина не глупая. Аргунова, только между нами, та ещё стерва была. На каждом общественном собрании от неё только и слышно: «А вот в Швеции делают так-то. А в Китае это привело к тому-то. А там, а сям». Склочная баба, скажите, да? Какое ей дело, что вокруг «Калигулы» нет озеленения? И с чего это она решает, где строить «Нерона»? Короче, поделом ей, да?
Капли холодного пота выступили на широком, блестящем от жира лбу Сухиной, но она этого не замечала. Всё, о чём она думала, это безымянная гостья так нагло усевшаяся на её столе. Оксана беззаботно зевнула и чуть ли не разлеглась на столешнице, вплотную приблизившись к Сухиной. Она могла сосчитать каждую ресничку над её глазами, каждую чёрную точку на её носу и, разумеется, каждую каплю пота на лбу.
— Вот только я одного не понимаю. Мельников с Аргуновой были очень неудобными людьми. Даже тот, кто знал их тридцать с лишним лет, наверняка не прочь был познакомить их черепушки с молотком. Шехтель же поняла своё место, когда её припугнули. Что? Я не говорила? Вместо неё досталось другой дурёхе, но после этого Шехтель стала шёлковой. К тому же ей приплачивают. Она же чиновница, наверняка на лапу берёт.
— Я-я… Не надо.
— Чего я не понимаю, так это Казакова, — Оксана пропустила лепет Сухиной и продолжила рассуждать вслух. — Казаков же был таким удобным. Делал всё, что ему сказано. Защищал честных бизнесменов от Мельникова с Аргуновой и прочих провокаторов. Всегда бежал теряя тапки, чтобы выручить друзей детства. Но его всё равно убили. Причём не так как других, в темноте и закоулках. Его убили на конспиративной квартире, когда охранявший его полицейский находился в соседней комнате. Представляете? Я уверена, он ничего никому не рассказал бы. Он был преданным, верным, отнюдь не стукачом. Но его всё равно забили как свинью, стоило ему лишь оказаться рядом с полицией. У кого-то явно шалят нервишки.
— Эт-то б-был маньяк. Т-так п-писали в новостях, — заикаясь прошептала Сухина, обращаясь скорее к самой себе нежели к Оксане. — Сказали, серийный убийца.
— Точно, я тоже видела тот репортаж. Правосудов умеет быть убедительным, когда надо. Как он расписывал детские травмы маньяка и то, как тот писался в кровать до четырнадцати лет. Настоящий гений. Я о Правосудове, а не о зассыхе. Хотя, кто знает, может быть, он тоже гений. Кто ещё бы смог выбрать три случайные жертвы так, чтобы они оказались давними друзьями? Потрясающее совпадение. Но если на секунду, только на одно мгновение допустить, что это не полоумный маньяк, а человек со вполне конкретной целью. Какую такую цель он преследует, и что он сделает, заподозрив чьё-то предательство? К примеру, если узнает, что его доверенное лицо битый час общалась за закрытыми дверями с детективом. Любопытно.
