Миниатюрная, но от того не менее устрашающая маньячка наклонилась вперёд. Она чуть пригнулась и со всей силы уперлась ногами в пол. Сознание Шехтель полностью поглотила первобытная ярость. Ей нужно было всего три вдоха, чтобы дать волю своей природе. Два вдоха, чтобы спустить с поводка инстинкты убийцы. Один…

Оксана выбросила перед собой руку с перцовым баллончиком в тот самый момент, когда Наталья Петровна сорвалась с места. Звериный рык и девчачий визг слились в один нечленораздельный вой, от которого задрожали стёкла в окнах. Если задумка сыщицы заключалась в том, чтобы успокоить хозяйку квартиры, то она с треском провалилась. Боль и слепота не сделали Шехтель менее опасной, а скорее более непредсказуемой. Женщина гортанно рычала и бросалась из стороны в сторону, разрезая воздух бритвенно острыми ногтями. Несколько раз ей удалось задеть Оксану, но та открыла в себе неожиданный талант к кувырканию, поэтому отделалась лишь парой царапин.

— Не стой столбом, помоги! — взмолилась сыщица, пока её окровавленная напарница с разинутым ртом наблюдала за тем, что со стороны походило на отличную партию в пинбол.

— Ща. Ща всё будет.

Сотни обучающих видео промелькнули перед глазами Юльки за одно мгновение. Десятки часов наставлений от тренеров по боксу, полковников ВДВ и дальневосточных сенсеев слились в один поток, который пронёсся через тело, открывая чакры девушки. Она сжала кулак, собрав в нём всю свою энергию ци. Отставила правую ногу назад, чтобы получить максимально возможный упор. Развернулась всем телом и нанесла сокрушительный удар в челюсть. Совершенно не ожидавшая этого женщина грохнулась на пол, ошалело глазея на потолок, который по необъяснимой причине начала кружиться одновременно по и против часовой стрелки.

— Ох ты ж, ёперный театр! Прости, дорогая, прости.

Оксана попыталась сфокусировать взгляд на вальсирующей люстре, но выходило не очень. В ушах звенело так, будто кто-то забыл у неё в голове ящик с барабанными тарелками. Глаза застлали слёзы. Сыщица облокотилась на локоть и принялась осматриваться. Кажется, она ненадолго потеряла память, потому что ситуация на поле боя немного изменилась. Наталья Петровна больше не бесновалась в припадке слепой ярости, а чуть покачиваясь кружила вокруг Юльки. Под ногами спарринг-партнёров задорно хрустели осколки разноцветного стекла. Брюнетка занесла над головой вторую вазу, и та приземлилась точно на лоб Шехтель. Директор комитета архитектуры и градостроительства ойкнула и распласталась на полу.

На то, чтобы вспомнить с какой стороны находятся ноги, Оксане потребовалось около пяти минут. Вдвое больше времени ушло, чтобы заново научиться ими пользоваться. Юлька пока усадила Наталью Петровну в кресло и крепко связала её скотчем. Героиня надеялась, что скотч она нашла где-то в квартире, а не притащила с собой.

— Ах ты … — чтобы сэкономить время читателя и не навредить его драгоценной психике, вместо витиеватого и крайне живописного эпитета, коим Наталья Петровна наградила Оксану, мы будем в дальнейшем использовать акроним. — Немедленно развяжи меня, ты, БУБЛИК!

— А то чё? Ментов вызовешь? Да они тебя первую и примут, так ведь?

— Что она несёт, Бублик? Я вас двоих упрячу так далеко и так надолго, что вас даже внуки не дождутся.

— Мы знаем про вас и про Игумнова, Аргунову и остальных. Про это мы тоже знаем, — Оксана вытащила из кармана перстень, который нашла в постельном белье. — Мы знаем всё.

— Знаете?

— Да, знаем. Про то, что вас связывает, про ваши долги и про грязные деньги, которые вы хотели получить.

— Ты ничего не докажешь, Бублик.

Шехтель сплюнула сгусток крови себе под ноги и бросила на девушек несколько гневных взглядов исподлобья. Её губы превратились в две тонкие, лишённые цвета чёрточки.

— Чё, в молчанку решила сыграть? Ща я тебе устрою.

Юлька замахнулась ещё одной непонятно откуда взявшейся вазой, но Оксана перехватила её руку.

— Лучше начинайте говорить. Мы в любом случае сдадим вас полиции, но так у вас хотя бы будет шанс самой рассказать свою историю. Мы знаем, как вы их убили и за что. Я хочу только знать, зачем вы напали на меня? Отвлечь внимание. Сделали вид, будто бы Белый Кот перепутал нас с вами?

— Какой ещё кот, Бублик? Я никого не убивала.

— Хватит юлить, Наталья Петровна. Вы с Мельниковым, Аргуновой и другими нашли тайник с драгоценностями и деньгами. Вы отказались брать чужое, а вот остальные не побрезговали сомнительным доходом. Они взяли часть себе, а остальное перепрятали. Сделали новый тайник вот с такими ключами, — Оксана вновь продемонстрировала перстень. — Годы шли, ваши друзья становились всё богаче и богаче. А вы? Устроились на тупую бесперспективную и высасывающую душу работу. Вы видите, как бывшие друзья, жалкие воры получают почёт и уважение, катаются как сыр в масле. А вы? Единственная из Шестёрки, поступившая по совести и по закону? У вас банк грозится отобрать квартиру. Как так? Почему плохим людям живётся хорошо, а хорошим — плохо? Вы начинаете злиться. Праведный гнев вам не чужд, я ведь права?

Вы решили исправить несправедливость собственными руками. Надели маску в честь своей любимой Hello Kitty и начали убивать. Сначала отвели подозрения от себя, напав на меня. Но вы же не простой душегуб. Вы человек высоких принципов, поэтому меня вы только оглушили. Затем были Мельников и Аргунова. Её, наверное, убивать было тяжелее всего. И именно с ней вы допустили первую ошибку. Вы перенесли её тело туда, где раньше стояло первое построенное ею здание. Это было напоминание им и всем остальным о том, с чего вы все начинали, и что они предали. Вторая ошибка была с Казаковым. Вы вернулись на место преступления. Поверили в свою неуловимость, да? Не думали, что мы будем вас там ждать?

— Ты забыла её главную ошибку, Ксандра. Она оставила тебя в живых.

— Чего, блин?

— Ну, в смысле, недооценила тебя. Я думала будет круто звучать.

— Нет, не круто!

— Ладно-ладно, сорян тогда.

Спор напарниц прервал странный звук, будто бы кожаный мяч прокололся и из него начал выходить воздух. Девушки сначала не поняли, что именно издаёт этот звук. Они даже завертели головами в поисках источника шума. Так продолжалось, пока к свисту не прибавилось хныканье. Оксана ухмыльнулась. Видимо раскалывать своих жертв, доводя их до нервного срыва — это её новая фишка. Не то чтобы этим стоило гордится, но раньше у неё так и вовсе фишек не было. Так что, чем богаты, как говорится.

Сыщица медленно обернулась на Наталью Петровну, ожидая увидеть зарёванное лицо серийной убийцы, покрытое разводами туши и слёзами покаяния. Однако зрелище перед ней предстало несколько иное. Нет-нет, разводы туши и слёзы там безусловно присутствовали, как же иначе. Вот только Наталья Петровна отнюдь не плакала. Она смеялась. Да, смеялась. Связанная, окружённая, загнанная в угол, но отчего-то безумно весёлая. Ключевое слово — «безумно».

— Аха-ха-ха! Бублик, ты совсем спятила. Ты кем себя вообразила, мисс Дуркл?

У Натальи Петровны отлично получалось злиться, она блестяще гневалась и шедеврально буйствовала. Но смеяться? Нет, не её стезя. Знаете, как заливисто смеются дети? Как маленькие колокольчики, от которых на душе становится светло. Или эти пузатые, краснощёкие добряки, которые в обязательном порядке присутствуют в любой компании? Раскатисто, заразительно. Стоит их услышать, как уголки губ предательски подскакивают и ты готов поклясться, что это была лучшая шутка в твоей жизни, хотя ты её даже и не слышал. Смех Шехтель не походил на них. Он вызывал те же чувства, что холодная капля, упавшая за шиворот в ненастный день.

— Аккуратно, — Юлька схватила Оксану за локоть, когда та собралась вытереть платком лицо Шехтель. — Она же явно не в себе.

— Я не в себе, милочка?! Ты это в зеркало скажи, подстилка птушная!

— А ну пусти меня! Я ей ща хлебало на ноль поделю!

— О своём хлебале подумала бы. Губёхи отрастила а о мозгах забыла. Хотя, конечно, не мозгами же ты себе на хлеб зарабатываешь.