Когда он проходил мимо людей, женщины замирали, словно в оцепенении, а мужчины напрягались и старались не поднимать глаза. Его мощный авторитет ощущался без слов.

— Господа, — рокотом его голос пронёсся по залу. — Прошу прощения за задержку.

И сел, начав проходить взглядом по каждому из сидящих за столом. Но на мне остановился.

По взгляду я видел, что он желает меня уничтожить.

А значит отказать в дуэли взглядов я просто не мог. Я посмотрел прямо ему в глаза и медленно улыбнулся.

— Начинаем! — объявил Орлов. — В виду последних событий, мне выпала ответственность выбрать нового генерал-губернатора Владивостока. Он будет исполнять роль губернатора вплоть до снятия установленного вчера военного положения и избавления от опасности на торговых путях. Император решил не изменять традициям и назначить генерал-губернатора из числа местной высшей аристократии.

— Господин Орлов, — подал голос Амурский. — Разве правильно это, что за одним столом с нами сидит ублюдок?

Повисла тяжёлая тишина.

По моему приказу Зырик незаметно залетел под стол.

— О каком ублюдке речь, князь? — вздёрнул бровь Косаткин.

— Вот об этом, — Амурский качнул на меня головой.

Я ухмыльнулся. — Вы знаете, что ваше заявление — это измена? Император подписал указ о моём признании.

— Не открывай свой поганый рот, ублюдок, — с холодной яростью прогудел Амурский.

— Держите себя в руках, князь! — твёрдо осадил его Орлов, смотря немигающим взглядом. — Господин Кальмаров полностью прав, а ваши громкие заявления звучат двусмысленно. Собрались мы здесь не для того чтобы обсуждать указы Его Величества, а чтобы выбрать временного главу города. Ещё одно подобное заявление и вы покинете помещение. Ясно⁈

Желваки заходили на лице Амурского. Но он выдавил из себя: — Ясно, ваше сиятельство, — последнее слово он особенно выделил, как бы подчёркивая разницу в титулах.

Орлов был графом и титул у него был ниже, чем у Амурского. Вот только министерский портфель давал ему куда больше власти.

— Очень надеюсь, что ясно. Теперь к делу. К сегодняшнему дню у меня есть две выдвинутые кандидатуры. Это князь Амурский и адмирал Косаткин. У каждого за этим столом есть право высказаться в поддержку одного из них.

— Позвольте мне? — спросил Леопардич. Он получил кивок от Орлова и начал:

— Адмирал Косаткин уже много лет достойно руководит Тихоокеанским флотом. В связи с обострившейся ситуацией на морских торговых путях, лучше него кандидата в генерал-губернаторы просто нет. Под его руководством было уничтожено две пиратские базы и отражена вчерашняя попытка диверсии на кораблях Тихоокеанского флота.

— Пиратские базы были уничтожены силами частной военно кампании «Тайга», — отчеканил Амурский. — Её же силами были ликвидированы преступники в городе и предотвращён побег из зоны сорок четыре, за которую отвечал ваш брат.

— Главную роль в обеих операциях сыграл граф Кальмаров, — с усмешкой добавил Косаткин. — Без него «Тайга» бы не справилась. Его таланты неоднократно берегли жизнь ваших бойцов и способствовали успешному выполнению миссий.

Треснуло дерево. Амурский так плотно сжал край стола, что он надломился.

Разговоры о бастарде, который принёс успех его «Тайге», выводили Амурского из себя.

Ха! Значит, на такой провокации свою стратегию совета строил Косаткин? Взбесить Амурского и заставить его совершить какую-нибудь глупость?

Это вполне реально, с учётом его характера.

— Кальмаров действовал как вольнонаёмный боец «Тайги», — сухим голосом сказал Кабаргин. — Он был подчинённым, которым руководил княжич Виталий. Его заслуги есть, но они и близко не стоят с заслугами членов клана Амурских. Никто же не присваивает победу целой армии одному храброму бойцу?

— Речь не о присвоении побед, — снова заговорил Косаткин, наполняя свой голос магической силой. — А о том, что он показал настоящий героизм, огромную силу и острый ум.

— Граф Косаткин, вы кого предлагаете в качестве генерал-губернатора: себя или Кальмарова? — усмехнулся Орлов. Улыбнулся и Кабаргин, вместе со многими сидящими в зале.

А я внимательно их слушал. И готовил свою «шутку», иногда переключаясь на точку зрения Зырика.

— За себя я уже всё сказал вам при встрече, — невозмутимо ответил Косаткин. — Нужно сосредоточить все усилия на ремонте флота и уничтожении опасности на торговых путях. Владивосток беднеет с каждым днём. И эта проблема решается только силами флота. Причём, одним из самых эффективных орудий в борьбе с морскими чудовищами является как раз граф Кальмаров. Без него блокаду не снять.

— Флотоводец, который не справляется с большими рыбами, — Амурский оскалился. — Позор.

— Князь, который не справляется с эмоциями и собственной внучкой — трагедия.

Честно говоря я думал, что в следующую минуту Амурский перевернёт стол и попробует оторвать Косаткину голову. Его глаза расширились и выглядели дико, как у рассвирепевшего от ярости тигра.

Об этом же говорила и его аура, которая вспыхнула ещё сильнее.

Но нет. Амурский держался.

Правда, думаю, в список своих врагов он теперь записал и Косаткина. Где-то строчкой чуть ниже меня.

— А что предлагаете вы, Амурский? — Орлов обратился к нему, словно не заметив его состояния.

— Порядок. Железной рукой я наведу порядок, мобилизую все ресурсы города и вычищу крыс из Владивостока. А затем сделаю то, с чем не справился адмирал — порублю на куски каждую морскую тварь, которая посягает на идущие в город суда. Найду причину из возникновения и уничтожу её. Даю слово князя.

И впервые за весь совет я увидел одобрительный блеск в глазах Орлова. Сказанное Амурским попало точно в его замысел, как военного человека.

Они были близки по духу. Куда ближе, чем с Косаткиным или кем-либо ещё.

Надо было срочно изменить этот баланс.

— Пока что морских тварей рубил только я. А вы, князь, не сделали ничего. «Тайгой» руководит ваш сын, а вы прозябаете в своём поместье. И стоит лишь чему-то вам не понравится, как вы тут же теряете над собой контроль и холодный рассудок. Для руководителя это критично. Тогда как адмирал Косаткин даже в самой сложной ситуации держит себя в руках и принимает взвешенные решения.

Ещё один убийственный взгляд и невысказанные слова. Но мне к таковым было не привыкать.

Орлов задумчиво вздохнул. — Я услышал ваши мнения, господа. Каждое из них будет учтено в принятии мною правильного решения. Теперь я отлучусь в комнату для размышлений, а вы пока постарайтесь не убить друг друга.

Он встал и отошёл в дальнюю часть зала, скрывшись за неприметной дверью.

На несколько долгих минут повисло тяжёлое безмолвие. Даже в зале не было слышно шепотков.

Пока её не прервал покачивающий головой Косаткин.

— И как вы только смогли поступить так со своей внучкой? Я не понимаю. Сослать её в место, где из молодых девушек выжигают все эмоции, превращая их в бездушных кукол… И из-за чего? Только потому что она заговорила с человеком, чья мать не была аристократкой? Ужасно.

— Это внутреннее дело моего клана, — прорычал Амурский. — Не лезь не в своё дело, Косаткин.

— О чём вы? — я нахмурился и принялся искать в зале Елену. Нашёл ряды рыжих Амурских, где заприметил и Виталия. Но Елены там не было… Я тут же потребовал резче. — Адмирал, объяснитесь!

— Сегодня князь Амурский отправил свою внучку в Костромской Институт Благородных Девиц. Заведение прозванное тюрьмой для непослушных дочерей, где их чувства и эмоции выжигаются до минимума. Применяя безшрамные пытки и психические препараты на основе макровой пыли.

Грохнуло моё упавшее кресло.

Я быстрым шагом пошёл в сторону выхода, прикладывая все усилия чтобы прямо в этом зале не обезглавить Андрея Амурского. И только потому, что должен был проверить всё сам!

Пытки. Препараты.

Ради чего⁈ Чтобы просто держать под контролем⁈

Я знал, что такое переработка психики. Я сам прошёл через этот ад, чтобы стать псиоником. И никогда не позволю пройти через него человеку, которому просто не повезло родиться в семье психопата.