Аристократы, которые мешкались за секунду до этого, подняли на меня свои шпаги.

Люди Леопардича прицелились в меня ружьями. В их глазах горела искренняя ненависть. А чёрная форма была вся в пыли, каменной крошке и крови. Местами обгорела.

Разговаривать они были не настроены.

С моей стороны убивать их было последним делом. В глазах имперского правосудия это автоматически сделало меня опаснейшим преступником, за которым бы охотились до конца дней.

Может, просто нейтрализовать? Это должно было быть не так сложно. Но всё равно, настраивало власти против меня и забирало в их глазах у меня право на мнение. С этим всё жёстко.

Законопослушный гражданин бы сдался и дождался разбирательства.

Выходит, разумнее всего было просто поднять «лапки кверху»?

Вот только я в справедливость суда я не верил. Как и не был уверен, что Леопардич не играет на стороне Каина, как подозревал Косаткин.

— Что это значит? — спокойно спросил я, никого не провоцируя лишним движением.

Выстрелами они могли бы задеть не только меня, но и одну из моих спутниц. А раз девушки были со мной, то я был ответственен за их безопасность.

— То и значит, ублюдок! После всего что твои пособники устроили во дворце, тебя ждёт виселица! — выплюнул Леопардич и резко бросил мне под ноги маленький предмет, который был весь в крови.

— Что это?

— Сам посмотри! Но если ты сделаешь хотя бы одно резкое движение в сторону благородных девушек, близостью которых ты прикрываешься, то даю слово мужчины — будешь умирать очень долго!

— Слава не прикрывается нами! — вспыхнула Елена.

Но её тут же одёрнул более спокойный и сильный голос Татьяны Косаткиной. — Молчи, дура. Сейчас просто молчи!

Елена взглянула на неё уничтожающим взглядом, но действительно замолкла.

Я подхватил телекинезом брошенный Леопардичем предмет и поднял на уровень глаз. А потом телекинезом же стал стирать с него слой ещё свежей крови.

Кольцо.

Печатка.

С гербом… моего рода. За маленьким исключением.

— Подделка, — я взглянул на него Виденьем. Разумеется, проклятая энергия была в нём. — И трогать его не стоило.

— Не заговаривай мне зубы, ублюдок! Из-за вас погибло шестеро моих людей! — стиснув зубы, Леопардич двинулся на меня по ступеням.

— Сам взгляни, — я повернул кольцо печаткой к Леопардичу и приблизил к нему. — Кальмар на нём с восемью щупальцами, тогда как у моего рода — с десятью, — я поднял руку с правильным примером.

Аристократы вокруг начали переглядываться в сомнениях.

Желваки на лице Леопардича напряглись. — Суд разберётся! А сейчас живо завёл руки за голову и встал на колени.

— Он ещё и открыл прорыв с Изнанки! Посмотрите, господин, посмотрите на это! — заговорил тот аристократ, чья сестра пострадала от гаргулий. Он указал на куски каменных тварей, разбросанных по саду. — Это он своими щупальцами их впустил!

Остальные аристократы закивали, соглашаясь, что видели магические щупальца.

Вот только, почему-то никто не заметил, что когда они появились, я был среди них!

— Что, подлец, продолжишь отрицать⁈ — рыкнул Леопардич. — Теперь, если у тебя осталось хоть немного достоинства, выполняй мой приказ и даже не вздумай касаться благородных девиц! А вы, сударыни, медленно отойдите от него спиной. Он может в любой момент кинуться на вас, как бешеный зверь.

Судя по решимости в его глазах, он принял окончательное решение. Что бы я не сказал и какие бы аргументы не привёл, он не поверит.

А значит у меня остаётся выбор: нейтрализовать его и убираться отсюда. Дрянной вариант. На пользу моей репутации он точно не сыграет.

Но это лучше, чем устраивать кровавую бойню или оказаться в тюрьме.

— Это не так, господин Леопардич, — прозвенел голос Косаткиной. — Я лично видела, что граф Кальмаров был среди нас, когда щупальца поднялись из центра лабиринта, чтобы открыть прорыв.

— Граф? — Леопардич скептически поднял бровь. — С каких пор бастарды наследуют титулы?

— С тех пор, как признаются легитимными, — ответил я. — Императорским указом я был признан и вступил в право наследования сегодня, перед всеми этими людьми, — я обвёл рукой всех аристократов. — А госпожа Косаткина говорит правду. Даже более того, именно я не дал этому прорыву открыться полностью.

— Мерзавец… — процедил Леопардич и принялся заряжать пистоль, неотрывно прожигая меня взглядом. — Ты заставил благородную девушку покрывать свои преступления!

Косаткина покачала головой и прикрыла лицо рукой, словно не желая видеть этот идиотизм. Как же я был в этот момент с ней согласен.

— Госпожа Косаткина говорит правду, — внезапно из-за спин других аристо вышел мой знакомый, с которым у нас были не лучшие отношения — Кабаргин. — Кальмаров был здесь, когда прорыв начал открываться. Когда это началось, он сам пошёл к источнику этих щупалец.

Он посмотрел на меня с толикой неприязни, но продолжил:

— А через несколько минут прорыв закрылся, отсекая голову здоровенного чудовища. Многие здесь видели, как это происходило, и как эта тварь плевалась кислотой в центр лабиринта, где был как раз Кальмаров.

Аристократы смутились, но никто не оспорил.

Кабаргин добавил: — Голова монстра всё ещё в саду. Можете сами на неё посмотреть. Единственная вина Кальмарова, что он, видимо, знал что там произойдёт, но никого не предупредил. Потому что он бежал в центр сада как безумный.

Леопардич молчал. Впервые в его взгляде появился намёк на сомнения.

Засомневался и я. В том, что он работал на Каина, слишком уж искренне он вёл себя сейчас. К тому же, в его ауре не было и следов проклятия.

После размышлений, Леопардич задал вопрос, не опуская пистолета: — Ты знал, что произойдёт?

— Я не знал что. Но знал, что что-то произойдёт, — честно ответил я.

— Это я должна была всех предупредить! Сла… граф Кальмаров попросил меня об этом, — внезапно вставила Елена. — Я сказала отцу, но потом в зал ворвались вы и приказали его арестовать!

Леопардич поморщился. — Я приказал им проследовать за нами, как свидетели, а не арестовывал, — он снова перевёл взгляд на меня. — Откуда ты знал, что что-то случится? И почему пошёл в сад?

— Это тема отдельного разговора, не для посторонних ушей.

— В любом случае, ты пойдёшь со мной.

— Только после того, как ты покажешь мне графа Косаткина и княжича Амурского. Живыми и здоровыми.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

— Ошибаешься, — твёрдо ответил я. — Ты меня не захватишь, ни живым, ни мёртвым. Силёнок не хватит. А с тобой я не пойду, пока за тебя не поручатся люди, которым я доверяю.

— Да что ты себе позволяешь, щенок⁈ — палец Леопардича, который лежал на курке, опасно напрягся. — Ты напрямую отказываешься подчиняться представителю имперской власти!

— Власть — это сила.

В тот же миг мой телекинез отвёл пистоль Леопардича вверх, а Псионический Клинок обрезал его почти у самой руки.

Бойцы ДКРУ отвлеклись на это всего на миг. А потом их ружья резко вылетели из рук к моим ногам.

— И сила здесь у меня. Если сомневаешься — спроси у того крокодила, который чуть не вполз сюда из Изнанки. Его голова, как и сказал Кабаргин, находится в саду.

Леопардич оскалился. Но вперёд не пошёл, потому что понял, что преимущество не на его стороне.

Однако высказался:

— Если ты считаешь, что тебе это сойдёт с рук, то очень сильно ошибаешься.

— После того, что здесь случилось, тебе нужно думать о своих погонах, а не мелочной мести, — сказал я ему и пошёл во дворец, даже не посмотрев на Леопардича, когда проходил мимо.

Он был напряжён. А Чутьё подсказывало, что как минимум рассматривал вариант нападения на меня в спину.

Но благоразумие взяло верх над эмоциями. Так что он ограничился только злым взглядом, как и бойцы ДКРУ.