– Слушаю, Слай, И что это такое: Опять королевское высочество! Знаешь же, что я терпеть не могу, когда меня так называют. Что ты хотел?

– Господин Теренс. я принес векселя и приготовил для вас ванну. Все готово, мой господин.– Слай поклонился и отошел на несколько шагов, как и требовалось по этикету.– Какие еще будут указания, мой господин. Вам помочь принять ванну?

– Вот еще!– хмыкнул Теренс, – Может еще роту королевских подтиральщиков позовем? Иди, дружище, до утра ты свободен. Утром приготовь Матиаса. Пора выгулять моего мальчика, так что до обеда нас не жди.

Слуга еще раз поклонился и вышел, тихонько прикрыв за собой тяжелую двухстворчатую дверь.

– Хм… и так, что у нас тут?

Теренс перебирал вескеля: бумага на десять тысяч фунтов, на пять тысяч, закладная на имение Дроссельмееров, но молодой лорд Дроссельмеер ее как всегда выкупит через пару недель, еще пара тысяч фунтов. Так, а это что за расписка? Теренс плеснул еще немного бурбона и погрузился в изучение странного документа. И чем дольше он его читал, тем больше округлялись его глаза. Вечер внезапно перестал быть томным, а мысли бешенными зайцами проносились в его голове. Пока смысл прочитанного документа не дошел до него во всей своей ужасной простоте.

Итак, сегодня ночью главным выигрышем кронпринца Элирии в баккара стала леди Тара Шарлотта Стетхолл-Брайт со своим поместьем Стетхоллом. И все это богатство ее кузен Себастиан Дартвикский оценил в сто тысяч фунтов. Невероятная сумма.

Теренс еще несколько раз прочел документ, чтобы осознать, что это не плод его фантазии, и что он предельно ясно понял суть этого соглашения. Но суть от этого не поменялась ни на йоту. Леди Тара Шарлотта теперь принадлежала ему, со всеми своими угодьями и потрохами. Это просто не может быть правдой, потому что это слишком, слишком хорошо. Он провел пальцами по груди, там, под белым муслином рубашки не переставая ныл шрам в виде полумесяца – след его такого недолгого, но навсегда впечатанного в его память знакомства с леди Тарой.

Семью годами ранее..

– Тара, Тара, девочка моя, ну куда же ты запропастилась?– леди Стетхолл пробиралась через заросли жимолости в глубине сада.– Тара! К нам приехала твоя крестная, леди Клара. Тара!

Тара зажала рот ладошками, чтобы не дай бог, мать не услышала ее сдавленного смеха. Она, словно маленькая обезьянка, обхватила ствол старого дуба и сквозь густую листву наблюдала за своей матерью. Как только та скрылась из вида, девочка ловко спустилась вниз и пригибаясь побежала в сторону старинной изгороди, исчезающей за развалинами когда-то величественного замка, хозяином которого был ее прапрадед. Подобно юркой ящерице она легко вскарабкалась по каменной стене и через полуразрушенное окно проникла в такую же разрушенную комнату замка. Именно тут было ее тайное место, в котором она грезила о будущем, о прекрасных принцах, дальних путешествиях и любви, бескрайней, как Бискайский залив. Хотя она с трудом представляла, что же такое этот самый залив и где он находится, но ей, до бабочек в животе, нравилось, как это звучит.

Вдруг среди всех этих грез она услышала хруст веток и мужской бархатистый голос.

– Мать спит и видит, как через пару лет мы обручимся. Ей глубоко плевать, чего хочу я, и что мне эта женитьба нужна, как фрегату рельсы! Причем на ком? На сопливой тринадцатилетней малявке? Подумаешь крестница! Мне-то что с того? Через месяц я, наконец, сброшу эти оковы и сразу уйду в море с адмиралом Ферфаксом. Он мне уже дал слово. Уж в море мать меня точно не достанет!

Тара, буквально, слившись со стеной, прильнула в оконному проёму и, чуть дыша, вытягивала шею, стараясь одновременно и увидеть говорившего, и не быть обнаруженной самой.

По узкой тропинке медленно шел молодой человек со своей спутницей, впрочем, на спутницу Тара даже не обратила внимание. Она не отрываясь, во все глаза, смотрела на юношу. Её сердце набатом колотилось в груди, казалось, даже в ушах она слышала эти бухающие звуки. Она боялась, что даже он сейчас услышит этот грохот и поднимет свои глаза вверх. Ведь ее сердце сразу, беззаговорочно, узнало его, её принца из грез. Эти черные, чуть вьющиеся на концах волосы, уже волевые скулы, широкий подбородок, немного тяжеловатый для лица сейчас, но в будущем было понятно, что это будет лицо греческого бога. Глаза цвета расплавленной стали обрамленные невероятно длинными, почти женскими ресницами. Широкие плечи , подтянутое мускулистое, как у горного ирбиса тело. В общем, как решила Тара- Мистер Совершенство.

Но тут случилось невероятное, ее Мистер Совершенство, вдруг, обхватил своими руками талию своей спутницы и надрывно прошептал:

– Но Мириам, ты же точно будешь меня ждать? Мы уже очень удачно расстроили твою помолвку, сейчас разберемся с малявкой Стетхолл, потом я на два года уйду в плавание с адмиралом Ферфаксом. Как ты понимаешь, за это время гнев отца уляжется, и по возвращению я сразу же сделаю тебе предложение.

– Конечно милый.– жеманно прочирикала Мириам.

Она приподнялась на цыпочки и потянулась губами к лицу молодого человека. А вот этого уже Тара позволить не могла. Она ловко подцепила старую засохшую коровью лепешку, в изобилии валявшиеся вокруг и, прицелившись, точным ударом запустила ею в кукольное лицо соперницы. Не медля ни секунды, подобно дикой кобылице, Тара понеслась вниз по разрушенной лестнице замка, вылетела на тропинку, петляющую между развалинами, и понеслась в сторону дома. В спину ей буквально бил истошный визг Мириам и чертыхания ее спутника, который, судя по звуку падающих камней, пытался найти злоумышленника в руинах замка.

* * *

Тара рассчитывала, что благодаря суете из- за приезда крестной, между прочим, ни много ни мало самой княгини Клары Фредерики Марии Ольденбургской, никто и не заметит, как она мышкой проскользнет через черную лестницу в свою комнату. Однако, судя по всему, в этот день боги были не на ее стороне. Как только она переступила порог кухни, противный кузен Басти ее тут же увидел и, схватив за руку, потащил в холл, где уже собрались все взрослые.

– Леди Стетхолл, милая моя, тетушка Прюденс, я нашел нашу беглянку! Она пыталась незаметно пробраться в свою комнату через половину для слуг!– вещал он своим противным голосом, при этом выталкивая ее вперед на всеобщее обозрение.

– Чтоб ты лопнул, мерзкая жаба!– сквозь зубы тихо прошептала девушка, пытаясь при этом еще и лягнуть его ногой.

В эту самую минуту она поймала осуждающий взгляд матери и, опустив глаза в пол, тихо произнесла:

– Прости, мамуль, Простите леди Клара. Простите все.

Исподлобья она оглядывала присутствующих. Так кто тут у нас? Мама – мила, как всегда, в нежном летнем платье из тонкого муслина с рисунком в виде веточек лаванды. Старший брат матери – граф Кентский. Высокий статный мужчина, с суровым, четко очерченным профилем и черными, как смоль волосами, который уже подернулись на висках предательской сединой. Её крестная – леди Клара.

Леди Клара была истинная дворянка. Во всем чувствовалось величие, впитанное с молоком матери. Она могла посмотреть так, что вот ты уже сам сколотил себе гильотину, сам лег и сам опустил лезвие на свою шею. Высокая и статная, с черными волосами, отливающими синевой, огромными глазами цвета грозового неба, высокими скулами, пухлыми губами формы лука Купидона. Поговаривали, что губы достались ей от прапрабабки, которая была родней самих Габсбургов.

– Слава богу,– подумала Тара,– что хоть знаменитый подбородок Габсбургов не передался крестной по наследству. Вот была бы красотень!

Её живое воображение тут же нарисовало образ леди Клары с фамильным подбородком Габсбургов. Представив эту картину, Тара не удержалась и тихонько хихикнула.