Мне окончательно надоедает топтаться в сланцах и мокром полотенце. К тому же, бассейн скоро закроется, а я не хочу ехать домой в хлорке со слипшимися волосами. Поэтому игнорирую его дебильные вопросы, поворачиваюсь к нему спиной и отмыкаю свой шкафчик. Достаю рюкзак и ищу шампунь.

Соколов молчит, я – тоже. Он, я так понимаю, никуда не торопится. Подходит и прислоняется плечом к шкафчику рядом со мной. Нагло пялится.

– Нравится или нет?

– Слушай, ты встречаешься с Мариной. Какое тебе дело до того, кто мне нравится?

– Значит так, Марго с косичками, – его голос становится ниже и жестче, взгляд тяжелее. Он давит своей энергетикой. – Я задолбался от этих игр. Мне кажется, ты еще до конца не поняла, с кем имеешь дело. Или ты завтра идешь со мной на свидание, или я сделаю Марине одолжение и, наконец, трахну ее. Она уже вся извелась. Принимай решение. Сейчас. – Он складывает руки на груди.

Я растерянно рассматриваю ворот черной водолазки.

– Ты же это несерьезно?

– Хочешь проверить?

– Это шантаж, Влад. – Сглатываю комок в горле и мечусь глазами по сторонам.

– Теперь я стал для тебя Владом? Хочешь отговорить меня? Призвать к совести? Спойлер – у меня ее нет, не старайся. У тебя ничего не получится.

Убираю рюкзак в шкаф и снова достаю. Прижимаю к себе. Внутри нарастает паника. Он снова манипулирует. И что-то подсказывает мне, что он выполнит свое обещание: разорвет Маринино сердце в клочья.

– Одно свидание, и ты расстаешься с ней. – Говорю я, и на меня сразу же сваливается бетонная плита будущей вины. Делаю глубокий вдох и заверяю себя, что справлюсь с грузом ответственности. – Ты расстаешься с ней деликатно, и ничего не говоришь о нас, понял? На встрече никаких лобызаний, и лапы свои держи при себе. Если я захочу уйти – я уйду, никакого принуждения. – Перевожу взгляд на него и тереблю замок рюкзака в ожидании ответа.

– Идет. – Слишком легко соглашается он. Разворачивается, забирает с лавочки шлем и перчатки.

– Ты мерзавец, Влад. Подонок и манипулятор. – Роняю устало. – Ты ставишь меня перед аморальным выбором.

– Я хуже. – Отвечает он и смотрит на мои губы. – Завтра пришлю тебе сообщение, где и во сколько заберу тебя.

В раздевалку заходит аспирантка. Щурится, как крот. Надевает очки, концентрируется взглядом на Соколове. Ее глаза удивленно округляются.

– Молодой человек! Это женская раздевалка! – кричит она тонким голосом.

– Уже ухожу, леди, не горячитесь. – Он снова бросает на меня победный взгляд и выходит.

– Развели тут. – Фыркает девушка и идет в душевую.

По громкоговорителю проходит объявление, что спорткомплекс закрывается через пятнадцать минут. Я обессиленно опускаюсь на лавочку, сжимая в руках пузырек яблочного шампуня. Как же я так попала? И почему мне кажется, что на меня несется лавина, от которой не спрятаться? Прикрываю глаза, делаю вдох и выдох. Это не помогает.

Думаю о том, что сказала Тася в ванной: у Маринки проблемы с приемом пищи. Вспоминаю, с каким обожанием она сегодня смотрела на Соколова. Остервенело тру лицо. Если он бросит ее до секса, то у Маринки будет больше шансов оправиться. Снова делаю вдох и выдох – не помогает. Я с размаха запускаю флаконом в стену. Становится немного легче. Зеленая жижа вытекает из треснувшего флакона.

Хочется спросить совета у Таси, но тогда я переложу на нее ответственность за принятое решение – это малодушно. Нужно действовать самой. Поднимаюсь и кое-как убираю разлитый шампунь бумажными салфетками.

– Все будет хорошо, – вру сама себе и иду в душ.

Мама не разговаривает со мной ни в воскресенье, ни в понедельник. Поджимает губы и громко стучит посудой – это тяготит. Во вторник я предпринимаю осторожную попытку помириться, и сама не замечаю, как прогибаюсь во время разговора и соглашаюсь на дурацкий ужин у Поповых.

У папы сегодня вечерняя лекция для заочников, поэтому в гости мы собираемся вдвоем с мамой.

– Маргаритка, ну, что за вид. Тебя, как будто стая собак за штаны потрепала. Может, лучше юбочку наденешь? Сегодня теплый вечер обещали, не замерзнешь. – Мама последний раз сбрызгивает волосы лаком и ласково смотрит на меня в зеркало.

Она сегодня освободилась пораньше и успела заскочить в парикмахерскую – подкрасить корни. Надела новый фиолетовый пиджак и серьги, подаренные папой на годовщину свадьбы. Любуюсь ее осанкой. Мама очень хорошо выглядит, жаль только, что часто хмурится и бывает недовольна. Это волей-неволей накладывает отпечаток на мимику.

– Мам, мне так удобно. – Завязываю шнурки. – Только мы не будем сидеть у них до поздней ночи, ладно? Мне еще позаниматься нужно.

– Так и нам со Светиком завтра на работу. – Мама в последний раз осматривает себя в зеркале и, довольная результатом, достает бежевые балетки из тумбочки. – Нас Боря заберет, когда домой возвращаться будет.

Мама с тетей Светой — давние подруги: вместе учились в педагогическом, вместе проходили практику, потом пошли работать, почти одновременно вышли замуж и родили детей. Мой папа поддерживает с отцом Олега, дядей Колей, доброжелательные, но очень поверхностные отношения.

Как можно догадаться, Олег часто присутствовал и продолжает присутствовать в моей жизни. Дни рождения родителей, выезды на природу, поездки в летний лагерь, теперь вот – институт. Несмотря на его частое пребывание в моем окружении, Олег так и не смог стать для меня другом. Я уже молчу о романтических отношениях, но маме с тетей Светой эта история с нашего детства казалась крайне трогательной — жених и невеста, тили-тили тесто. Мне еще повезло, что мы с Поповыми живем в разных районах, поэтому и школы мы с Олегом посещали разные. В детстве у меня не было выбора, и я не могла ограничить общение, но с появлением репетиторов и кружков появились причины, чтобы отказаться от совместного досуга. К тому же, папа, в отличие от мамы, никогда не давил на меня и ни на чем не настаивал: хочешь дружи, не хочешь – не дружи. Золотой человек.

По дороге мы с мамой заходим в супермаркет за фруктами и вином. Кондитерский отдел игнорируем, потому что у Поповых нас ждет разрекламированный «Наполеон» по бабушкиному рецепту.

– Ну, наконец-то, Мила. У меня уже все готово. – Мама и тетя Света обнимаются, будто лет сто не виделись. – Ритуля, ты все хорошеешь. – Она единственная в моем окружении, кто игнорирует привычную мне с детства форму обращения и зовет меня Ритой.

Тетя Света ласково гладит меня по щеке холодной ладонью. Не люблю, когда меня трогают без спроса, особенно за лицо, поэтому осторожно, чтобы это не бросалось в глаза, отступаю на полшага назад. В квартире пахнет картошкой и чем-то сладким.

– Здравствуйте, – вежливо улыбаюсь я и снимаю обувь.

За спиной тети Светы уже маячит Олег в белой футболке с ярким принтом и зеленых спортивных штанах. Я поднимаю ладонь в знак приветствия. Следом с протяжным «о-о-о, какие люди» в коридоре появляется дядя Коля с куриной ножкой в руке.

– Коля, возмущенно всплескивает руками тетя Света, не хватай со стола. Сейчас все вместе сядем. Вино пока открой. – Она протягивает ему купленную нами бутылку красного, полусухого.