Солдаты наступали со всех сторон, не давая отдыха пленникам, нанося яростные удары, и тут же уступая место своему товарищу, словно накатывающие волны на хрупкую деревянную лодку. Маленькая арена превратилось в место казни, и не было никакой надежды на спасение. Но ашурийские солдаты не торопились убивать пленников, раззадоривая зрителей быстрыми атаками на стену из деревянных щитов, и время от времени нанося легкие раны своим жертвам. Но вот, когда очередной закованный в латы воин пошел в атаку, в него, неизвестно откуда, влетела полностью сделанная из железа стрела, которая в один миг пробила его шлем, застряв в черепе, и вместе с этим переломив ему шею своей чудовищной мощью, с какой ее выпустили.
В миг над ареной повисла звенящая тишина, и можно было услышать, как где-то вдалеке журчит вода и как иногда всхлипывают некоторые дети, сбившиеся в центре. Затем раздался пронзительный свист, похожий вой дикой северной вьюги, после чего небо затмили сотни новых стрел, которые стальным дождем обрушились на головы ашурийских воинов и трибуны со знатью. А еще через секунду началась настоящая паника и давка. Испуганные люди, спотыкаясь об пронзенные трупы своих соседей, разом ринулись с арены, истошно крича и в страхе толкая друг друга на отполированные зеленые ступеньки. Некоторые были все в крови, другие же падали в обморок, видя, как рядом с ними очередная стрела пронзает тела их слуг и соплеменников.
Воодушевленные таким поворотом событий, рабы ринулись на оставшихся солдат, которые с растерянностью смотрели на смерти их господ. Но не прошло и минуты, как на поле высыпался еще один отряд закованных в латы солдат. Арк к этому моменту успел подобрать меч у одного из убитых стрелой воинов, и вместе с двойняшками, ринулся убивать выбежавших на поле бойцов. Несколько ашурийских воинов из первой группы, которым удалось пережить ливень стрел, уже успели ранить разбежавшихся во все стороны пленников. Феликс наблюдал, как один из новоприбывших солдат рванулся на растерянную Дуреху, которая дрожа и плача, топталась в самом центре событий, прикрывая голову руками. Свой щит она где-то выронила, и теперь была полностью открыта для удара. Все были так увлечены сражением, что не заметили, как железный воин в несколько быстрых шагов преодолел расстояние между ним и плачущей девочкой, и занес свой меч, готовясь нанести последний удар. Но в этот момент сбоку появился Скали, и перехватив лезвие солдата на полпути своей рукой, издал громкий клич, словно бешенный медведь, и с силой ударил своим лбом о высокий шлем, который закрывал лицо воина, оставив на нем глубокую вмятину. И прежде чем Феликс успел обрадоваться такому неожиданному спасению, другой солдат, который успел только что убить одного из взрослых пленников, метнул свой окровавленный дротик, и тот проткнул тело Скали насквозь. В этот же миг в небо взмыл второй залп железных стрел, убив большую часть выбежавших солдат. Феликс поразился насколько филигранно действуют лучники, и задался вопросом, как им удается так метко стрелять, не поражая при этом бегающих по арене рабов.
Во втором залпе, помимо обычных стрел, были еще и странные снаряды со стеклянными наконечниками, в которых плескались разноцветные жидкости. Разбиваясь, они заволакивали те места, куда падали, плотной дымовой завесой. Постепенно вся арена погрузилась в непроглядный черный туман, в котором теперь к испуганным крикам и плачу добавлялись отдаленные раскаты грома и вспышки молний, высвечивающие силуэты убегающих в страхе ашурийцев. Вместе с этим, где-то в отдалении, Феликс вновь услышал гнетущие молитвы, которые теперь смешивались со звуками битвы.
Спустя некоторое время крики испуганных людей стали стихать, но звонкие удары железа не прекращались. Пробыв в этой странной дымке несколько минут, Феликс начал различать, что металлические звуки сменили свой ритм, и теперь больше походили на то, будто кто-то работает киркой или молотом, пытаясь пробить крепкую горную породу. Как только Феликс об этом подумал, то плотная завеса из дыма начала расползаться, и он увидел, что стоит в глубокой подземной пещере. Сначала он подумал, что опять очутился в каменном туннеле с черной водой, но потом до него дошло, что это были какие-то темные шахты, расположенные в широкой извивающейся расщелине. Скудный свет падал вниз из узкой полоски над его головой, похожей на приоткрытый рот каменного великана. Присмотревшись, он увидел множество людей, которые долбили неровные каменные стены и возили большие тележки, нагруженные непомерно тяжелыми валунами и кусками горных минералов.
Подойдя к одному из этих людей, Феликс увидел, что это были уже взрослые ферасийцы. Все рабочие были прикованы цепями к тяжелым валунам и гирям, и им приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сдвинуть эту ношу в сторону, дабы добраться до очередного куска скалы. В темных углах Феликс так же увидел и угрюмых надзирателей, которые с недовольным видом наблюдали за их работой. Но вот один из солдат что-то приметил наверху, и пихнул своего товарища локтем, одновременно показывая пальцем наверх. Остальные ферасийцы, один за другим, тоже стали поднимать головы, обрадованные тем, что надзиратели не смотрят на них, и они могут сделать небольшую паузу в этой тяжелой работе.
Феликс тоже поднял взгляд, и увидел на фоне голубого неба, пробивающегося сквозь расщелину, целую толпу людей, которые смотрели вниз, словно кровожадные коршуны на умирающую жертву. Некоторые из них что-то поднесли к краю обрыва, а затем к ногам надсмотрщиков, с приглушенным звоном, упали несколько набитых мешков. Один из них тут же порвался, и из него, будто обглоданный кочан капусты, выкатилась изуродованная голова, облаченная в ашурийский шлем. Прокатившись, она, словно зная куда ей нужно повернуться, встала перед ногами надсмотрщиков, обратив застывший в гримасе боли и ужаса взор на своих собратьев. Гончие, которые стояли у ног солдат, принялись громко лаять на голову, боясь приблизиться к ней, как если бы это была опасная рептилия.
Прежде чем солдаты смогли опомниться, вслед за мешками, полетели слова, такие твердые и наполненные уверенностью, что быстро наполнили расщелину своим сильным эхом, будто расплавленная сталь, которая заполняет форуму будущего меча.
— Va aurana! Undana!
И не успело эхо этих слов достигнуть самых отдаленных участков пещеры, как с неба на надсмотрщиков обрушились длинные копья, пригвоздив растерянных солдат к скале. Феликс увидел, как от того места, куда вонзились копья, пошли глубокие трещины, и он в который раз поразился этой невероятной силе, которой боялись и уважали все, кто хоть раз слышал о ней.
Глядя на каменную породу, которой с такой легкостью пронзали все новые копья, он вдруг приметил, что камень в тех местах стал намного светлее, словно на него кто-то направил яркий фонарь. Обернувшись, он понял, что пещера исчезла, и теперь он стоит в пустынном каньоне, с двух сторон окруженного выпирающими каменными пиками скал, и редкими сухими деревьями, которые пробивались сквозь крошащийся камень, словно истлевшие руки потревоженных мертвецов. Это было бы совершенно покинутое место, если бы не многочисленная армия огромных воинов, вышагивающая вперед, будто железные волны неистовой реки, которая только что прорвала хрупкую платину. Тысячи ферасийских мужчин шли ровным строем, и их тяжелая поступь вызывала небольшие обвалы камней, заставляя испуганных ящериц, греющихся в лучах белого солнца, забиваться в щели между выжженными камнями. В главе же этой армии ехал Арк, верхом на рыжей горгоне. Сейчас он напоминал настоящего рыцаря, которыми особенно восхищаются в Бреталии и в набожной Яричке, где дают святые обеты белые капелланы и мрачные инквизиторы. Его блестящие доспехи имели темный цвет с красной окантовкой, а длинный алый плащ покоился на задней части его скакуна. Стальной шлем, с пышной гривой конских волос, сейчас был прикреплен к седельной сумке, и можно было увидеть, что левый глаз Арка прикрывала странная повязка, с металлической пластиной.
