— И теперь нам стали ясны истинные мотивы прошлой атаки зоарийцев. — сказал Камалладин, выпуская из носа струйки серого дыма, которые причудливо смешивались с дымом из маленькой курильницы. — До этого мы считали, что они хотели помешать Гелиосу отправиться в Самсонскую пустыню, чтобы добыть скрижаль. Но на самом деле они хотели забрать одну из тех, что хранились у Реллимора. И сейчас они готовятся предпринять новую попытку захвата этих реликвий.

— Подождите. — перебил астролога Феликс, вытянув ладонь. — Что значит «сейчас»? И кто это вообще такие? Я никогда раньше не слышал про такую страну и людей, которые вы сейчас назвали. Я, конечно, не сильно разбираюсь в географии проклятого континента, но если эта такая древняя нация, то она должна быть описана в трудах Дионитиса, Джумалы или Маль-Аллиха. Но я ни разу не встречал такого названия.

— Имею желание поправлять вас, — проговорил Синох, делая несколько шагов к столу. — Ка-Зоарсин не является обычным народом. Это проклятая раса, потерявшая души для заполучения бессмертия. Их страна местополагается за границами дозволенных для проживания земель. Пропитанная тенями земля, где даже небо проклято и не дает солнца.

— До меня стали доходить сведения, что зоарийцев вновь стали замечать в империи. — кивнула Хепзиба, переведя твердый взгляд на Феликса. — Люди с бледной кожей, одетые во все черное, которые появляются в разных частях империи. На севере их давно именуют «бледными лисицами», что лишний раз доказывает, что они уже не первый раз прибывают на наши земли. А теперь стали ясны их цели — они ищут скрижали, одна из которых сейчас находится у нас.

Слушая слова высокой дамы, Феликс чувствовал, как по его спине пробегает неприятный холодок. Перед его глазами вновь появилась жуткая картина наводящих страх людей, передвигающихся будто сломанные марионетки, а также он вспомнил слова белланийских охотников за головами о том, что люди стали жаловаться на необычных бледнокожих незнакомцев. Эти воспоминания будто ненасытные пиявки, высосали из него все силы, и он сам не заметил, как его ноги подкосились, и он плюхнулся на скрипучий стул, в котором до этого сидела Хепзиба.

— Но… откуда вам это все известно? — стараясь успокоить свое встревоженное сердце, хрипло проговорил Феликс. От страха во рту у него все пересохло.

— Мой предок был одним из участников той экспедиции. — тут же ответила Хепзиба, и увидев, что ее слова не возымели достаточного эффекта, прибавила: — Естественно, за тысячу лет до меня дошли лишь обрывки той истории, но главная идея была сохранена. Нужно беречь скрижаль, а когда появятся зоарийцы — начать действовать. Я полагала… — тут Хепзиба снова задумалась, и у Феликса сложилось впечатление, что она старается быстрее что-нибудь придумать, чтобы ее слова были похожи на правду. — Я думала, что нужно прочесть ее, тем самым получить информацию о том, как победить врага, но, как выяснилось, не все так просто. И как вы уже, должно быть, догадались, предок господина Камалладина также участвовал в том походе.

— Значит, Дэй и Эн тоже могут быть потомками тех людей, которые участвовали в этой экспедиции? — тут же догадался Феликс, уставив стеклянный взор перед собой.

— Великолепная мысль! — захлопал в ладоши астролог. — А ты, как я погляжу, умеешь не только задавать вопросы, но и временами давать умопомрачительные ответы! — и он с силой ударил кулаком по столу. — Кстати, а где они?

— Остались в столице. — ответила Хепзиба. — Но, после всего, что мы тут узнали, они должны захотеть присоединиться к нам, я в этом уверена.

— Что значит к «нам»? — сощурил глаза Феликс. — Вы еще не услышали моего согласия.

— Да как вы не понимаете?! — резкий возглас, и то, как Хепзиба решительно и быстро подошла к нему, заставили Феликса прижаться к спинке стула и чуть было не перелететь через него. — У нас нет времени на мелкие распри повстанцев, или как вы там себя называете? Тысячелетие назад двум великим королевствам пришлось объединить силы чтобы отогнать угрозу, которая снова повисла над нашей империей! Вы действительно полагаете, что нынешние преторы могут соперничать в силе с героями Великой Войны? — она указала пальцем на старую книгу. — Вы действительно считаете, что наш враг не учтет свои предыдущие ошибки? Стеллария уже много лет ни с кем не воюет, а алхимики, которые помогали Гелиосу победить зоарийцев, теперь вне закона. Наш враг стал сильнее, тогда как сама империя утратила значительную часть своего былого могущества. И разве вы не видите эту сверхъестественную силу, которая связывает вас и эту реликвию, что лежит сейчас перед вашими глазами?!

Феликс в первый раз видел Хепзибу в таком злом расположении духа. Она напоминала разгневанную мать, уличившую своего ребенка в скверном проступке, и теперь отчитывающая его. Но поток мыслей маленького вора прервал испуганный, и в тоже время, мечтающий голос Милу:

— П-преподобный говорит, что в пустынных землях находятся святые города, в которых люди служат Истинной Вере. Люди, которые там живут, самые счастливые на свете, и еще он сказал, что там живет настоящее Чудо. Это далекие земли, которые принимают в себя лишь самых чистых сердцем. И если ты туда попадешь, то сможешь найти лестницу в рай. — все головы повернулись в сторону здоровяка, и Милу, похоже, пожалел о своем храбром заявлении. Залившись красным румянцем, он уставил взгляд себе под ноги.

— Даже если это и так, — проговорил Феликс, бросив косой взгляд на Хепзибу, которая ничуть не смутилась этому жесту, — Самсонская пустыня считается самым опасным местом в Кальдеросе. Не даром же Железных Масок чтят как героев, когда они возвращаются из очередной экспедиции.

— Вы станете куда более почитаемым героем, если согласитесь принять мое предложение, господин Феликс. И если вас так тревожат опасности, которые действительно имеют место быть, и, возможно даже, куда большие, чем все мы можем себе представить, то не думаете же вы, что я направлю вас в это опасное путешествие одного? Кроме Синоха, с вами поедут лучшие отряды Железных Масок, которые я найму для вас.

— А как же вы? — хитро улыбнулся Феликс.

— К сожалению, я уже не в том возрасте, чтобы путешествовать по смертельно опасным местам. Но уверяю вас, если бы я могла спокойно поднять эту плиту, как это делаете вы, то я бы не раздумывая отправилась в это важное для нас путешествие.

Феликс был уверен, что эта хитрая лисица нагло врет ему, но такие слова, да еще сказанные в присутствии других людей, сильно задели его северную гордость.

— Я должен подумать. — проговорил Феликс совсем не тем тоном, на который рассчитывал. Вышло будто его загнали в угол, и ему слезно остается согласиться с решением, которое ему совсем не по душе.

— Надеюсь, что вы примете правильное решение так же быстро, как это вы сделали в прошлый раз. — уже более строгим тоном, видимо, совладав с собой, проговорила Хепзиба. — Нужно действовать незамедлительно, а иначе у нас просто не будет второго шанса.

— А что будете делать вы? — поинтересовался Феликс, поднимаясь со стула. Волны потрясения от неожиданно свалившейся на него задачи прошли, и к нему вновь вернулись силы.

— Сейчас я сконцентрирую все свои возможности на защите других скрижалей. Очевидно, что наш враг захочет заполучить и их. Это не простая задача, учитывая, что две из них находятся в других королевствах.

Феликс открыл было рот, но не найдя слов, лишь еле слышно кашлянул, и, посмотрев на все еще краснеющего Милу, тихо пробубнил себе под нос:

— Пошли, Милу. Отведем тебя к Ликосу. Незачем тебе больше выслушивать эти слова, в разумности которых я сильно сомневаюсь. — и искоса посмотрев на Хепзибу, прибавил: — Я приму решение завтра, но не стоит питать ложных надежд, леди Хепзиба.

Получив в ответ лишь сухой кивок, Феликс первым направился к выходу. Но когда до обделанной железом двери оставалось несколько шагов, он вдруг оцепенел, словно мышь, оказавшееся перед котом. Осознание надвигающейся смертельной опасности пришло мгновенно, будто удар хлыстом. Он видел, как медленно открывается железная дверь, слышал, как заскрипели ржавые петли, а затем перед ним в темном проеме появилось бледное лицо с изящными, но в то же время чужеродными чертами. Темные глаза незнакомца быстро окинули комнату взглядом, и, остановившись на Феликсе, загорелись зловещим огнем. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем, с еле слышным шипением, похожее на змеиное, зоариец ворвался в комнату. В это же время из темного угла, где кроме колышущихся теней не было никакого прохода, выбежали еще двое одетых в черное врагов. Их острые кинжалы, сверкающие холодным блеском, были нацелены на Феликса, и как только остальные его товарищи успели это осознать, зоарийцы уже успели приблизиться на расстояние удара к застывшему от страха Феликсу. Их движения были плавными и изящными, словно дым, который был подхвачен сильным ветром. Но не успели они нанести решающий удар, как могучий кулак размером с булыжник врезался в лицо ближайшего врага. В первый раз за все время Феликс увидел на каменном лице Синоха человеческую эмоцию. Лицо монаха выражало крайнюю озлобленность, превратившись в маску демона из церковных сказок, не хватало только клыков и крыльев. Его рот расплылся в гримасе ярости, показав крепко сомкнутые зубы, но сам монах не произнес и звука. Удар Синоха оказался таким сильным, что раздробил череп первого нападавшего, и лицо зоарийцы стало похоже на мятый металлический кувшин, по которому проехалась карета. В это же время Феликс услышал испуганный возглас Хепзибы, который тут же потонул в крике Милу. Видимо, здоровяк понял всю серьезность ситуации, и тоже решил помочь монаху справиться с внезапно возникшей угрозой. С громким воплем, который не очень походил на воинский клич, Милу выставил перед собой руки и с силой толкнул второго нападавшего прямо в грудь. Отлетев к стене, тот сполз на пол, и стал дико извиваться, запутавшись в длинном дымчатом плаще, будто бешенный кот в мешке. В это время Синох расправился со вторым врагом, обхватив его руками и свернув шею. Отпихнув в сторону дрожащего Милу, монах подступил ко все еще извивающемуся в черной ткани врагу, и, подняв ногу, наступил на бешено вертящееся тело. Синох продолжал наступать своей ногой, с каждым ударом вызывая книжные обвалы, у находящихся рядом полок. Он закончил лишь тогда, когда его противник превратился в черное месиво из обрывков ткани, бледной кожи и пахнущей дымом крови. После этого в комнате повисла гробовая тишина, какой Феликсу еще ни разу не доводилось слышать.