— Нас освободят? — удивился Милу.

— Конечно! Мы же оба невинные и честные люди, которые не совершали тех постыдных проступков, которыми нас оклеветали! — с жаром отозвался Феликс.

— Так что там с историей? — донеслось до них из соседней камеры.

Повернув голову, Феликс увидел, что другие заключенные тоже подошли к прутьям и с интересом вслушиваются в их разговор.

— А, это… Да, история про короля. — начал было Феликс, собирая у себя в голове все возможное воображение, а на языке красноречие, которое он всю жизнь оттачивал, словно убийца острый нож. — Давным-давно, в далеких землях существовало королевство… могущественное королевство, которым правил великий король. У которого не было никакого имени! — тут же прибавил он, увидев, как Милу открыл было свой рот, готовясь задать вопрос, который обычно задают в таких случаях. Феликс уже устал бесконечно придумывать новые имена несуществующим личностям.

— Как это такое может быть, чтобы без имени? — заплетающимся языком спросил один из заключенных. — Это, значится, неправда выходит. Даже у собак есть имена, а тут, видите-ли, целый король!

— Ну… его так и звали… Король. — отмахнулся Феликс.

— Он был таким же как Джума? Как наш добрый и славный претор? — быстро спросил Милу. Он был так увлечен, что уже не плакал, и с интересом глядел на Феликса своими большими глазами.

— Ну, почти. Скорее, как наш достопочтенный император Лионель. Он был правителем и защитником одновременно. Когда Король только появился на свет, боги спустились с небес и одарили его своим благословением и безграничными талантами. За чтобы тот не брался — все ему удавалось легко, как если бы все в мире подчинялось его воле. Он был лучшим певцом, лучшим художником, лучшим полководцем и любовником. Он был владыкой всех земель и морей, и даже солнце и луна могли погаснуть по его желанию, или вновь воссиять, превратив ночь в день, и наоборот. Он мог распоряжаться даже самой судьбой, и никто не мог ослушаться его повелевающего слова. Но даже имея такие таланты, которые могли склонить на его сторону все народы лишь одним взглядом, Король уважал только одну грубую силу. У него была непобедимая армия, которая покоряла все земли, поджигала моря и двигала горы. Король тоже участвовал в этих походах, но одна вещь его беспокоила больше всего остального в этом мире. Как бы он не старался, он не мог пользоваться мечом. Точнее, пользоваться-то он им, конечно, мог, но все оружие, которое он брал в свои руки, тут же рассыпалось на мелкие осколки, не выдерживая его могучей хватки. Это очень тревожило Короля, и он приказал привести к нему самых лучших кузнецов со всего мира, чтобы они сделали для него меч, которым тот сможет пользоваться.

Пока Феликс говорил, Милу, а вместе с ним и все остальные заключенные, затаив дыхание слушали его историю. Даже те, кто был не в состоянии держаться на ногах от обилия в их телах святого вина, подползли к решеткам, и пытались сконцентрировать свои рассеянные взоры на чудаковатом монахе в костюме петуха. А Феликс тем временем продолжал:

— И первым к Королю пришел кузнец из краев, где рождалась радуга и белые облака. Страны невиданной красоты и радостного изящества, которая находилась так высоко в небе, что даже птицы не могли до нее долететь. Влекомый чувством прекрасного, кузнец решил преподнести Королю меч из радужного хрусталя, который был настолько же крепок, насколько и красив.

«— Лик твой прекрасен, о всесильный Король,» — сказал он, «- а значит и оружие должно быть ему под стать.»

Взяв стеклянный меч в руки, Король удивился тому, что тот и вправду не рассыпался, как все другое оружие, созданное до этого. Но сделав первый взмах, он заметил, как по стеклянному лезвию прошла маленькая трещина. Второй взмах разрушил меч, и тот разлетелся на множество сверкающих осколков, таких маленьких, что ветер тут же разнес их по миру, и они превратились в драгоценные камни, которые стали цениться всеми мастерами ювелирами как самые прекрасные из всех самоцветов. Разозленный Король приказал немедленно казнить кузнеца, который посмел сравнить его красоту с этой хрупкой подделкой.

— Ну, оно и понятно, что из стекла-то оно быстро поломается. — проговорил заключенный с лохматой бородой, который, как и все, слушал историю Феликса, повиснув на решетках камеры. — Кто же делает мечи из стекла? Дураки, разве что.

— Чшшш! — зашипели на него сокамерники.

Когда склоки в соседней камере немного улеглись, Феликс продолжил свой рассказ:

— После этого к Королю пришел второй кузнец. Он был из диких степей, в которых рождался непокорный ветер и беспощадные грозы, и которые были столь обширные, что даже боги не знали их истинных размеров. Мест, в которых могли жить лишь сильные духом и телом люди. Как и сам Король, второй кузнец почитал грубую силу, и поэтому принес ему каменный меч, неподъемный, как сама гора Дента. Пусть он и уступал красотой хрустальному клинку, он все же был выполнен довольно умело, чтобы быть достойным руки Короля.

«— Сила твоя не знает границ, о всевластный Король,» — сказал он, «- а значит тебе нужно оружие, чтобы правильно ее направлять.»

И в этот раз меч не сломался, когда Король взял его в руки. Великое множество битв после этого Король провел, держа в руках каменный клинок, но однажды, проезжая через быструю и полноводную реку, Король заметил, как вода вымывает из его меча маленькие камушки и песчинки. Заполнив множество трещин, образовавшихся после долгих битв, река, наконец, победила каменное оружие, и оно тоже рассыпалось на множество кусочков, которые вымыло в океан, и они образовали новые дивные острова, которые облюбовали птицы и звери. Разозленный Король приказал казнить и этого кузнеца, за то, что тот сравнил его силу с крошащимся во времени камнем. Гнев Короля был велик, и он не желал мериться с такой судьбой, ведь он привык к тому, что все в мире подчиняется его воле. Он решил сам выковать себе меч, но и тут потерпел неудачу. Выкованные им мечи были куда более красивые и крепкие, чем все остальные, виденные им прежде, но и они со временем ломались. Тогда Король, разозленный такой несправедливостью, отдал указ казнить всех священников, чтобы боги, увидев его страшные деяния, спустились и спасли жителей, и тогда, когда они будут ступать по земле в смертном обличии, он сможет отнять у них святые мечи, над которыми не властно было даже само время.

Увидев безумство, которое охватило королевство, маленький, но очень умный и набожный мальчик, решил тоже попытать счастье в изготовлении несокрушимого меча. Конечно, он и понятия не имел, как делаются настоящие мечи, а поэтому он сорвал с ближайшей березы ветку, и вознеся молитву богам, попросил их наделить ее святой силой. Боги были милостивы, и видели в мальчике праведные мысли, а поэтому одарили своим благословением березовую ветвь.

Когда мальчик принес освященную березовую ветвь Королю, тот чуть было не убил его на месте за такую дерзость, но все же решил опробовать этот дар. Какое же было удивление Короля, когда ветвь одним махом разрубила камень! Гнев Короля утих, и он вновь принялся завоевывать другие страны. Множество великих битв он провел, круша своих врагов березовой ветвью. Вода, огонь и даже само время не могли навредить этому оружию, так как его защищала божественная сила. Но темные мысли начали вновь овладевать Королем.

«— Я владыка всех земель и неба.» — думал он. «— Как я, Король, могу владеть этим жалким подобием оружия? Разве какая-то березовая палка достойна, чтобы моя рука держала ее?»

И снова Король вернулся за старое, и стал вновь сжигать храмы и рушить алтари. Он желал себе более изящный меч, который подчеркнул бы его величие и славу. Тогда мальчик побежал к священному озеру, и выдернул белое перо у самого красивого лебедя, что плавал в тех водах. Попросив богов вновь ему помочь, мальчик вознес молитву и совершил все нужные таинства. И снова боги ответили на его просьбу, наделив небесной силой лебединое перо.

Король был доволен новым оружием, которое было таким-же крепким, как березовая ветвь, но более изящным и безупречным. Он снова ушел завоевывать страны, разрезая лебединым пером стены городов, словно нож масло. Но через некоторое время он вновь погрузился в черные мысли.