Арк обвел клетки взглядом, и снова сел рядом со стариком, облокотившись о железные прутья спиной. — И что, ты планируешь всю жизнь провести в рабстве, как скот? — спросил он, уже более спокойным тоном.
— От моей жизни, как и от этой дивной лепешки, остался лишь сухой и черствый кусочек. — ответил старик, отправляя в рот последний ломтик хлеба. — Но я, конечно, не желаю, чтобы кто-либо жил в рабстве. Придет время, и мой народ вновь вернется в эти земли, как и много раз до этого.
— Но ведь твой город разрушили. — сказал Арк.
— Ну, я бы так не сказал. — усмехнулся старик, и похлопал широкой ладонью по сумке с тубусами, которая лежала у его ног.
Арк перевел взгляд на сумку.
— Это карты? — оживленно спросил он, поворачиваясь и вставая на колени рядом с клеткой.
— Да, тут есть пара карт. Но в основном это схемы и чертежи. — ответил старик.
— Чертежи города? — догадался Арк.
Увидев уверенный кивок ферасийца, мальчик настороженно оглянулся по сторонам. Убедившись, что рядом нет солдат, которые могли бы его услышать, он шепотом проговорил:
— Я могу спрятать их. Когда вас привезут в Ашур, то отнимут все, что вы взяли с собой, уж поверь мне, я уже много раз это видел. Но я знаю людей, на которых можно положиться. Они сохранят твои свитки. Ашурийцы безмозглые варвары, которым наплевать на остальные народы. У них нет своей культуры, и поэтому они забирают все лучшее из чужой, а потом искажают это, превращая в уродливое месиво из железа и золота.
— Будь я таким же молодым и бравым, как и ты, мой дорогой Арк, то без сомнений захотел бы увидеть, что из всего этого вышло бы. Присваивать и изменять — это тоже часть культуры и традиций… варваров, как ты, по своей недальновидности, решил назвать их. — сказал старик. — Но, к сожалению, сейчас не то время, чтобы постигать культуру других народов. Я буду очень признателен тебе, мой храбрый друг, если ты действительно сможешь уберечь мои карты.
Подняв сумку, он протиснул ее сквозь прутья, и передал Арку. Мальчик тут же засунул свитки за пояс, и накрыл их мешковатой рубахой. Поднявшись на ноги, он пошел в сторону плохо освещенных палаток с провизией. Пройдя вместе с ним, Феликс увидел, что он направился к своей телеге, которая стояла в темном промежутке между двух шатров, и стал перекладывать свитки, заворачивая их, как понял Феликс, в свою запасную тунику.
— Эй, ты! — послышался сзади грубый голос.
Обернувшись, Феликс увидел одного из солдат.
— Чем это ты занят? — с подозрением спросил тот, уставившись на спину Арка.
— Э-э-э… ищу тряпки. — ответил тот, быстро оторвав лоскут от одного из тюков. — Нужно сменить повязки одному из пленников, у него идет плохая кровь.
Похоже, этот ответ устроил воина.
— Как закончишь, иди и поищи хвороста для костров. — сказал он. — В этих руинах много засохших деревьев.
Отдав свое распоряжение, солдат отошел обратно к железным клеткам. Арк же, еще немного повозившись со свитками, и убедившись, что они надежно спрятаны в складках старой одежды, взял большую корзину, и направился бродить среди темных руин в поисках сухих веток. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на небо взошла полная синяя луна. Ее голубой свет освещал путь не хуже солнца, заставляя песок сверкать и переливаться, словно драгоценные камни. Феликсу же ничего не оставалось, как бродить вместе с этим хилым мальчишкой, и наблюдать, как он разгребает засыпанные песком ветки и деревянные обломки зданий. Ему хотелось узнать побольше о жизни первого претора, но сейчас его стала одолевать скука. Если он и дальше будет заниматься этой рутинной работой, то Феликс просто заснет прямо в своем сне, как бы глупо это не звучало.
Когда корзина была уже наполовину наполнена хворостом, Арк поставил ее рядом с обвалившейся стеной, и, вытащив длинную доску из груды камней, стал размахивать ей и бить воздух, сражаясь с невидимым врагом. Наблюдая за ним, Феликс невольно ухмыльнулся, внезапно вспомнив, как и он когда-то сражался на палках с соседскими мальчишками и большим ветвистым дубом, который стоял рядом с его домом. Правда, тогда ему было гораздо меньше лет, чем сейчас Арку. Но и разница в технике была тоже ощутима. Мальчик, хоть и был хилым, крепко держал свое импровизированное оружие, нанося уверенные удары, со свистом рассекая воздух. Наверное, он ни раз наблюдал за тем, как тренируются солдаты, и когда было свободное время, тайно повторял все это на практике. Временами он поднимал левую руку, словно прикрываясь невидимым щитом, а затем, пыхтя и сопя, вновь атаковал воображаемого противника.
Когда выдуманный враг был, наконец, побежден, Арк прислонился к стене, и тяжело дыша сполз вниз, вытерев рубашкой выступивший на лбу пот. Откинув в сторону доску, он посмотрел на свои покрасневшие и исполосованные шрамами руки. Несколько мгновений он с ненавистью смотрел на них, а затем, сжав кулаки, злобно выкрикнул:
— Ну почему?! Почему ты дал мне такое слабое тело?! Сколько мне еще терпеть?! — он бессильно опустил голову, и из его глаз полились слезы. — Отец… почему у меня нет твоей силы?
Феликс с жалостью посмотрел на Арка. Он как никто понимал его чувства. Любой ребенок, а уж тем более северянин, желал, чтобы у него были сильные руки и здоровое тело. Обладать силой нескольких мужчин, а еще лучше управлять грозой и ковать бури, это ли не мечта каждого мальчишки? Феликс помнил, как и он, когда был маленький, бегал вместе с соседской детворой в заросли крапивы и залезал в терновые кусты, в надежде, что у него пробудиться сила, и он сможет ловить с помощью нее молнии. Ведь всем известно, что обычно такая сила появляется, когда человек испытывает сильное эмоциональное потрясение или боль. К сожалению, не многим боги послали такой редкий талант, и Феликс был в их числе. Сейчас он смотрел на такого же несчастного мальчика, и на его ужасные шрамы, которые украшали его слабое тело.
Вскоре Арк собрался с силами, и стерев последние слезы, встал, направившись за выброшенной доской, чтобы положить ее обратно в корзину. Но подняв ее, он вдруг остановился. Приблизившись к нему, Феликс увидел, что один из сучков зацепился за какой-то металлический обруч, который был наполовину засыпан песком. Арка тоже заинтересовал этот странный предмет, и он попытался поднять его, но у него ничего не получилось. Упав на колени рядом, он стал раскапывать песок, и тогда Феликс увидел, что это была ручка от створок большого окна. Похоже, что здание, которому оно принадлежало, было разрушено и завалилось набок.
Откопав еще немного, Арк уставился в грязные витражные стекла, но за ними ничего не было видно. Снова поднявшись на ноги, он вновь ухватился, теперь уже обеими руками за ручку, и стал со всей силы тянуть на себя, упершись в раму ногами. Вдруг раздался сильный треск, будто под песком ударил сильный раскат грома, и земля ушла у них из-под ног. Арк, а вместе с ним и Феликс, полетели вниз, уносимые лавиной из белого песка и мелких камней. К счастью, падение было не долгим, и они лишь соскользнули на несколько шагов вниз. Феликс, словно масляная капля на поверхности воды, остался на сидеть наверху, а вот Арка засыпало по пояс.
Отплевываясь от мелких песчинок, мальчик стал выбираться наружу, одновременно бубня себе под нос проклятия, особенно досталось солдату, который поручил ему собирать хворост. Феликс тем временем успел осмотреться. Сначала ему показалось, что они находятся в каком-то внушительном по размерам храме, с высоким мозаичным потолком и красивыми цветными стенами. Свет луны, который пробивался сюда из множества трещин и дыр в стенах, освящал полуразрушенные статуи и огромные столбы, которые подпирали куполообразный потолок. Но затем он увидел целую кучу сгоревших досок, которые были разбросаны по всему помещению. Обугленные скелеты кораблей высовывались из толщи песка, будто какие-то жуткие корни на старом кладбище, а их разбитые мачты были точь-в-точь как надгробные кресты. Рассматривая их, Феликс понял, что это было нечто вроде большой гавани, рядом с которой находился крытый портовый рынок. Пройдя чуть вперед, он увидел, что почти все корабли были обуглены, и покрыты потрескавшейся черной коркой. Похоже, в этом городе когда-то был большой пожар, который перекинулся на пришвартованные корабли. Может быть, как раз из-за него жители и покинули это место?
