Когда же вокруг Феликса стало формироваться новое воспоминание, то он увидел, что на этот раз он находится на носу большого корабля, который держит курс к белокаменному городу, разместившемуся на краю пустыни между двумя высокими скалами, словно жемчужина в приоткрытых створках устрицы. Погода была пасмурная и ветреная, и скоро должен был начаться проливной дождь. Из-за полутьмы, которая царила вокруг, можно было отчетливо увидеть огни большого порта. Сначала Феликс принял этот город за какой-то новый, не виданный им прежде. Город был массивным и величественным, но в то же время каким-то покинутым и тусклым. На высоких крышах домов горели костры, но людей не было видно. Все это сильно портило красоту этого места, так как черный дым коптил белые стены, а сами костры никак не вписывались в общую богатую картину. Феликсу внезапно вспомнилась захваченная ашурийцами Зерзула, где так же жгли улицы, не заботясь о их красоте.

— Неужели время действительно так беспощадно, как о нем говорят? — раздался за его спиной немного грустный голос, и обернувшись, Феликс увидел Сахимэля, закутанного в дорогой меховой плащ. Рядом с ним, такой же гордый и возвышенный, словно застывшая статуя какого-нибудь знаменитого героя, стоял Изаркиль, опираясь на свой большой меч. — Или может быть мы просто взяли неверный курс, и прибыли не к тем берегам?

— Я не люблю приносить дурные вести, мой дорогой друг, но добрых слов, которые успокоят твое сердце, у меня нет. Это действительно Хар-Вашул. По крайней мере я привык верить своим глазам, и они говорят мне что это он.

Феликс вновь перевел взгляд на город, и наконец узнал его. Это было то самое место, которое он видел в прошлом воспоминании. Только вот теперь город не выглядел словно драгоценная шкатулка ювелира, а его печальный вид скорее напоминал старую табакерку неряшливого купца.

— Не так я представлял свое возвращение. — задумчиво произнес Сахимэль.

— Моему сердцу тоже больно видеть все это. — кивнул Изаркиль. — Нам стоит немедленно отправить туда посланцев и выяснить, что же случилось.

— Может быть раньше я так и поступил бы, но сейчас меня терзает тревога и нетерпение. Недостойные чувства, которые мне трудно побороть, а поэтому я тоже отправляюсь, чтобы поскорее избавиться от них. — сказал король, и Феликс понял, что долгое путешествие по другим странам тоже повлияло на Сахимэля, и на его отношение к миру.

После его слов корабль начал разваливаться, а доски на глазах обрастали камнем и покрывались желтым песком. Не прошло и десяти секунд, как воспоминание перенесло их на улицы покинутого города. Они очутились на главной площади перед роскошным дворцом, который теперь освещался простыми и невзрачными факелами. Феликс припомнил, что когда Сахимэль с Лушаиль шли по улицам этого города, то всюду горели стеклянные фонари, которые давали мягкий и приятный свет. Но этого грубого освящения было достаточно, чтобы разглядеть короля, над головой которого вновь сиял звездный ореол. Он стоял перед длинной мраморной лестницей, что вела во дворец, а у его ног приклонила колени женщина, укутанная в черный платок. Из-под его невесомой ткани выпала золотистая прядь, и Феликс тут же признал в женщине Фасинэль, лицо которой сияло неземным свечением в темноте ночи.

— Мой богоизбранный повелитель, я не могу выразить как моим глазам приятно вновь видеть вас. Я каждый день молилась Владычице Белого Двора чтобы она охраняла вас в вашем праведном путешествии.

— Довольно ненужных слов, сестра. — хмурясь проговорил Сахимэль. — Ответь, что произошло с этим местом, и почему мои подданные выглядят как побитые шакалы?

— Это все презренные эльсин, владыка. — еще ниже склонив голову, ответила Фасинэль, и в ее голосе прозвучала нескрываемая злоба. — Как только вы отправились покорять другие земли, эти падшие дети теней вторглись в ваши светлые владения и установили свою власть. Мы недооценили их силу, и они смогли перебить большую часть нашего войска.

— А что с королевой и жрицей Лушаниэль? — не задумываясь спросил Сахимэль.

— Я молю вас прощения за свои ранящие слова, но нашу предвечную королеву взяли в плен вместе с ее прислужницей. Мы принимали неисчислимое множество попыток вызволить их, но силы были не равны. Нечестивые зоарийские жрецы вызвали из царства снов древних королей Ва-Келья. Мы не могли противостоять их темной силе.

На секунду глаза Сахимэля расширились, когда он услышал, что дорогих ему людей схватили враги, но затем золотые зрачки снова стали холодными и расчетливыми.

— Гонцы, которые приносили мне новости во время моего похода, ничего про это не упоминали, а иначе бы я тут же прибыл обратно. — произнес он.

— Боюсь, новости вам доставляли злые языки наших недругов, повелитель. — ответила Фасинэль. — Мы не имели возможности отправить вам сообщение, так как все пути были перекрыты. Зоарийцы разрушили все наши корабли, а те, что мы тайно строили, настигали в море и уничтожали. Они подкупили многих морских разбойников, владыка. Мы оказались бессильны, и я готова понести любое наказание за свою кощунственную бесполезность.

Сахимэль долго смотрел сверху вниз на стоявшую перед ним на коленях женщину, и его глаза с каждой секундой наполнялись злыми тенями. Затем его рука двинулась вперед, и на мгновение Феликсу показалось, что король сейчас схватит свою двоюродную сестру за горло, но тот лишь мягко положил ладонь на покрытую платком голову.

— Здесь нет твоей вины, сестра. Это я увел значительную часть войск, до конца не убедившись, что все мои действия правильны. Мне следовало лучше следить за своими врагами. Но теперь я исправлю свои прежние ошибки, и окончательно избавлю мир от тех, кто посмел бросить мне вызов.

Ореол вокруг головы Сахимэля внезапно вспыхнул, разгоняя тьму, и собравшиеся вокруг люди разом издали восторженный возглас удивления и радостного раболепия. С ликующими лицами и слезами счастья на глазах они попадали на колени, веря, что пришло их спасение. После этого свет начал меркнуть, и непроглядная тьма обступила Феликса со всех сторон. Как и до этого, тени недолго кружили вокруг них, и когда мрак начал отступать, перед взглядом маленького никса предстала еще одна пустыня.

Феликс стоял перед большим сверкающим войском, среди которого были не только обычные люди, но и арлекины с ферасийцами. И все же это была несчастная горстка солдат, по сравнению с полчищами врагов, развернувших свой военный лагерь до самого горизонта, на границе которого виднелась странно знакомая гора. Но как бы Феликс не старался, он так и не смог точно вспомнить, где он видел этот горный хребет.

А пока он думал, рядом с ним прошел Сахимэль, облаченный в свои радужные латы. Рядом с ним, как и раньше, стоял Изаркиль и еще несколько величественных генералов, в том числе и крылатый Рахамун.

— Это не может быть правдой. — пораженно произнес советчик короля, оглядывая подрагивающие, словно темные языки огня, военные шатры, которые сильно контрастировали с желтым песком и голубым небом. — Их ряды не могут быть столь многочисленные! Они не могли собрать столько людей, это просто невозможно!

— Достопочтимая аэ Фасиналь рассказала, что дети бледной луны научились возвращать к жизни умерших. — произнес Изаркиль, твердым взглядом военачальника рассматривая противника. — К тому же к ним присоединились предатели из западных провинций, и те, кого короли Зоара приманили ложью и золотом.

— Принц Рахамун прав, мы не можем сражаться с таким большим войском. — произнес один из генералов с длинными бровями, в котором Феликс признал повзрослевшего Синоэ — мальчика, с которым когда-то играл Сахимэль. — У нас семьдесят тысяч копий, а у противника в четыре раза больше. И как бы хорошо мы не сражались, нам не победить в открытом бою. Среди наших врагов есть опытные бойцы и стратеги, и лучшим решением сейчас будет отступить и попытаться вернуть те земли, которые у нас так вероломно отняли, чтобы на них пополнить недостающих солдат.