Обернувшись, маленький никс увидел, что Дэй, болезненно сгорбившись, ухватился здоровой рукой за правое плечо и дрожит словно осиновой лист. Его кожа так побледнела, что сейчас его и вправду можно было бы принять за настоящего зоарийца. Дэя так трясло, что он чуть было не выпал из седла, но его вовремя смог перехватить Эн, который подъехал к нему с левой стороны.

— С Серафилем тоже беда. — сказал Рольф, указав на своего товарища.

Немой наемник откинулся назад и бессильно повис, словно сломанная марионетка. Из-под его маски текли тонкие ручейки слез, а его рот кривился в беззвучном крике ужаса.

— Это все из-за того дьявольского места, чтоб его. — выругался Рольф, помогая Милу снять Серафиля с лошади и переложить его в повозку.

— Вы можете им как-то помочь? — обеспокоенно спросил Феликс у Зено, которая подъехала к ним поближе.

— Могу лишь дать им сонного порошка. — ответила та, осматривая безвольные тела Дэя и Серафиля. — Жара у них нет, и вряд ли они чем-то отравились. Как и сказал Рольф, это, по всей видимости, влияние проклятой земли. И как с этим справиться, кроме как погрузить их в сон, я не знаю.

— Не надо никакого сна! — тут же воспротивился Феликс. Ем внезапно подумалось, что его друзья тоже смогут увидеть то невообразимое зло, которое он видел совсем недавно в своем лихорадочном кошмаре. Эти тревожные воспоминания подкосили решимость маленького никса, и Феликсу захотелось тут же убраться подальше, и он даже уже открыл было рот, но за место того, чтобы предупредить всех об опасности, твердым голосом проговорил:

— Там впереди есть скалы. — он указал на центр склона, по которому они ехали. — Доберемся до них, а там уже обдумаем все хорошенько. Может быть удастся вылечить их каким-нибудь другим способом, не погружая в сон.

Никто ему ничего не сказал, и Зено вернулась на свое место. Милу же остался присматривать за дрожащим Дэйем и закрывшем лицо ладонями, плачущим Серафилем.

Добрались до обгорелых скал довольно быстро. Лошадей распрягать не стали, так как долго задерживаться тут не собирались. Зено стала осматривать больных, пока Феликс проверял все ли в порядке со скрижалью, и не явила ли она новых чудес. Он полагал, что та как-то изменится, когда они будут подходить к заветной цели, но табличка по-прежнему издавала свое привычное остроконечное свечение. Ища чем-бы ему пока заняться, Феликс заметил Эскера, который стоял между высоких камней и смотрел на вражеский лагерь.

— Что-то не так? — поинтересовался Феликс, подойдя к наемнику, и переведя взгляд с него на бесцветные пики гор.

— Да. — ответил тот, и в его голосе прозвучала озабоченность. — Тебе не кажется, что они как-то оживились?

Феликс еще раз присмотрелся к подножию гор, где располагался лагерь и горели сотни маленьких огоньков от разведенных костров. С первого взгляда все выглядело как прежде, разве что огней стало чуть больше. Один за другим они зажигались на скалах, следуя по цепочке с юга на север. Рядом с военными палатками началось движение, и Феликс увидел, как сотни маленьких темных фигурок выстраиваются в ряды параллельно горе. Вместе с этим движением раздался далекий вой десятка труб.

— Прокляни их безумная Дочь, они знают о нас! — злобно воскликнул Эскер, и быстро направился к остальным.

Феликс выждал всего несколько секунд, с замиранием сердца всматриваясь в длинные ряды закованных в броню солдат, прежде чем тяжело дыша последовать за Эскером. Он почему-то не удивился такому исходу событий, будто с самого начала знал, что все так и будет.

— Враг раскрыл нас, а поэтому нужно думать, что теперь будем делать дальше. — услышал Феликс голос Эскера, когда подходил к остальной группе.

Первым встал Эн. Поднявшись с камня, он неспешно прошел мимо Эскера и посмотрел вдаль, где собирал свои силы враг. Вой труб по-прежнему оглашал окрестности, и к нему тихим эхом присоединялось ржание лошадей.

— У нас есть час, прежде чем они достигнут этого места. — сказал он, возвращаясь обратно.

— Это плохо. Не думаю, что успею справиться за такое короткое время. — вставила Зено, которая сейчас обматывала глаза Серафиля смоченной в зелье дымящейся тряпкой. — Дела, как видите, совсем плохи.

Серафиль дрожал всем телом и все время норовил закрыть глаза ладонями, но его крепко держали Милу и Арель. Губы немого наемника беззвучно двигались, изрекая какие-то неведомые речи, а из глаз по-прежнему катились слезы. Он вел себя в точности так же, как и старый Казия на базе наемников, находясь на грани безумия. Этот мучительный вид обессиленного Серафиля, будто звонкая пощечина, придал Феликсу уверенности, и тот решил во что бы то ни стало увести его подальше, так как понимал, что продолжить с ним поход будет невозможно. И зачем Серафиль только вызвался идти, если ему так тяжело тут находиться?

— Если мы переложим его на телегу, то вы сможете продолжить ухаживать за ним? Нужно срочно убраться отсюда подальше. — сказал Феликс, обращаясь к Зено.

— Нет. — сначала Феликс и вовсе не узнал голос Дэя, настолько он был слабым и отдающим потусторонним эхом. — Мы должны продолжать идти… времени мало.

На секунду Феликс увидел, что на том месте, где согнувшись сидел Дэй, появился совершенно иной, незнакомый ему человек. То был красивый юноша с длинными белыми волосами и высокородными чертами лица. Но наваждение быстро прошло, и перед Феликсом вновь предстал сгорбившийся мужчина средних лет с короткими светлыми волосами и рваной повязкой на глазу.

— Что значит «нет»? — возмутился Феликс. — Только посмотри на себя. Как ты собираешься в таком состоянии пробиваться сквозь те орды врагов? Милостивая Силестия, да будь ты даже трижды здоровым, нам все равно не победить их всех!

— Дэй прав. — высказался Рольф, который вытащил из повозки колчан арбалетных болтов, и теперь пересчитывал их количество. — Нам все равно не скрыться, как бы мы не старались. Рано или поздно, но они догонят нас, а в этих скалах мы хотя бы сможем дать достойный отпор. Пусть и не долгий.

Феликс хотел было еще что-то сказать, но его мысли прервал грубый голос, отдающий металлическим эхом, который выкрикнул приказ на ашурийском языке. Оглядевшись, Феликс увидел, как к скале мчится небольшой отряд дозорных.

— А вот и первые гости в наши ручки пожаловали! — раздался довольный голос Хольфа с хищными нотками. — Ну что, северный человечек, бери свой меч!

— Милу, оставайся тут! — тут же сказал Феликс, увидев, как тот обеспокоенно поднял взгляд. — Я сам схожу за Эльзиром. Охраняй леди Зено и остальных.

— Ох, как благородненько с вашей стороны. — вставила Зено, и поднялась на ноги. — Так, держите его, — обратилась она к Милу и Арелю, — а я сейчас вернусь. Идемте, господин Феликс.

Вместе они проследовали к железному фургону Зено, где Феликс взял свой меч, скинув с него темно-синюю и невероятно прочную шелковую ткань, которую подарили древесные ворожеи за место ножен. Зено же взяла из шкафа массивный железный фонарь, наполненный черными завихрениями дыма, в которых порой мерцали голубые всполохи молний.

— Это что, вимора? Фонарь бурь? — расширил глаза Феликс, помогая Зено поставить тяжелый фонарь на пол.

— Да, одолжила ненадолго у громовержцев. У них все равно их несчетное количество, так что может даже и не заметят пропажи.

— Не заметят? — Феликс посмотрел на железную гравировку фонаря, где было выбито имя бури. — Да это же Мал Тоау! Эту бурю поймала сама Мельхиора де ла Игнис, дочь первого претора Вестерклова!

— Не знала, что вы так хорошо разбираетесь в таких сложных вещах как природные явления. — проговорила Зено, поспешно собирая с полок разного рода ингредиенты и приспособления.

— Я родом из Шторма, так что можно сказать, что грозы и бури мои нянечки, которые напивали мне колыбельные.

— Вот оно как, ну тогда держите свою нянечку. — и с этими словами Зено ногой подтолкнула к нему фонарь. — Отдайте его господину Арелю, только скажите, чтобы сразу ее не выпускал, пусть противник подойдет поближе. И еще вот что… — она дала Феликсу дюжину черных повязок, каждая из которых была пропитана липким веществом, и была теплая, словно несколько часов лежала на нагретой печи. — Раздайте их остальным. Я наведу завесу из дыма, и когда это случиться, пусть каждый наденет эти повязки. Так вы сможете видеть сквозь темную пелену.