— Так значит она не враг? — с надеждой спросил Феликс.

— Я не знаю. — Дэй убрал руку. — Ильраэль всегда была доброй, даже слишком. Во время Войны Слез она была единственная, кто стремилась померить племена Хасиналя и Иакира. Но в конце концов встала на сторону злого отца, и когда его заточили в небытие, то и она покинула мир вместе с ним.

— Раз она сгинула, то и волноваться о ней больше не стоит. — прервал их разговор Эскер. — Лучше побеспокойтесь о грядущих бедах, и о живых злодеях.

— Если мы не побеспокоимся об этом сейчас, то потом уже будет поздно. — грубо ответил ему Феликс. — Ты не видел того, чего видел я, Эскер. Если это действительно то, что так жаждут освободить зургалы с Моргайзой, то никакие армии нас не спасут от того кошмара, который вырвется наружу. Мир просто захлебнется в отчаянии и страхе. Нашему врагу не нужен меч, чтобы разить нас, мы сами покончим с собой, только бы не терпеть его присутствия!

— Ты, видимо, еще не совсем отошел от своей болезни, мой маленький друг. — уже чуть мягче заметил Эскер. — Лучше отдохни немного. Завтра мы выдвинемся до рассвета, так что поешь, если хочешь, и ложись спать.

Феликс не стал спорить, и сделал как сказал ему Эскер. Он хотел все хорошенько обдумать, но сон могучей волной накатил на него, и он даже не успел опомниться, как тут же уснул.

Впервые за долгое время ему не снилась та утратившая цвет пустыня. Феликс точно не помнил, что ему тогда снилось, но то были обычные, человеческие сны, лишенные мистики и смысла. И проснулся он с куда лучшим настроением, чем засыпал. В наплыве новых сил и воодушевляющих эмоций он даже немного помахал мечом, упросив Ареля побыть его наставником в этом деле.

— Ну и паршиво же у тебя все это выходит, скажу я тебе. — сплюнув, сказал тот, когда они начали сворачиваться. — Никакого азарта. С такой рожей разве что иголки у ежа пересчитывать. Был у меня один такой в команде, он вот с таким же лицом канаты отмерял — водил по ним своим сопливым носом, будто так точнее выйдет. Чуть ли не в рот их запихивал, чертов карась.

— А какое отношение это имеет к умению управляться с мечом? — недовольно пробурчал Феликс, когда они вместе пошли к уже снаряженным для них лошадям. Феликс снова ехал на Соли, которая, по-видимому, была рада его возвращению, и задорно била копытом по серой земле. — Главное ведь не лицо, а сноровка, и как ей правильно распоряжаешься.

— Все с тобой ясно. — безнадежно махнул на него рукой Арель. — Распоряжаться вот с такой вот рожей можно разве что тряпкой у нужника. Сражаться надо не только руками, но и духом! — Арель всплеснул руками, и глубоко вдохнул, будто наслаждаясь местным затхлым воздухом. — Понимаешь? Чем больше азарта, тем крепче рука.

— А где его взять, этот ваш азарт? — спросил Феликс, залезая на Соль и приветливо погладив ее по шее. — Может быть у вас где-нибудь завалялся в карманах, а то мой, похоже, уже давно растерялся на полпути сюда.

— Завалялся, ага. Тоже мне, нашел что спросить. — Арель запрыгнул на телегу, и боком пододвинул уже взявшего в руки вожжи Милу. — А ну, давай назад. — недовольно рыкнул он, и Милу тут же перепрыгнул через перегородку. — Где взять, говоришь? — снова обратился капитан к Феликсу. — Придумай. Тебе что же, все разжевывать надо? Подумай о ком-нибудь, кто тебе дорог. Или о доме. Он ведь у тебя есть? Вот о нем и думай. А вот с такой вот кислой рожей — не, с ней тебя и свои зарубят, если под руку попадешься.

— Господин Феликс, я вот тут сделал вам… — начал было Милу, достав из сумки наполовину наполненную бутыль.

— Ну куда под руку-то лезешь, болотная козявка! — прикрикнул на него Арель, когда Милу подался вперед, чтобы передать бутыль Феликсу. — Что ты там сделал? А ну дай…

Он перехватил бутыль, и откупорив зубами пробку, принюхался к содержимому. Секунду просидев в задумчивости, он снова посмотрел на бутылку, взболтнул ее, и сделал большой глоток.

— Нехорошо это вы сделали, господин Арель. — с упреком сказал Милу, хлопая зашедшего в диком кашле Ареля по спине. Лицо капитана покраснело, а из глаз потекли слезы. — Это же для господина Феликса лекарство. Мы вместе с леди Зено его еще вчера сварили. Ну, точнее варила-то она, а я так, на подхвате стоял.

— Ну, зато теперь с таким кислым лицом вам еще долго придется отсиживаться за спинами товарищей, господин капитан. — весело смеясь сказала Зено, проехав рядом с ними. — А то и зарубить могут.

— Что за адское пойло? — задыхаясь прохрипел Арель, вертя в руке бутылку. — Таким и кита свалить можно. Вы что же, хотели чтобы этот малец ноги протянул?

— Ну, это как посмотреть. Если он, как и вы, выпьет его, то конечно дела будут плохи. — начала разъяснять Зено. — А если, как и следовало, будет втирать в шею и запястья, то, возможно, проживет и дольше вашего.

— Это уж навряд ли. — сказал Арель, грубо передавая бутылку Феликсу. — Сколько там тебе? Пятнадцать?

— Если брать в расчет потерянные года в Каирнале, то мне уже четвертый десяток пошел. — сказал Феликс, в который раз взгрустнув из-за такой обидной потери времени. — А вам сколько, господин Арель?

— Достаточно, для того чтобы сказать, что я прожил больше твоего. — ответил Арель и пустил телегу вперед.

***

День они проехали без происшествий, и на их пути не встретилось ни одной живой души. Правда и сама пустошь, по которой они держали путь, под дневным светом значительно преобразилась. Ночью этого было трудно заметить, но когда взошло солнце, Феликс увидел что вся земля покрыта горелой коркой вулканического стекла и черного обсидиана, словно шли они по растрескавшемуся льду бездонного озера. Даже звери с птицами тут не появлялись. Да и зачем, когда тут одна лишь мертвая земля, утыканная острыми осколками и раскаленными узорами. Небо все время было затянуто серыми тучами, которые окрашивали и без того безжизненные просторы в черно-белые цвета. Несколько раз на их пути возникали пробивающиеся сквозь сухую почву ручейки, но вода в них была горькая и маслянистая, отдающая запахом дыма и пепла.

Ночь они провели опять в полуразрушенном здании, но теперь тут были видны следы пребывания людей. Посередине руин камнями был выложен круг, в котором лежали давно остывшие угли, а среди развалин валялись дырявые котлы и куски истлевшей ткани от палаток.

— Должно быть тут останавливались наши люди. — сказал Эскер, вертя в руках худой котелок. — Вы ведь по этой дороге тогда шли? — обратился он к Серафилю, который сидел рядом.

Немой наемник кивнул, и показал на пальцах что помимо них тут останавливались и другие путешественники.

К середине следующего дня они, наконец, увидели вдалеке замаячивший силуэт горного хребта, одинокого и зловещего. Его острые пики нагнетали страх, и походили на зубцы какой-то уродливой короны, которая слетела с головы мертвого короля. Феликс не понимал, что именно его пугает в этом, казалось, обычном пейзаже. Он уже столько раз видел горы, но именно эти пики наводили на него мучительный страх. Возможно, все дело не в самих горах, а в том, что они укрывают. Он так и не понял, что было такого в этом Приделе Скорби опасного, кроме того, что это был переход между пустошами, где и находились Храмы-Города.

— Как же мы подступим к ним, если на этих пустынных пологах даже укрыться негде? — спросил Феликс под вечер, когда они снова остановились на ночлег. — Враги небось выставили дозорных, а уж на такой голой земле даже слепой заметит наш отряд.

— Поэтому завтра мы двинемся ночью. — сказал Эскер. — Надеюсь, что и у леди Зено найдутся какие-нибудь уловки, чтобы обхитрить вражеских следопытов.

— Можете не бояться, уж уловок у меня целый мешок. — с обычной ухмылкой сказала Зено.

Они как всегда сидели у костра, и каждый был занят своим делом. Феликс штопал порвавшийся ремешок на седле, повернувшись спиной к остальным. После слов Зено, он невольно кинул взгляд на черный фургон, который стоял совсем рядом. Три сильных коня, которые его тянули, сейчас, распряженные, стояли поодаль, вместе с остальными лошадьми. Глядя на все это, Феликс вдруг подумал об Анастериане, тело которого покоилось в этой странной карете. Только сейчас Феликс понял, что не думал о бывшем преторе запада с того момента, как покинул лесную деревню.