Феликс вновь посмотрел на красивое лицо Валь-Фараюма, которое все еще выражало доброе любопытство. Лица его приближенных также, по большей части, были наполнены добрыми знаками, и лишь у некоторых проглядывалась хмурая задумчивость.
— Для меня станет бесценным подарком узнать хотя бы малую часть тех древних секретов, с которыми я сталкивался на протяжении этого непростого пути, и с которыми мне еще предстоит встретиться. — сказал Феликс.
Прежде чем ответить, король быстро переглянулся с некоторыми из своих подданных.
— Перед этим мы хотели бы взглянуть на Синэль Онуаль. — сказал он, и в его серых глазах вспыхнули алчные нотки. Он еще сильнее поддался вперед. — Она ведь у тебя с собой?
Феликсу не понравился этот странный взгляд короля, будто в одночасье зал наполнили холодные ветра, сковав его своими ледяными объятиями, и в больших глазах правителя на секунду вспыхнул темный огонь. Но это наваждение быстро прошло, когда Фараиль окликнул своего отца, назвав его по имени. Взгляд короля сразу же стал мягче, а Феликс почувствовал невероятное облегчение. Кивнув, он стал развязывать ремешки на своей сумке, а затем вынул каменную табличку, прислонив ее к груди и развернув лицевой частью к трону.
Словно околдованный, Валь-Фараюм слепо поднялся со своего трона, вытянув перед собой руку, и остальные лорды тоже поспешили встать со своих мест. Феликс и опомниться не успел, как вокруг него столпились десятки высоких фигур, прожигающих жадными и восхищенными взглядами святую скрижаль у него в руках. За их спинами был слышен шепот, и Феликс скорее почувствовал, чем увидел, что и остальные, менее знатные люди из свиты, которые сидели вдоль стен зала, тоже встали со своих мест чтобы получше рассмотреть то, что сейчас твориться в центре. Феликс ощущал теплоту и успокаивающие вибрации скрижали, и сердце его очистилось от мимолетного страха, который налетел на него, стоило ему оказаться в этом кольце взглядов и роскошных одежд.
Пока вокруг него десятки лордов шепотом вели беседы, король медленно протянул усеянную сверкающими перстнями руку к табличке, и нежно провел по ней. И там, где он проводил пальцами, оставались огненные следы, расползающиеся во все стороны, словно масляные пятна на воде. Шепот стих, когда скрижаль в руках Феликса полностью запылала золотым огнем, который уже был знаком Феликсу, а поэтому он не боялся пламени, потому что знал, что оно ему не навредит. Золотой свет от огня играл в больших серых глазах Валь-Фараюма, словно утренние лучи в весеннем тумане. Тут Феликс почувствовал, как рука короля поползла чуть выше, легко приподняв прядь его черных волос. В этот момент на лбу правителя залегла маленькая морщина, но никто, кроме Феликса этого не заметил, так как все были поглощены созерцанием пылающей скрижали. Некоторое время король водил пальцем по ставшей черной пряди, словно проверяя ее на ощупь, и о чем-то думал, а затем сложил руки на груди, спрятав их в широкие рукава своего звездного халата. Как только он это сделал, огонь быстро стал утихать, и теперь скрижаль была окутана лишь своим привычным остроконечным ореолом.
— Воистину, это она. — проговорил король, когда шепот придворных стал утихать. — Творение Владыки Лунного Двора.
Вернувшись на свое место, Валь-Фараюм погрузился в тяжелые мысли, уставившись невидящим взглядом перед собой и все еще держа руки в рукавах. Лишь спустя минуту или две он отошел от своих глубоких раздумий, и одарил застывшего на месте Феликса взглядом, словно совсем забыл про него, и тут неожиданно снова вспомнил, что его гость все еще перед ним.
— Как было обещано, я открою тебе то, что знаю сам. — проговорил король, глядя в глаза Феликса. — В руках твоих сокровенные тайны мира, упрятанные в слова, которые некогда начертал на небесном камне и передал в дар своим детям Иакир — наш любящий Владыка. И не только им, но и детям своего младшего брата, Короля-Ворона Хасиналя. То есть всем нам. И знания эти дороги еще и тем, что были актом безграничной любви Иакира, и его чистых мыслей. А посему до поры запечатаны они, а сам Иакир, после передачи этих знаний, ушел в изгнание со Святых Уделов, и приказал своим сыновьям заковать его в заграничных мирах, где приковали его семью цепями к каменному трону на вершине Перевернутой Горы — Оэаль Шулмун, и семь небесных орлов кружат над его головой, и ослеплен он был, и обезмолвлен. И лишь когда наступит нужный час, слова эти должны быть открыты миру.
— Вы говорите о богах? — шепотом спросил Феликс, чувствуя, как бешено колотится его сердце в предвкушении новых тайн. — И как получить эти знания?
— Ведомо мне еще многие тайны, но не все ты должен услышать из моих уст. — более властным голосом ответил король. — Отправляйся в Аль’эшул ра Синмал, там ты найдешь ангела Рануила, он и поведает тебе об остальном.
Феликс тут же поник, услышав слова короля. Он уже воображал, что услышит ответы, но получил лишь еще больше вопросов. Он и так держал путь в Храмы-Города, так что совет Валь-Фараюма не сильно ему помог, хотя немного и приоткрыл завесу тайн. По крайней мере теперь он знал, что ему нужно делать по прибытии в то таинственное место, хотя и не мог поверить, что где-то на земле может сидеть ангел рассказывающий божественные секреты.
— Ну, а пока ты еще тут, — продолжил король, и в его голосе уже звучало куда больше обыденности и теплого гостеприимства, — прошу с почестями оставаться в моих владениях. Я распоряжусь чтобы и к твоим спутникам отнеслись с должным уважением. А Синэль Онуаль прошу оставить тут, я уберегу ее до момента, когда ты снова отправишься в путь.
Сказав это, король подал знак, и один из лордов, тот что с ужасным шрамом на половину лица, мигом подозвал к себе несколько стражников. Сразу восемь крепких воинов вышли вперед, держа в руках железные носилки. Глядя на них Феликс сразу догадался, что это не было обычным совпадением, и арлекины, или как их назвала Анья — шалаль, заранее подготовились к этому. Интуиция ему подсказывала, что лучше не противиться этому предложению, и предоставить охрану скрижали владыкам этого города. Он не верил, что такой человек как Валь-Фараюм станет нарушать данное слово и отнимать скрижаль, а поэтому Феликс колебался лишь секунду, прежде чем положить каменную табличку на шелковую подушку, которая тут же промялась под ее весом. Некоторое время он наблюдал как стражники спокойно несли ее, но у самых дверей стало видно, как внезапно они напряглись, почувствовав на себе беспощадную тяжесть сакральных знаний.
Пока Феликс наблюдал как уносят скрижаль, к нему подошел один из слуг короля, и учтиво предложил сопроводить маленького никса в гостевой дом. Так Феликс поселился в Подзвездном Городе.
***
Теперь, помимо Синоха, за Феликсом неустанно следовал кто-то из слуг короля или закованные в блестящие кольчуги стражники. Обычно это был Шалавье — высокий мужчина с черными волосами до пояса и разукрашенными витиеватыми узорами глазами. Он был один из мудрецов этого города, и мог многое рассказать Феликсу о жизни своего народа, хотя и не с большой охотой делился своими знаниями. Так, например, Феликс узнал, что шалаль не единственные в своем роде, и что есть еще несколько племен арлекинов, которые, в основном, ведут кочевой образ жизни. Самые многочисленные из которых рамуа — Веселые. Именно рамуа больше всего любили путешествовать по другим королевствам, развлекая народ своими яркими представлениями, и торгуя разными занятными безделушками, которые они мастерили в своих передвижных домах. Были еще лумуа — Забытые, которые жили в безмятежных храмах пустыни Сим-Нал’сош, предпочитая вести уединенный и мирный образ жизни, предаваясь общим молитвам и групповым танцам, похожими на кружение песка; и муакиры — Служащие Матери, о которых было мало что известно даже самим шалаль, так как они были очень скрытым народом, нашедшие свой приют рядом с Алгобсисом; ну и конечно зоарэ — Светлые, бледнокожие предатели всего рода кирэ, которые жили на западе континента, и где даже само небо было осквернено их злой силой. Шалаль, как и другие народы арлекинов, порой присоединялись к караванам рамуа, и отправлялись на их расписных кораблях в далекое путешествие по королевствам, облачаясь в яркие одежды и маски, и на время становясь немыми артистами. Как объяснил Феликсу Шалавье, потеря голоса является важно частью общей истории кирэ и их древних традиций. Что когда-то их народ совершил непростительный грех, и в качестве искупления поплатился своим голосом, и что теперь самые прекрасные голоса среди кирэ ценятся куда больше, чем горы золота и драгоценных камней, а поэтому их рьяно берегут и любуются ими лишь на своей земле. Так же Феликс узнал, что есть и другие города шалаль, которые тоже спрятаны под звездными хребтами.
