— Мне всегда казалось, что цепные ведьмы беспристрастны в своих суждениях. Зачем им понадобилось заковывать в свои цепи невинного человека? — задумчиво проговорил Эскер, но в его голосе прослеживались хитрые, веселые нотки.

— Мы сейчас говорим о слепых девах, разве нет? — нахмурившись ответил Феликс. — Какую справедливость можно ждать от тех, у кого нет глаз?

— И старик Хольф тоже не вор! — громко возмутился лохматый никс.

Тут уже настала очередь Феликса издать злорадный смешок.

— Ха, не вор, говоришь? Да мы все видели, как ты уволок половину пиратской кухни, когда Анья тебя схватила.

— Что ты там пропищал, мышонок? Раз Хольф их забрал, то они уже его! — парировал его слова никс.

— В цивилизованном обществе это и принято называть воровством. — проговорил Феликс, украдкой посматривая на Хольфа, чтобы определить степень его раздражения. Но, к удивлению Феликса, его слова вызвали у старого никса лишь веселую улыбку.

— Если ты не можешь что-то удержать в своих руках, то значит это тебе не нужно. — просто ответил Хольф. — И не важно, что это — кружки, картины или жизнь. Я заберу все, если тебе это не нужно.

— Звучит как отговорка разбойника. — хмыкнул Феликс. — С таким же успехом любой убийца может сказать, что жизнь его жертвы была ей не нужна.

— Хольф не убийца. — тут же возразил тот.

— Да-да, мы в этом тоже убедились все на том же пиратском корабле. — закатил глаза Феликс. — Может быть найдем куда более добрую тему для разговора? Мы вроде бы как говорили о звездах, верно?

— Звезды как звезды. — пробубнил в бороду Хольф, приложившись к меху с вином.

На этом их разговор был закончен, и Хольф, поднявшись на ноги, направился к группе наемников где сидели Дэй и Эн. Наемники пели какую-то старую песню, и Хольф поспешил присоединиться к ним, наполнив их тихие мотивы своим грубым басом. Странно, но Феликс приметил, что с момента их прибытия настроение у большинства сопровождающих его людей намного улучшилось, и они больше не выглядели угрюмыми призраками, слоняющимися туда-сюда и выполняющие какие-то однотипные задачи. Теперь он куда чаще слышал веселые песни, или просто трели флейты или вестеркловской цитры, которые кто-то прихватил с собой в путешествие. И все же, сколь душевной не была бы атмосфера в их компании, Феликс чувствовал некое непривычное присутствие, накатывающее на него всегда, как только в этих местах заходило солнце, будто из темноты на него кто-то смотрит.

На следующий день им пришлось столкнуться с первой грозой в этом, казалось бы, безмятежном месте. Тучи настигли их совершенно неожиданно, появившись из-за холма, как шайка пьяных и шумных разбойников, нападающая из засады. Помимо резкого появления, сами тучи находились намного ближе к земле, и казалось, будто до них можно дотянуться рукой. Огромные, искрящиеся молниями, они напоминали горы, которые неумолимо приближались, грозясь обрушиться на их головы всей своей массой. Их группе пришлось укрыться в развалинах старого храма, который, как и все остальные постройки в этих местах, был почти полностью поглощен мхом и травой. Спасаясь от грома и молний, Феликс уже в который раз задался вопросом, а где же все жители этих мест? За неделю путешествия по этим степям они не встретили ни одного поселения пиктов, или даже следов обитания человека, лишь несколько смотровых вышек ашурийцев, да пара военных лагерей. Такая странная безлюдность этих мест напоминала ему заброшенное кладбище, а заросшие травой руины еще больше усиливали это впечатление. Когда же он спросил об этом Эскера, тот ответил, что не стоит обманываться спокойствием этих мест, и посоветовал быть особенно внимательным в темное время суток, и не отходить далеко от лагеря. Так же Эскера явно обеспокоило появление грозы, так как тот не находил себе места, и все время о чем-то переговаривался с Серафилем и еще несколькими другими наемниками.

— Что-то случилось? — Феликс посмотрел на Синоха, который по обыкновению стоял где-то рядом. — Почему все так взволнованы? Это же просто гроза, так?

— Это грозовое явление имеет великую важность в этих местах. — рассказал монах. — Такие явления несут с собой плохие знамения, и теперь нам нужно еще больше усиливать нашу внимательность.

— И к чему же мы должны быть внимательны? — озадаченно спросил Феликс, оглядываясь по сторонам. — Тут ведь никого нет.

— Тут есть многое. Тихи места таят большую обманчивость, но грозовые явления еще хуже. Мы должны выполнять пережидание, а затем с поспешностью уходить.

Общая обеспокоенность подействовала и на Феликса, и теперь ему стало казаться, что вместе с раскатами грома, он слышит и что-то еще. Темнота, пришедшая вместе с грозой, вновь стала искажать звуки, превращая гулкие и мощные удары грома в нечто иное, старое и крошащееся, будто на небе кто-то двигал древние булыжники, сталкивая их друг с другом. Несколько раз Феликсу казалось, что вместе с громом он слышит и наполненные мраком песнопения, доносившиеся с лугов, но он тут же убедил себя, что это просто ветер так стонет, протискиваясь через многочисленные щели внутри разрушенных стен. Наемникам пришлось сильно постараться, чтобы успокоить лошадей, которым неестественный гром тоже не понравился. Некоторые из них рыли копытами землю и вставали на дыбы, стремясь вырваться наружу и убежать подальше от страшного звука. Анье даже пришлось применить алхимический порошок, чтобы успокоить взволнованных животных. Когда же гроза стала убывать, Эскер дал команду незамедлительно двинуться дальше, и не останавливал их группу до середины следующего дня.

— И стоило нам так беспокоиться по поводу этой грозы? — поинтересовался Феликс у Хьеффа, когда на следующий день вместе с ним отрабатывал новые приемы фехтования. Теперь недавно пережитое волнение казалось ему смешным и надуманным. И как он мог поддаться общей панике и так испугаться обычной грозы?

— Языком ты орудуешь лучше, чем мечом, парень. — прогремел грозный наемник, нанеся удар по его плечу. — Ты тут в первый раз, и ничего не знаешь об этих местах. Гроза тут приносит лишь дурное.

Феликс обиженно коснулся плеча, которое теперь зудело от чересчур сильного удара наемника. Вопреки своим словам, Хьефф сегодня тоже был невнимательным, и пропустил гораздо больше ударов, чем обычно. Остальные наемники тоже выглядели напряженными, словно птенцы, увидевшие коршуна, и они даже не начинали развертывать лагерь. Феликса это немного обеспокоило — не станут же они спать на голой земле, да еще и без огня?

— Нужно уходить. — спустя полчаса проговорил Эскер, убедившись, что лошади отдохнули и подкрепились.

— Опять? — устало протянул Феликс. — Неужели еще одна гроза? — он оглядел горизонт, но не увидел ни одного темного облачка.

— Не в этом дело, нам…

Но речь Эскера прервал пронзительный крик, раздавшийся у одной из повозок. Наемник по имени Джели, который был такого же роста что и Феликс, а поэтому в своей маске походил на подростка, упал на колени, схватившись одной рукой за запястье. Подбежав к нему, Феликс увидел, что вся его левая рука покрыта ужасными кровоточащими знаками, которые были вырезаны прямо на его коже.

— Скорее, уходим! — скомандовал Эскер, помогая Арелю, который был ближе всех, поднять Джели на ноги и усадить на телегу. — Захир, останься с Джели, и говори мне какие знаки на нем появляются!

— Дочь Милости, пресвятая Искупительница. — пробормотал Феликс, осеняя себя знаком Розы. — Что с ним случилось?

— Скорее, Феликс Лихт, нужно иметь поспешность в действиях. Слова будем говаривать потом. — сказал Синох, уводя его подальше от все еще кричащего наемника.

Сборы не заняли долгого времени, и уже через пятнадцать минут они, со всей доступной скоростью для нагруженных телег и перепуганных лошадей, направлялись к очередному холму. Ночь, по своему обыкновению, принесла с собой гнетущую тишину, которую пронзали дикие крики Джелу, голос которого приобрел совершенно чуждый для человека тон, и казалось смешал в себе рык, лай и шипение всех известных Феликсу зверей. Иногда крики сменялись злорадным смехом, за которым следовали проклятия и самые черные ругательства, вылетающие из уст Джели, которые смешивались с уже более человечными и привычными ругательствами Аньи, помогавшей Захиру ухаживать за ранами наемника.