Феликс так и не смог разгадать, что творится в голове у этого высокомерного молодого ювелира, так же, как и не мог определиться с тем, нравиться ему Эн или нет. Порой ювелир вел себя чрезмерно заносчиво и властно, при этом необъяснимым образом избегая присущей для такого поведения наглости, компенсируя это грамотно подобранными словами и жестами, а порой, как сейчас, безвозмездно помогал в том или ином деле, не связанным с черной работой.
— Количество железа не играет никакой роли, если они не могут им правильно воспользоваться. — проговорил Эн, не отрывая взгляда от своей работы. — В своей слепой глупости, вскормленной необузданным высокомерием, они дают врагам, которые придут на их землю, огромное количество материала для оружия и военных машин. Их непомерное эго сдуется, когда их железо обратиться против стен их же городов.
— В ваших словах есть правда, господин Эн, но все же я думаю, что у каждой империи должны быть свои достопримечательности, призванные подчеркнуть ее статус и силу. И эта дорога, — Феликс развел руками, окидывая железный тракт восхищенным взглядом, — одна из таких достопримечательностей. Я читал про устройство местной жизни, и она ничем не отличается от других мест, в том числе и в Стелларии. В эту страну приходят много караванов и ярмарок из соседних королевств, и преодолевая такой путь, люди несомненно зададутся вопросом — «А нужно ли мне воевать с теми, у кого такие наводящие ужас дороги?».
— Город Ашур имеет еще большее украшательство железом, чем его дороги. — вставил Синох.
— Да, я читал об этой особенности. — кивнул Феликс, чувствуя трепет от того, что вскоре увидит эту великую столицу своими глазами. — Просто удивительно, как они могут поддерживать состояние металла в течении такого длительного времени. Тут, наверное, совсем не бывает дождей, или за место воды с небес падает льняное масло.
— Они коптят стены, а затем покрывают раствором из черной смолы. — объяснил Эн. — Но даже если бы они не знали таких технологий, то всегда можно сменить износившейся участок стены на новый.
— Вы удивительно много знаете про обработку металла, господин Эн. Хотя, это не удивительно, учитывая выбранное вами ремесло. — улыбнулся Феликс.
Эн на секунду оторвал взгляд от погнутого креста, посмотрев свысока на шагающего рядом Феликса, а затем вновь вернулся к своему делу.
— Как и любой другой человек, со временем я приобретаю новые знания. — ответил он тоном, в котором прослеживалась задумчивость, словно в это время он вспоминал о чем-то. — И, как совсем немногие, я умею правильно распорядиться этими знаниями.
— Вижу, что вы очень умело распоряжаетесь не только знаниями, но и вашей скромностью. — вежливо подметил Феликс. — Это приобретение, несомненно, было одним из первых, так как им вас наградил сам Господь.
— А ты, я погляжу, очень хорошо распоряжаешься своим языком, никс. — в голосе Эна не было холодной злобы или язвительности, лишь малая толика царственного высокомерия, смешанная с такой же порцией восхищения.
— Все мы наделены теми или иными талантами, но порой не замечаем их, примечая и завидуя лишь чужим достижениям. — сказал Феликс, покосившись взглядом на то, как Эн работает маленькими щипцами.
— Не прельщайся, никс, я совсем не завидую тебе. — хмыкнул Эн.
— Я ни в коем случае не… — тут Феликс остановился на полуслове, устремив взгляд вперед. Только что он увидел, как из-за горизонта на юге показалось солнце. Но такого не могло быть, ведь солнце сейчас находилось с другой стороны, и светило им в спину. Чтобы убедиться в этом, он повернул голову, и действительно увидел золотой диск, пробивающийся сквозь серые тучи. Но что тогда светило впереди? Сквозь тусклые краски неба действительно можно было разобрать огненный диск, который с каждой минутой поднимался все выше и выше.
— Что это такое впереди? — спросил он у своих собеседников. — Или безумие наконец настигло меня, или я и вправду вижу второе солнце?
— Это Ашур. — просто ответил Синох.
То, что это столица, Феликс понял еще некоторое время назад, когда на горизонте показалась черная полоса крепостных стен.
— Нет, ты не понял, я имею в виду эту огненную сферу, которая парит над городом. — озадаченно пробормотал Феликс, указав пальцем на светящийся шар.
— Как ты говаривал раньше, это одно из украшательств. — ответил Синох. — Огненная башня.
Теперь, когда Синох сказал про башню, Феликс действительно смог разглядеть свозь плотную пелену очертания черного столба, который тянулся к огненному шару. Нечто подобное он уже видел в Белтейне, жители которого особо рьяно чтили Владыку Свечей, и строили в его честь высокие храмы с горящими на верхушке кострами, которые и вправду напоминали каменные свечи. Но Феликс был немного озадачен тем, что в записях об Ашуре, которые он смог прочесть перед отплытием, не указана такая яркая деталь, о которой следовало бы упомянуть в первую очередь.
Прошло несколько часов, прежде чем они смогли добраться до многоуровневых крепостных стен. По пути Феликс стал замечать куда больше военных патрулей ашурийцев, которые следовали по главной дороге большими группами, по двадцать и более человек. Доспехи воинов почти не изменились со времен Арка, и все так же выглядели устрашающими и громоздкими. Изменения затронули лишь шлемы пехотинцев, которые теперь были изогнуты как полумесяцы, и выглядели как железные плавники акул.
— Мы пробудем в городе лишь два дня, только чтобы запастись провизией и лошадьми. — предупредил Феликса Эскер, когда их группа подходила к городу. — Серафиль сказал, что похороны императора намечены на послезавтра, и было бы весьма кстати смешаться с похоронной процессией. В этом городе у нас есть несколько зданий, которые мы арендуем, так что о ночлеге можно не беспокоиться. Но я не хотел, чтобы ты в одиночку бродил по городу, так что если вознамеришься куда-то идти, то предупреди меня и возьми с собой кого-нибудь из моих людей.
— Об этом можешь не беспокоиться. Синох в любом случае будет меня сопровождать, словно тень своего хозяина. — ответил Феликс, рассматривая увеличивающиеся с каждым шагом черные стены Ашура.
Город предстал перед ним во всем своем угрожающем величии, пугая и восхищая немыслимыми формами и изощренной архитектурой. Феликс не мог точно сказать, какая из эмоции сейчас преобладала в его сознании больше. Сперва он чувствовал раздражение, сродни с зудом, когда смотрел на искривленные, словно поднятые вверх сабли, шпили зданий, которые царапали небо своими острыми краями. Даже ров, в который впадала питающая город река, выглядел отвратительным и опасным, утыканный ржавыми шипами, словно рот старого и дикого людоеда. Глядя на эти искаженные и неправильные формы, у Феликса начинали болеть глаза, а мозг отказывался принимать столь чуждый для него стиль. Но затем, когда они вступили за стены города, Феликс начал привыкать к извивающимся постройкам, и даже находить в них изящные мотивы. Дома на главных улицах, хоть и были сделаны целиком из холодного и мертвого металла, имели очень богатую лепнину, которая хорошо сочеталась с растительностью в многочисленных садах и парках. Иногда ему встречались дома, целиком покрытые золотой краской, и отполированные до такого блеска, что подолгу смотреть на них было опасно для глаз. Ашур, как и его правители, был бесформенным и непостоянным, дерзким в своем стремлении придать себе побольше праздного величия. Словно жадный дракон, он собрал у себя груду отнятых сокровищ, а его огненное дыхание расплавило их, превратив все в массу из расплавленного золота, драгоценностей и железа.
Но если самому городу нужно было время, чтобы те, кто увидел его в первый раз, смогли по достоинству оценить его особенную красоту, то жителям Ашура этого времени и вовсе не требовалось. Людей, как и в любой другой столице, здесь было великое множество, и все они были по-своему красивы и запоминающиеся. Как и сам город, их внешность была смесью всего того, что за долгие годы поглотила воинственная империя. Оттенки кожи варьировались от темных цветов сырой земли, до бледных, почти что белоснежных тонов. То же можно было сказать и об других чертах, свойственных тем или иным расам, и смешавшиеся в этом народе. И хоть улицы были пропитаны мрачным траурным настроением по случаю смерти правителя, Феликс приметил, что жители не особо старались поддерживать это гнетущее состояние. В тех местах, где было мало стражников, царил обыденный гул и городская суета. Ашурийские аристократы разъезжали по городу на богатых железных каретах, увитых цветущим плющом и осложненными украшениями, или передвигались на паланкинах, которые несли настоящие рабы. Феликс приметил, что в этой стране было модно использовать золотую краску для губ и волос, а некоторые так и вовсе красили ей все свое тело, становясь похожими на ожившие железные статуи. Когда они улыбались или открывали рты, Феликс мог видеть блестящие, отливающие серебром зубы, и ему оставалось лишь гадать — настоящие ли это зубы, которые просто покрыли серебряной краской, или же это работа искусного кузнеца и врачевателя. Как потом Феликс узнал, таким образом в городе разделяли знать, и те аристократы, которые имели больше власти и принадлежали к более высоким родам, пользовались золотой краской, а более низкие сословия красили тело серебром и бронзой. Разглядывая их необычный вид, Феликс вдруг вспомнил об одной очень важной вещи, о которой до этого даже не задумывался.
