Его пальцы сжимают меня крепче, и я запрокидываю голову. Я не из тех, кто говорит мужчине, что любит его, но, черт возьми, если он трахнет меня еще сильнее, слова могут просто вырваться наружу.

Он дает мне то, что я хочу, проникая глубоко в меня снова и снова, пока знакомый, восхитительный огонь не разгорается внутри меня, становясь сильнее с каждой секундой, как стремительный ад, отчаянно готовый взорваться. Но я сдерживаюсь, совсем не готовая к тому, что все это закончится.

Маркус опускает глаза, прерывая наш жаркий зрительный контакт, чтобы он мог наблюдать за тем, как он трахает меня точно так же, как это делает Леви, и, блядь, мне это чертовски нравится. Я чувствую себя такой беззащитной, и это заставляет меня чувствовать себя самой желанной женщиной, которая когда-либо ходила по планете. Он сжимает мои бедра и раскачивает их, выскальзывая как можно дальше, не выходя при этом из меня полностью только для того, чтобы снова вонзиться в меня, а его тело напрягается, сжимается и вздрагивает при каждом движении.

— Марк, — выдыхаю я, впиваясь ногтями, когда ад глубоко внутри меня разгорается все сильнее. Я опускаю руку, между нами, чувствуя, где мы соединяемся, ощущая свое возбуждение на его твердом члене и позволяя ему смешаться с моими пальцами. Я не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к себе, не провести быстрыми кругами по своему клитору, и в тот момент, когда я это делаю, мое тело вздрагивает и содрогается, силы, бурлящей внутри меня, слишком много, чтобы ее вынести.

— Все правильно, детка. Продолжай прикасаться к себе, — рычит он, его голос глубокий и напряженный, когда он все ближе и ближе подбирается к краю, моя киска в нескольких шагах от того, чтобы разорвать его на части.

Черт возьми, нет ничего лучше, чем знать, что у меня есть сила заставить этих невероятных братьев ДеАнджелис расстаться с жизнью.

— Еще, — задыхаюсь я от отчаяния. Он дает мне именно то, о чем я прошу, его свободная рука обвивается вокруг меня и запутывается в моих волосах. Он откидывает мою голову назад и прижимается губами к моему горлу, его язык блуждает по моей чувствительной коже, в то время как другая его рука обхватывает мою грудь и крепко сжимает ее, прежде чем он теребит мой дерзкий сосок между пальцами.

— О, черт.

Я пальцами ласкаю свой клитор, пока он ласкает мое влагалище и каждый чертов дюйм моего тела, трахая меня жестко и быстро с такой интенсивностью, которая может свести женщину с ума. Неудивительно, что сучки набрасываются на этих мужчин.

Я обнимаю его сильнее, позволяя ему подтащить меня на край стола еще немного, пока я едва не соскальзываю. Мое тело откидывается назад, чтобы удержаться на месте, и новая поза заставляет его входить намного глубже. Его ответное рычание — это все, что мне нужно, чтобы предупредить себя, что эта новая позиция держит его за яйца, и пройдет совсем немного времени, прежде чем он сдастся мне.

Моя киска сжимается вокруг него, и мы оба стонем, а мои пальцы обводят клитор.

— Кончи для меня, — требует Маркус, его челюсть напрягается, а пальцы сжимаются на моем теле.

— О черт, — выдыхаю я, жестко кончая. — Я уже!

Мой мир взрывается, когда оргазм полностью захватывает меня, пульсируя по моему телу, как жидкое золото. Я откидываю голову назад, а киска превращается в дрожащее месиво, содрогаясь в конвульсиях и сжимая толстый член Маркуса, пока он продолжает двигаться внутри меня.

— Твою мать, — выплевывает Маркус сквозь стиснутые зубы. — Ты такая чертовски тугая, когда вот так сжимаешь меня.

Я пытаюсь ответить, пытаюсь сказать ему, как мне хорошо, но мой оргазм полностью парализует меня, и я теряю дар речи. Его сила оставляет меня беззащитной и разбитой наилучшим из возможных способов.

— Ах, черт, — рычит Марк, выстреливая свой заряд глубоко в мою киску, его сперма вытекает из него горячими быстрыми струйками.

Он не останавливается, позволяя мне пережить свой кайф, пока я пытаюсь отдышаться. Он щиплет меня за сосок, и это напряжение посылает электрический разряд прямо в мое нутро, заставляя меня вздрагивать от всепоглощающего удовольствия.

— О Боже, Марк. Да.

Его большой и указательный пальцы нежно поглаживают мой сосок, поддерживая мое тело в состоянии экстаза, пока он замедляет свои движения, а его жесткий член движется, словно мягкая волна, омывающая меня взад-вперед.

Я наконец спускаюсь с кайфа, мой оргазм освобождает меня от своих тугих пут, и я делаю глубокий вдох, изо всех сил прижимаясь к Маркусу, когда он встречает мой удовлетворенный взгляд.

— Ты и я, детка. Мы собираемся сделать этот мир своим.

В уголках моих губ появляется улыбка, и я верю в это каждой клеточкой своего существа. Особенно когда его братья на нашей стороне. Нас будет не остановить.

Маркус обхватывает меня рукой и, продолжая погружаться глубоко в мою киску, поднимает меня со стола, ведя нас через игровую площадку, пока мы не заходим в огромную ванную комнату. Она не такая шикарная, как ванные комнаты в главной части замка, но все равно лучше, чем все, что я могла бы себе позволить.

Душ огромный, но что-то подсказывает мне, что его сделали таким с определенной целью — смывать кровь после особо грязнных убийств, и, видя, как кровь капает с моих волос и покрывает мое тело — он вроде как идеально подходит для того, что мне нужно.

Марк заходит в душ, открывая на ходу краны и пуская на нас потоки ледяной воды. Пронзительный визг вырывается из моего горла, когда вода окатывает нас, немедленно смывая кровь с моего тела.

Я чувствую, как он твердеет внутри меня, но отстраняюсь — кровь начинает раздражать меня. Он неохотно выходит из меня и ставит на ноги, но не осмеливается отстраниться, решив держать руки на моем теле, пока вода приобретает глубокий красный оттенок.

Вымыв мои волосы и смыв кровь Джеймса с моего тела, Маркус встречает мой взгляд.

— Я, блядь, не знаю, как я собираюсь делить тебя со своими братьями теперь, когда знаю, что я чувствую к тебе.

— Братьями? — Спрашиваю я. — С каких это пор Роман стал частью этого маленького соглашения? Уверена, что тебе придется бороться за мое внимание только с Леви.

Маркус усмехается, его пальцы скользят по моему телу и пробегают по изгибу моей груди, останавливаясь, чтобы подразнить сосок, и я получаю удовольствие от того, как он твердеет под его прикосновением.

— Это неизбежно. Тебе нравится Роман, и это круто, но ты должна знать, что то, как он смотрит на тебя… детка, он никогда так не смотрел на Фелисити. Он сейчас просто на взводе. Он зол и никогда, блядь, не признается в этом, но это так. Ты заморочила головы нам всем.

Я вопросительно смотрю на него, и качаю головой.

— А ты не думаешь, что сделал то же самое со мной, о жуткий? — Шепчу я, протягивая руку между нами и поглаживая пальцами его член, наслаждаясь тем, как он реагирует на мои прикосновения. — Ты уничтожил меня для любого другого мужчины, и я клянусь Богом, Марк. Если вы, трое ублюдков, погибнете на этой войне и бросите меня, я буду чертовски зла.

Его рука обвивается вокруг моего тела и крепко притягивает меня к себе, прижимая мою грудь к своей.

— Это твой способ сказать, что ты тоже любишь меня?

Ухмылка растягивает уголки моих губ, и я подпрыгиваю в его объятиях, обхватывая ногами его талию. Он прижимает меня спиной к холодному кафелю душа и опускает руку, между нами, тыльной стороной ладони скользя по моему чувствительному клитору, заставляя меня вздрогнуть. Он берет свой член и без усилий скользит обратно в меня.

Глубокий, гортанный стон вырывается из меня, когда я притягиваю его к себе и касаюсь своими губами его губ.

— Что это скажет обо мне, если я признаюсь, что влюбилась в такого дикаря, как ты?

Губы Маркуса растягиваются в злой усмешке напротив моих.

— Это означало бы, что ты больше не посещаешь темную сторону, Шейн, ты, блядь, владеешь ею.

И с этими словами он трахает меня снова и снова, убеждаясь, что с каждым гребаным толчком я осознаю, что я его королева.